Когда Мейнгард увидал, что мирными средствами трудно будет распространить христианство между ливами, то отправил посла к папе представить жалкое положение юной церкви своей; папа велел проповедовать крестовый поход против ливонских язычников, но Мейнгард не дождался прибытия крестового ополчения - он умер в 1196 году; в этом же году датский король Канут VI пристал к эстонскому берегу и утвердился здесь, принудив туземцев силою принять христианство. Между тем ливонские христиане отправили посольство к бременскому архиепископу с просьбою о присылке преемника Мейнгарду; новый епископ, Бартольд, явился сперва без войска, собрал туземных старшин и пытался привлечь их к себе угощениями и подарками, однако напрасно, при первом удобном случае они завели спор о том, каким способом погубить нового епископа: сжечь ли его в церкви или убить, или утопить в Двине.

Бартольд тихонько ушел на корабль и отплыл сперва на Готланд, а потом в Германию, откуда послал к папе с известием о своем печальном положении; папа объявил отпущение грехов всем, кто отправится в крестовый поход против ливонцев, вследствие чего около Бартольда собрался значительный отряд крестоносцев, с которым он и отправился назад в Ливонию. Туземцы вооружились и послали спросить епископа, зачем он привел с собою войско? Когда Бартольд отвечал, что войско пришло для наказания отступников, то ливонцы велели сказать ему: "Отпусти войско домой и ступай с миром на свое епископство: кто крестился, тех ты можешь принудить оставаться христианами, других убеждай словами, а не палками". Урок не подействовал на Бартольда: он позволил себе принять участие в битве между крестоносцами и туземцами, и когда последние были обращены в бегство, то быстрый конь занес епископа в ряды язычников, которые изрубили его. Немцы воспользовались своею победою и страшно опустошили страну; туземцы принуждены были к покорности, крестились, приняли к себе священников, определили на их содержание известное количество съестных припасов с плуга, но только что крестоносцы успели сесть на корабли, как уже ливонцы начали окунываться в Двину, чтоб смыть с себя крещение, ограбили священников, выгнали их из страны; хотели сделать то же и с купцами, но те задарили старшин и остались.

Скоро возвратились также и священники; с ними приехал новый епископ, Альберт, в сопровождении крестового отряда, помещавшегося на 23 кораблях. Альберт принадлежал к числу тех исторических деятелей, которым предназначено изменять быт старых обществ, полагать твердые основы новым: приехавши в Ливонию, он мгновенно уразумел положение дел, нашел верные средства упрочить торжество христианства и своего племени над язычеством и туземцами, с изумительным постоянством стремился к своей цели и достиг ее. Враждебно встретили туземцы нового епископа, он должен был выдержать от них осаду в Гольме; новоприбывшие крестоносцы освободили его, но Альберт хорошо видел, что с помощию этих временных гостей нельзя утвердиться в Ливонии; туземцы не умели выдерживать битв с искусными немецкими ополчениями; потерпев поражение, видя жилища и нивы свои опустошенными, они покорялись, обещаясь принять христианство, но стоило только крестоносцам сесть на корабли, как они возвращались к прежней вере и начинали враждебно действовать против пришельцев. Нужно было, следовательно, вести борьбу не временными, случайными наездами; нужно было стать твердою ногою на новой почве, вывести сильную немецкую колонию, основать город, в стенах которого юная церковь могла бы находить постоянную защиту. С этою целию в 1200 году Альберт основал при устье Двины город Ригу; но мало было основать, нужно было дать народонаселение новому городу, и Альберт сам ездил в Германию набирать колонистов и привозил их с собою. Но одного города с немецким народонаселением было еще недостаточно: народонаселение это не могло предаваться мирным занятиям, потому что должно было вести постоянную борьбу с туземцами; нужно было, следовательно, военное сословие, которое бы приняло на себя обязанность постоянно бороться с туземцами, обязанность защищать новую колонию; для этого Альберт сперва начал было вызывать рыцарей из Германии и давать им замки в ленное владение, но это средство могло вести к цели только очень медленно, и потому он скоро придумал другое, более верное, именно основание ордена воинствующих братий по образцу военных орденов в Палестине; папа Иннокентий III одобрил мысль Альберта, и в 1202 году был основан орден рыцарей Меча, получивший устав Храмового ордена; новые рыцари носили белый плащ с красным мечом и крестом, вместо которого после стали нашивать звезду: первым магистром их был Винно фон Рорбах.

Таким образом немцы стали твердою ногою при устьях Двины; как же смотрели на это князья полоцкие? Они привыкли ходить войною на чудь и брать с нее дань силою, если она не хотела платить ее добровольно. Точно так же хотели они теперь действовать против немцев: в 1203 году полоцкий князь внезапно явился пред Укскулем и осадил его; неприготовленные к осаде жители предложили ему дань, он взял ее и пошел осаждать другой замок Гольм, но сюда епископ уже успел послать гарнизон, и русские, потеряв много лошадей от стрельбы осажденных, отступили от замка. В Ливонии по берегам Двины роду полоцких князей принадлежали две волости - Кукейнос (Кокенгузен) и Герсик; князь последнего с литовцами (которые для полоцких князей служили тем же, чем половцы служили для остальных русских князей) опустошил окрестности Риги, но все эти набеги не могли нанести большого вреда пришельцам. Наконец, в 1206 году отношения между последними и полоцкими князьями начали, по-видимому, принимать более важный оборот. Альберт, желая беспрепятственно утвердиться в низовьях Двины, решился на время усыпить внимание полоцкого князя и потому отправил к нему аббата Феодориха с подарками и дружелюбными предложениями. Прибывши в Полоцк, Феодорих узнал, что там находятся посланцы от ливонских старшин, приехавшие жаловаться князю на насилия немцев и просить его об изгнании ненавистных пришельцев. В присутствии ливонцев князь спросил Феодориха, за чем он пришел к нему, и когда тот отвечал, что за миром и дружбою, то ливонцы закричали, что немцы не хотят и не умеют сохранять мира.