– Теперь я могу получить ответы на свои вопросы?
Девушка кивнула.
– Давно я здесь?
– Уж третий день пошёл.
Да уж, немало. В Новгороде, наверное, переполох. Или радость великая.
– Ты меня вылечила?
– Нет, моих познаний не хватает на то, чтобы творить подобные чудеса. Ты был отравлен очень сильным ядом. Он сгущает кровь и не даёт работать сердцу. Против яда этого нет никакого лекарства, да и действует он слишком быстро. Приди мы на миг позднее, и помощь бы уже не потребовалась. Никто, кроме моей сестры не обладает способностью лечить подобные недуги. Она не позволила яду дальше растекаться по жилам, собрала большую часть в один плотный кровянистый комок, заставляя кровь саму избавляться от сгустков, и вытащила его из твоего тела. Для этого нам пришлось сделать надрез на левом плече. Ты потерял много крови, да и часть яда осталась внутри, поэтому и слабость не проходит. Однако шрам у тебя на щеке останется, яд слишком сильно выжег кожу.
– Ничего, я не красная девица, чтоб над шрамами рыдать. Скажи мне лучше, как твоя сестра это делает. Сколько лет живу, а про подобное диво не слыхивал, – насмешливо спросил Рюрик.
– Спроси у неё сам, когда она придёт. Если захочет, то скажет, – лукаво блеснула глазами Ефанда.
– А если я заставлю?
Девушка весело засмеялась, но на вопрос не ответила.
– Где же сейчас твоя чудесница-сестра и дед? Очень хотелось бы с ними потолковать.
– Деда позвали в деревню к больному, и сегодня он едва ли вернётся. А сестра скоро будет. Она поехала в Новгород к брату. Надо же его известить, что у нас гость.
Весть о брате, а особенно то, что он ещё не знает о князе в своём доме, была не особенно приятна. Рюрик прекрасно понимал, что вряд ли сможет сейчас защитить себя, а умереть вот так, в чужом доме, прирезанным, точно жертвенный бычок, не очень то хотелось. Однако он решил немного сменить тему.
– Говоришь, тебя зовут Ефандой? Впервые слышу, чтобы славянка называлась урманским именем.
– А я впервые вижу варяга с очами славянина.
Рюрик усмехнулся, по достоинству оценив смелый ответ.
– И что же, тебя оставили одну, наедине с кровожадным варягом, не боясь ни за твою честь, ни за твою жизнь, ни за своё добро? – насмешливо спросил князь.
На лице девушки отразилось недоумение, затем удивление, и, наконец, она разразилась весёлым смехом:
– О, боги всемогущие! Неужели все витязи столь самонадеянны? Да ты сейчас не то что на меня напасть, но и цыплёнка обидеть не сможешь!
Рюрик немного смутился, но был вынужден признать правоту Ефанды, и его безудержный хохот присоединился к девичьему веселью.
Вдруг князь оборвал смех и к чему-то напряжённо прислушался. На дворе послышались топот и ржание двух коней. Вот по ступеням, ведущим в горницу, поднялись два человека. Лёгкие, быстрые шаги принадлежали, скорее всего, девушке. А вот второй был, несомненно, мужчиной, к тому же воином. Только воин может двигаться так быстро и почти бесшумно, а позвякивание железа выдавало присутствие оружия. Лишь доски слегка постанывали под его тяжестью. Рюрик напрягся в ожидании, от всей души жалея, что рядом нет его верного оружия. Вот, отворяясь, скрипнула дверь, женские шаги приблизились к горнице… Наконец на пороге возникла ещё одна девушка, очевидно, сестра Ефанды. Хотя едва ли можно сказать «ещё одна» о ТАКОЙ девушке. Она была небывало хороша: волосы цвета спелого ореха, свитые в толстую, блестящую косу, покоились на высокой груди, прямой осанке могла бы позавидовать любая княгиня, тонкие, изящные черты лица делали её похожей на богиню. А высокий рост и прекрасная фигура только дополняли сходство. Совершенно естественно на ней смотрелось богатое одеяние из дорогого шёлка и украшения из золота, которые и княгине не зазорно было бы надеть. Лишь одно роднило эту девушку с сестрой – очи цвета моря.
Следом за красавицей в горницу вошёл мужчина – вероятно, тот самый брат, о котором говорила Ефанда. У Рюрика невольно вырвался вздох облегчения. В молодом воине князь без труда узнал своего лучшего друга, единственного человека, которому мог без оглядки доверить свою жизнь – урманского5 юношу по имени Олег. Никто в дружине не мог понять преданной дружбы этих двух мужей. Между ними лежало не только десять лет разницы, но и абсолютно непохожие характеры. Да и внешне князя и Олега мало что роднило. В отличие от Рюрика брат Ефанды обладал поистине богатырским телосложением, а пышные кудри юноши, мягкая бородка и лучезарная улыбка давно покорили всех словенок в округе. Если самого князя сравнивали с ненасытным волком, то его друга – с красавцем-барсом, молниеносным в движениях и обманчиво мягким на вид.
Отец Олега, конунг Ольбард, князь урманский, был побратимом Годослава, отца Рюрика. С давних времен урмане враждовали с русами – родным племенем нынешнего словенского князя. Но дед Годослава сумел добиться мира между этими двумя сильными племенами, а урманского князя, происходившего из далёкого южного племени, рекомого ромеями, назвал своим братом. Постепенно оба племени сроднились, многие русы брали за себя жён-урманок, да и русинки с охотой шли за урман. И лишь князья ещё не связали себя узами кровного родства.
Незадолго до своей смерти Ольбард попросил Рюрика позаботиться о своём единственном сыне, если сам он не доживет до того времени, когда Олег возмужает и сможет защитить свою жизнь от происков дядьев – младших братьев Ольбарда. Никто из них не предполагал, как быстро наступит это время. Олегу было тогда всего двенадцать лет, но Рюрик, помня своё обещание, взял мальчишку в свою дружину и ни разу об этом не пожалел. Олег стал ему младшим братом, оруженосцем, верной тенью. Не счесть всех случаев, когда они спасали жизни друг другу. Конечно, Рюрик знал, что у Олега есть две сестры, но никак не думал, что они окажутся здесь. “А, собственно, почему бы и нет? – подумал князь. – Ведь мачеха Олега, мать девушек, кажется, словенкой была”.
Юноша снял с головы шолом и улыбнулся другу своей лучезарной улыбкой.
– Гой еси, княже, – произнёс он. – Вот ты куда спрятался. А мы уж все ноги сбили, тебе разыскивая. Уж не чаяли живым найти. Но, видимо, твоя нить жизни прядена из крепкого железа, раз даже волшебные ножницы Хозяйки Судеб не смогли так просто её оборвать.
Пока девушки в клети6 перебирали травы, оба воина без помех обсуждали свои дела. Нерадостные вести принёс Олег из города. Бояре, узнав о полагаемой смерти князя Рюрика (а как же иначе, коли обоз в город пришёл без князя, да ещё и кое-кто утверждал, что «верно знает», будто тот к праотцам отправился?), едва бороды друг другу не поотрывали, выясняя, кому садиться на княжеский стол. Не будь Олега с дружиной – и вовсе до кровопролития дело дошло бы. Когда же приехала Ольга – старшая сестра Ефанды – на коне Рюрика, то воины княжей дружины едва не растерзали её за «убийство» князя.
– Хотя я подозреваю, что некоторые желали бы её смерти предать именно за то, что она спасла тебе жизнь, – усмехнувшись, прокомментировал Олег. – Но тут моего вмешательства не потребовалось. Новгородцы слишком уважают мою сестру за удивительные способности к лечению и доброту и не дали в обиду. Но будь на её месте другая девушка, туго бы ей пришлось.
Когда приспело известие о том, что князь жив, на стол новгородский временно посадили Вадима Храброго – другого внука, сына старшей дочери, князя Гостомысла, деда Рюрика по матери. Пока лад в Новгороде удаётся поддерживать дружине, но как долго это может продлиться – никому не известно. Предчувствуя новые покушения на ещё слабого князя, Ольга накрыла усадьбу особым заклинанием, не позволяющим никому без приглашения заявиться гостем непрошеным.
– Так что пока можешь спать спокойно, Рюрик, – закончил свой рассказ Олег. – Но тебе надо как можно скорее жениться и обзавестись наследником, иначе в великой смуте оставишь княжество после своей смерти. Не зря же именно тебя Гостомысл назначил своим преемником. Говорят, что боги во сне указали, кого из внуков выбрать, а вот ты доверие деда оправдать не хочешь.
