– Да, я все такой же. Ты же знаешь какой я непостоянный. Красивые девушки моя слабость, – с силой сдавил руку Лолы, давая понять, чтобы она заткнулась и не вмешивалась в наш разговор. Мне необходимо убедить своего Ангела, что я ничего к ней не испытываю. Разрубить одним махом то, что не получилось за этот год. Не оставлять ей не единого шанса на надежду. Да я здесь. Вернулся. Но решение мое неизменно. НАС не было и не будет, как и то, что мы не сможем быть братом и сестрой как прежде.

Не сказав больше ни слова, Рина развернулась ко мне спиной и пошла в сторону университета. Рыжеволосая подруга, взяв ее под руку, следовала рядом с ней. Возле меня снова раздавался смех и разговоры. Лола, гладила меня по руке, находясь в радостном настроении от того, что я поцеловал ее. А мне хотелось заорать. Бросится за ней, сказать, что я солгал, что медленно дохну без нее. Безумно скучал по ее смеху, без ее ласкового голоса. Но, нельзя. Я сделал все правильно. Только так правильно, не иначе.

Смотрел ей вслед и сходил с ума. Жалел, что согласился вернуться домой.  Жалел, что поехал сюда, передать лекарство.

Черт! Лекарство! Очнувшись, скинул с себя ненавистные руки и побежал вслед за сестрой.

– Рина, постой, – крикнул ей в спину, пытаясь ее догнать.

Она резко остановилась и не оборачиваясь ко мне, что-то сказала подруге. Рыжая, странно на меня посмотрев, пошла дальше к зданию.

Приблизившись к сестре, положил свои ладони к ней на плечи и развернул к себе лицом.

– Трус! – прошептала она, поднимая на меня глаза полные слез.

Глава 4.

Тимур.

Готов стать трусом, ублюдком, последним ничтожеством, лишь бы получилось ее переубедить. Пусть злиться, ударит, кричит, только перестанет смотреть глазами полными боли. Я видел, как ее тело бьет мелкая дрожь, а из глаз, тонкими струйками, продолжали течь слезы. Эти слезы рвали мне душу. Перестань плакать, они раздирают меня на части. Прекрати, малышка. Я же не железный. Чувствую, как тебе плохо, что хочется самому застрелиться.

– Зачем ты так с нами? – еле слышно сказала она, сбрасывая мои ладони со своих плеч, смотря прямо мне в глаза.

– НАС нет и никогда не было, – резко ответил ей, смотря ей в глаза. Осмотрелся вокруг, убеждаясь, что нас никто не слышит.

Нужно было рубить, резко, одним махом, не оставляя ни малейшего шанса на надежду. Надеялся, что ТАК она поймет. Не станет ворошить прошлое.

– Ложь. Ты можешь сколько угодно врать, но я видела другу правду. Той ночью, – шептала она, так, чтобы слышал только я. А мне казалась, что она кричит. Ее смысл слов оглушал, заставляя сотрясаться от смысла сказанных слов.

– Не вынуждай меня снова уехать. Я уже жалею, что вернулся, – с силой сжал челюсти, чтобы не выдать своих эмоций.

Жалел, очень. Нужно, как можно быстрее покинуть родную страну, пока у меня еще есть силы на это. Едва увидев ее, меня стали мучать ломки. Хотелось отчаянно к ней прикоснуться. Сжать в своих объятиях, как раньше. Ни о чем не думая, просто вдыхать запах ее волос.

– Проваливай! Вместо того, чтобы любить друг друга ты сбежал.  Убирайся!  Это так по-мужски, – прошептала она, стукнув меня своим кулачком в мою грудь. Прикрыла глаза, тяжело дыша. Ее кожа стала совсем бледной, а ее веки трепетали, выпуская наружу прозрачные капли.

– Ты себе все придумала. Это не любовь. Это ошибка. Забудь, – прошептал я.

Поднял руку к ее лицу, вытирая слезы с щеки.

– Никогда. Ни за что. И я тебе не верю. Ты вернулся ко мне, – открыла глаза, накрывая мягкой ладошкой мою руку.

Прикосновение ее кожи к моей заставило меня резко одернуть руку, как он мощного разряда тока.

– Я вернулся по просьбе мамы. Через три дня я улечу. Не превращай эти дни в ад, СЕСТРЕНКА, – засунул свою руку в карман, ощущая, как кожа горит огнем, словно от ожога.

Да, я сейчас намеренно назвал ее сестрой, чтобы она наконец поняла, кто я. Брат. Что между нами глубокая пропасть, которую нам не преодолеть. Нельзя сближаться, даже если наши сердца кричат об обратном.

–Я больше не считаю тебя своим братом. Больше нет. Ты моя любовь и боль, – прорыдала она, притягивая меня к себе за футболку. Видно было, что мои слова ее убивали, ранили глубоко, смертельно. Но, именно этого я добивался, чтобы убить все ее чувства. Чтобы смогла избавиться от этого наваждения и продолжала жить дальше.

– Остановись. Нельзя, – убрав ее пальцы, отступил от нее на шаг. – Не хочу слышать.

Было больно слышать ее признания, и чувствуя тоже самое, не иметь возможности ответить взаимностью. Я любил ее больше жизни, своей извращенной неправильной любовью. Знал, что мне не излечиться и гореть в этом аду вечно, но не позволю ей жить в этих муках. Она достойна лучшего. Не со мной.

– Мне не стыдно говорить тебе об этом, – всхлипнула она, вытирая свои слезы дрожащими пальцами, указывающими, что она на грани.

– Прошу тебя, не усложняй. Держи лекарство и успокойся, пока тебе не стало плохо, – видел, как она тяжело дышит и понимал, пора прекращать этот разговор. Ее сердце слабое. Может не выдержать этих эмоций, моей жестокости, которую я обрушил на нее.

– Оно мне не нужно. Пусть станет плохо. Не хочу жить. Или с тобой или ни как, – оттолкнула мою протянутую руку с лекарством.

Глупая, упрямая, малышка, ничего не слышит. Как бы мне хотелось сказать, что без нее, мне тоже не жить. Последую за ней к самому дьяволу в преисподнюю, где буду гореть в пламени ада. Меня там давно дожидаются. Именно там мне самое место.

– Рина, пожалуйста, прекрати. Ты не можешь меня любить. Ты путаешь свои чувства с привязанностью. Ты никого не знала, кроме меня. Ни с кем не общалась. Вокруг полно парней, оглянись, – быстро приблизился к ней, обхватив ладонями ее плечи.

– Да, полно. Только люблю я тебя. А ты меня, – выдыхая, шепотом сказала она и улыбнулась сквозь слезы.

В висках громко пульсировало. Ее слова поражали, заставляли биться в конвульсиях мое терпение и выдержку.

– Малыш, прекрати, – шептал я.

– Тот малыш, которого ты знал, умер. Осталась только девушка, которая безумно скучала по твоим нежным губам.

Глубоко вздохнув, прикрыл глаза. Уже не в силах сдерживаться, прорычал в голос.

– Рина, мы с тобой брат и сестра. Этого уже не изменить. Я всегда тебя любил и буду любить, но как брат. Другого не может быть. Хватит! Остановись! – разжал свои напряженные пальцы, сглатывая ком, который подкатил к горлу от ее слов.  – Нас нет и не будет. Никогда.

С силой вложил в ее руку таблетки и отошел от нее на шаг. Покачал головой, не сводя взгляда с нее глаз, окончательно потеряв способность говорить. Уже хотелось просто выть, крушить стены и просто сдохнуть от мысли, что это конец. Я сам поставил эту жирную точку, которая лишила меня рассудка.

Развернулся к ней спиной и сделав пару шагов услышал в спину:

– Я тебе не верю, Тимур. Все ложь, – крикнула она.

Ускорил шаг, и с силой сжал кулаки, чтобы не заорать во всю глотку. Подойдя к мотоциклу, резко подхватил улыбающуюся Лолу и усадил на своего зверя. Не обращая внимание на всеобщий смех и комментарии, завел мотор и резко сорвался с места. Плевать на всех. Было даже совсем не жаль использованную Лолу, которая ничего не подозревая, как похотливая кошка, терлась о мою спину. В голове была одна мысль, чтобы Рина не плакала. Только бы не лила по мне слезы. В детстве они действовали на меня, как серная кислота, разъедая мои нервы и выжигали из мозга всю решимость, заставляя непременно отступиться. Не в этот раз. Сейчас не тот случай. Я не мог поступить иначе. Не оглядываясь, под рев мотоцикла, удалялся подальше к чертовой матери. Выжимал на спидометре бешеную скорость, чтобы не успеть рассмотреть ее мокрые щеки. Мой зверь уносил меня все дальше, чтобы я не совершил еще большей ошибки, чем та, что до сих пор снилась мне ночами, мучая своими яркими картинками. Заставляла просыпаться в поту и рычать, что это все лишь сон, который никогда не станет явью.