– Бели потолок лучше, Зойка! Вот помру, хата тебе, бездельнице, достанется. Тогда узнаешь, каково это, в сраче-то жить, – угрожала мне моя баба Маня. Слово свое она сдержала: померла, предварительно завещав мне свою малосемейку на шестом этаже.

И район, и дом, в который я переехала, был словно специально создан для того, чтобы здесь помереть. Грязь, тоска и разруха. Но главной достопримечательностью нашей Слободки были алкаши, которые пили с утра и без устатка, не щадя себя. Мне на них с детства везло: куда ни плюнь – везде алкаш. Наверное, поэтому я их ненавидела лютой ненавистью. В нашем подъезде не пили только и Ирка с первого этажа.

Ирка – моя ровесница, в детстве мы даже дружили домами. Но потом она пошла по наклонной и стала водить к себе женатых мужиков и даже кого похуже (так бабки говорят).

А, вот еще: из непьющих – бизнесмен Потапов, но он не в счет. Потому что не живет здесь, а выкупил квартиру на первом этаже, чтобы сделать в доме магазин разливного пива. Как вы понимаете, разрешение от жильцов получить было проще простого. Против была только я да баба Соня с третьего подъезда: у нее одной зрение было еще в порядке, поэтому она видела в этом несомненное зло.

31 октября я шла с тренировки: настроение было благостное, как раз выпал первый тонкий снежок. Я что-то насвистывала себе под нос, мысленно планируя предстоящие выходные. И тут взору моему предстала картина маслом: возле моего дома, прямо на детской площадке, шатаясь и орошая снег, под грибок мочился какой-то мужик. По виду – форменный алкаш и вообще злокозненный тип.

– Помогай Господь! – язвительно прошипела я, присовокупив сюда пару нецензурных высказываний о его недостойном поведении. – Там же дети играют! Я сейчас полицию вызову!

– Отвали, а!

Мы с ним еще немного порычали друг на друга под восторженные взгляды бабок с соседнего подъезда. Мужик сопел и был явно оскорблен, потому что гордо вскинул голову и, не переставая мочиться, присек мой поток сознания:

– Вообще-то я в Министерстве Культуры работаю, чувырла.

Тут я заинтересовалась и даже замедлила шаг:

– Кем же, сударь?

– Дворником, – недовольно скривился он и добавил: – Не в этом СУТЬ! (слово-то какое!)

– Суть, не суть, – пробормотала я, подходя к дому. – И ссали, и ссуть, и ссать будут. Устроили тут проходной двор!

Бабки были тут как тут. Клара Авдеевна со второго подъезда сразу же меня укорила:

– Что ты, Зайка (а меня все зовут Зайкой, не Зойкой), все к этим алкашам цепляешься! Мы давно смирились, одной тебе больше всех надо. Ну приперло мужику, не в себе держать!

Бабки картинно зацоками и закивали, а я мысленно показала им средний палец. В доме за трезвость и порядок боролась одна я. Будучи детским спортивным тренером, не раз предлагала соседям устраивать коллективные тренировки, пробежки, марафоны. Вешала объявления и читала лекции о ЗОЖ. Думаю, всем понятно, куда я была послана. После этого руки я опустила, но надежда умирала последней.

С бабками на лавке сидела рыжая Ирка и тоже цокала. Их странная дружба была дня меня загадкой. Обычно бабки таких, как Ирка, на дух не выносят, обзывая проститутками. Но Ирка пользовалась у них непререкаемым авторитетом. Наверное, потому что от нее всегда можно было узнать что-то новенькое.

Вечер не предрекал ничего неожиданного. Но… Я уже говорила, что мне везёт на алкашей? Это вот прямо магия притяжения. Часов в шесть зазвонил домофон, а я никого не ждала.

– Кто? – культурно спросила я, подразумевая «что за плешивая сволота меня беспокоить изволит».

– Это я, я вернулся… – голосом морячка дальнего плавания из передачи «Жди меня» возвестил мужичок на том конце провода.

– Кто это я? – продолжила я интеллигентную беседу, потому как почему бы и не поговорить с умным человеком на досуге.

– Открывай, пожалуйста… – молил томный подвыпивший голос с поволокой.

– Вы квартирой ошиблись, – попыталась я вразумить морячка, но он был твёрд, как кремень:

– Не может быть… Гарпия, ты снова врешь… – отчаянно пыхтя, добивался правды страдалец внизу подъезда.

– Точно вам говорю. Я – это не я. В смысле я это я, но не та я, что вам нужна. Не гарпия, в смысле. Хотя, как поглядеть, конечно. Вот мой начальник, к примеру…

Тут морячок окончательно устал и, видимо, усомнился, кто из нас более трезвый. Но я уже разошлась:

– Послушайте, ну зачем я вам. У нас вон на первом этаже живет Ира. Она по доброй воле согласится. Вон про нее даже в лифте написано «Ира – шалава». То есть, так писать, конечно, не красиво. Я и ученикам всегда говорю. Но все же правда, какая ни есть, лучше лжи…

– Хватит, я не хочу слушать этот берд. Какая странная судьба. Этого не может быть, – грустно пробормотал он.

– Все может быть, – философски вздохнула я, успев сбегать за чашкой кофе и устроившись на стуле поудобнее. И тут мой собеседник выдал «короночку»:

Все может быть, все может статься:

Машина может поломаться,

Девчонка может разлюбить,

Но бросить пить – не может быть!

От такого художественного пассажа меня потянуло прослезиться… Я хотела крикнуть «бис» и снять перед ним шляпу, но он, странно всхлипнув, отключился.

Через час мне стало скучно и одиноко. По телеку показывали страшные фильмы: Хэллоуин как-никак. А я страшилки с детства не люблю. Да и кто живет в нашем доме, тот в цирке не смеется. В смысле, ничего не боится. Я решила вынести мусор и купить в киоске семечки, чтобы скоротать вечер.

На улице было холодно, поэтому управилась я быстро. Вызвала лифт и похукала на замерзшие пальцы, прыгая с ноги на ногу. На всех этажах, судя по звукам, шло бурное безудержное веселье. В нашем доме всем, в принципе, все равно, что праздновать. День страшилок не лучше и не хуже дня работника культуры.

Лампочку внизу, как всегда, выкрутили. Я стояла у лифта и, по старой детской привычке, представляла: вот лифт открывается, а там – труп. Раньше я даже Ирку так пугала, но трупа в лифте ни разу не было. Зато мочились и подпаливали кнопки в нем исправно.

Не знаю, почему мне всегда приходила в голову такая нелепица. Наверное, сами стены нашего злокозненного дома навевали такие страшные мысли.

Лифт ехал долго, а когда двери его стали медленно расползаться, я пожалела о том, что мысли материальны. Ибо к моим ногам ровненьким столбиком вывалился труп мужчины в женском коротком банном халате поверх штанов и в вязаной шапочке.

Сначала я решила, что это очередной сосед-алкаш, схватила его за руку и зашипела от ужаса: она была ледяная. И тут в свете уличного фонаря, пробивавшегося через окошко между этажами, я увидела нечто страшное: и лицо, и халат его были в крови, причем из-за этой крови разобрать черты лица не представлялось возможным. Во рту у него зачем-то торчал свисток. Я почему-то не заорала, а стояла и глупо улыбалась. Не подумайте, что я черствая. Это все от шока.

Машинально развернувшись и пребывая все в том же шоке, я позвонила в Иркину квартиру. Палец задержался на звонке, и трель не прекращалась. Под нее из приоткрывшейся двери показалась лохматая Ирка в коротком леопардовом халатике.

– Ирка, тут у меня труп, – хихикнула я, приваливаясь к косяку. Мужик выпал, халат, свисток… Там кровииии…

Видимо, Ирка подумала, что я напилась, потому что смотрела на меня долго и подозрительно. Но когда я чуть отодвинулась, соседка смогла лицезреть всю картину целиком: и халат, и шапочку, и ноги. Зажав рот рукой, Ирка сдавленно охнула.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.