– С твоими мозгами грех в фитнес-клубе прозябать, – ворчал он.

Свою жизнь прозябанием я не считала, впрочем, так же, как и свои мозги чем-то выдающимся. То есть меня-то как раз все устраивало. Но обижать его очень не хотелось, а мое нежелание что-то менять в своей жизни он мог воспринимать как личную обиду.

Хотя главное, наверное, все-таки было в другом, памятуя наш разговор о моих «талантах». Он боялся, что, если я не буду на стороне закона, меня, чего доброго, занесет не туда.

Лично я жила себе спокойно и намеревалась продолжить в том же духе, но кто знает.

Костя нашел соломоново решение, и в конце концов я оказалась на работе в полиции, правда, инструктором. То есть продолжала заниматься любимым делом. Однако душа его теперь была спокойна. В фитнес-клубе я работала три дня в неделю по вечерам, так что в деньгах ничего не потеряла.

Константин Павлович познакомил меня с Егором.

Если быть точной, познакомила нас его жена, тоже адвокат. Егор был ее давним клиентом. Случилось знакомство накануне Дня защитника Отечества.

Я позвонила Косте, предложила встретиться, хотела его поздравить.

– Отлично. Поужинаем вместе. Ты, Марина и я. Не возражаешь?

Я, конечно, не возражала.

Мы договорились встретиться в семь часов вечера в ресторане «Белый лебедь».

За пару часов до назначенного времени Марине позвонил Егор, ему нужно было обсудить кое-какие вопросы. Она предложила встретиться в «Белом лебеде» около шести.

Когда там появилась я, а вслед за мной и Костя, они с Егором все еще разговаривали, правда, с делами уже было покончено. Егор собирался уходить, и тут я…

Он утверждал, что был сражен моей красотой.

– А еще меня поразили твои глаза. Такой взгляд редко встретишь у женщины.

Само собой, я поинтересовалась, что не так с моим взглядом.

– У тебя в глазах черти пляшут.

– У тебя тоже, – усмехнулась я.

– Неудивительно, что мы нашли друг друга, – засмеялся он.

Егор мне сразу понравился. И черти, лихо отплясывающие в его глазах, сыграли не последнюю роль. А еще он был красив. Не той броской красотой, что сразу привлекает внимание. К нему надо было приглядеться. К тому, как он двигается, как говорит, как меняется его лицо, когда на нем появляется улыбка.

В тот вечер я подошла к столику, удивляясь, что вместо Кости напротив Марины сидит молодой мужчина с длинными темными волосами.

Он, кажется, тоже удивился, увидев меня, взгляды наши встретились, он улыбнулся, и на правой щеке у него появилась ямочка.

– Привет, – сказал он, точно знал меня уже давно, и был уверен: я вот-вот появлюсь.

– Привет, – ответила я ему как старому другу.

Он поднялся, и на мгновение я решила: он меня поцелует. Но он протянул мне руку и сказал:

– Егор.

– Таня, – сказала я.

Марина наблюдала за нами с интересом.

– Выпьешь что-нибудь? – словно забыв о Марине, предложил он.

Тут она засмеялась, и он тоже.

– Извините…

– Мы собирались поужинать, – сказала Марина. – Татьяна – друг нашей семьи. Не хочешь присоединиться к нам?

– С удовольствием, – кивнул он и вопросительно посмотрел на меня.

К концу вечера я уже влюбилась.

Подошедший вскоре Костя Егору не удивился, оказалось, они знакомы несколько лет, против его присутствия на ужине не возражал. Однако, заметив нашу обоюдную симпатию, скорее, насторожился.

Разумеется, уже на следующий день я засыпала Марину вопросами по поводу нового знакомого. И тогда некоторая настороженность Кости стала понятна. Егор был тем, кого принято называть папарацци. Вольный стрелок, который сотрудничал со многими изданиями, в основном, конечно, в интернете. Он был классным фотографом, довольно известным в своем мире. За месяц до нашей встречи у него открылась выставка в Питере, на которую он меня вскоре и пригласил.

В ближайший выходной мы отправились в Северную столицу, а вернувшись оттуда, уже практически не расставались.

Выставка произвела впечатление. Я поняла, что передо мной настоящий художник.

В свои тридцать с небольшим Егор объехал полмира и много чего повидал. Прекрасного и трагического. И люди на его фотографиях выглядели настоящими, в горе и в радости. Однако деньги он зарабатывал (и зарабатывал, надо сказать, очень неплохо) совсем другими фотографиями. И хоть законов не нарушал, но ходил на грани. Некоторые граждане из тех, кто попал в объектив, готовы были заплатить большие деньги, лишь бы фото не оказались опубликованы. И платили. Это не было шантажом, но здорово на него смахивало.

В общем, с точки зрения Кости, не такого спутника жизни я заслуживала. Но в этот раз я была непреклонна и советы старшего друга пропускала мимо ушей.

Вскоре он понял всю их бесполезность, и с присутствием рядом со мной Егора смирился.

Вскоре я переехала к Егору, а через год он сделал мне предложение.

Если честно, это было неожиданно. То есть я хотела жить с ним долго и счастливо и умереть в один день, но его женатым человеком в окружении потомства представляла с трудом. По мне он был легким на подъем парнем, которого ни одна женщина удержать неспособна.

Услышав это, он долго смеялся.

– Как плохо ты меня знаешь. Я вполне созрел для тихих семейных радостей. На самом-то деле, я беспокоюсь, что вдруг появится какой-то придурок и уведет тебя у меня из-под носа. Девчонки ведь мечтают выйти замуж. Я прав?

– Прав, – ответила я, хотя в тот момент и не была в этом так уж уверена.

Лично меня все в нашей жизни устраивало. Но и отказывать ему никаких причин я не видела. И мы отправились подавать заявление в ЗАГС.

У меня никакой родни не было, у Егора только тетка в Омске, откуда он был родом. В силу возраста приехать на свадьбу она не могла, в общем, мы решили обойтись ужином человек на двадцать-двадцать пять, в основном, моих коллег.

Но свадебное платье я купила. Красивое. В нем я чувствовала себя венценосной особой. До сих пор лежит в коробке в шкафу.

Натыкаясь на нее взглядом, я каждый раз даю себе слово платье выбросить. Но рука не поднимается.

Егор погиб за три недели до свадьбы. Накануне он отправился в соседний областной центр, сказал, что есть работа.

Задавать вопросы я не стала, по опыту зная: это ему не понравится. Сам расскажет, если сочтет нужным.

Мне позвонили в девять утра, я была на тренировке и оставила мобильный в раздевалке. На пропущенные звонки, их было четыре, обратила внимание только в одиннадцать.

Перезвонила и удивилась, когда услышала «полиция». Но не испугалась. Минут пять мне пришлось объяснять, кто я такая и почему звоню.

– Похоже, это девушка того фотографа, – обращаясь к кому-то, сказал мужчина, но и тогда я не испугалась, только подумала: надо связаться с Мариной, Егору, скорее всего, требуется помощь. – Я вас сейчас переключу на капитана Субботкина.

И вскоре я услышала другой мужской голос:

– Субботкин Виктор Сергеевич. А вы Татьяна? Татьяна Юрьевна? Я пытался связаться с вами. Вы знакомы с Егором Новиковым?

– Да, конечно. Это мой жених. А что случилось?

– У меня для вас дурные вести.

Но и тогда я не подумала о самом страшном. Егор всегда казался мне человеком, с которым просто не может произойти ничего плохого. Наверное, поэтому и не хотела верить. И не верила, пока не увидела его в морге.

Субботкин рассказал мне, что случилось. Егора обнаружили в пять тридцать утра. Он упал с крыши шестиэтажного дома. За спиной рюкзак, рядом его камера. Ни одной фотографии он сделать не успел. Здание уже несколько лет пустовало, накануне шел снег, а к вечеру подморозило. Крыша была скользкая. Непонятно, что он делал на крыше.

Мне-то как раз было понятно: искал удобное место для съемки.

– Что там напротив? – спросила я.

– Гостиница. Шикарная, пять звезд. Называется «Камея».

– Ясно, – кивнула я.

Субботкин смотрел выжидающе, ему-то ясно точно не было.

– Он ведь фотограф? – спросил неуверенно.