– А может, это чистой воды провокация? – тут же усомнилась Исабель.

– Провокации так просто и убедительно не выглядят, – Карлос был полон самых нехороших предчувствий по поводу отсылки подобного сообщения в Москву.

Приехавший на следующий день Альберто, полностью согласился с ним и добавил новых страхов:

– Это действительно бомба. Но она будет приведена в действие, только если найдется достаточно решительная группировка в самых верхах, которая захочет это использовать.

– Предлагаешь, вообще не посылать? – Карлос не столько спрашивал Альберто, сколько хотел услышать больше вариантов для своих действий.

– Я так не сказал. Посылайте, а потом спокойно сидите и ждите отзыва на Родину для продолжения карьеры в Коми-Пермяцком автономном округе, – слова вроде были и саркастические, но тон не оставлял сомнений в серьезности заезжего гостя.

– А ты поучаствовать не хочешь? – предложила Исабель.

Карлос смотрел на «панамца» тоже с пристальным вниманием.

– Почему бы и нет, – обаял обоих Гонсалесов лучезарной улыбкой Альберто. – Я тоже люблю Коми-Пермяцкий округ.

Решили сделать так: перегнать информацию на 5 крошечных чипов, не читаемых обычными компьютерами. Один чип пошел в Москву по официальному каналу через посольство, три каждый взял себе, и пятый должен был быть запрятан в нейтральном месте, в котором его по точной наводке потом мог взять еще кто-то посторонний.

После отправки первого чипа потянулись недели тревожного ожидания.

6

Происшествие с горе-грабителями повлияло на Алекса гораздо сильнее, чем он сам думал. Мир взрослых, который он считал унылым, ложно-умным и узкоколейным вдруг открылся ему новой стороной: оказывается, и у стариканов бывают приключения не только в голливудских фильмах, а и в повседневной жизни. Блестящую деловую карьеру и зарабатывание больших денег он в счет не принимал – ведь в этом не больше доблести, чем в добывании школьных пятерок. А вот личная смелость в вооруженном поединке – это да, это действительно супер. Нет, своим родителям он нисколько не завидовал, просто теперь у него появилась точка отсчета для сравнения его собственных кулачных подвигов.

В тропических странах подростки созревают гораздо быстрей, чем в умеренном поясе. Не обошла игра гормонов стороной и Алекса. В свои наступившие увесистые тринадцать лет он уже успел влюбиться дважды. Пятнадцатилетняя Эстелла из старших классов была его заветной мечтой на протяжении целого полугода. Но два года разницы постоянно ставили кавалера в неловкое положение, и уязвленное самолюбие в конце концов настолько взбунтовалось, что в один прекрасный день он без всякого видимого повода отправил недоступную пассию на свалку сердечных отходов. Кстати, сама Эстелла о его пламенном чувстве так и не успела узнать.

С двенадцатилетней Камиллой было проще, она жила по соседству и ходила в обычную, не американскую школу, но с ней возникли другие трудности. Во-первых, изо всех сил приходилось делать вид, что ему просто с ней интересно разговаривать и только, во-вторых, убедить в этом заодно всех случайных свидетелей, включая своих и ее родителей, в-третьих, в самом деле, не сделать ничего опрометчивого, чего потом пришлось бы стыдиться. Родители никогда не говорили с ним о таких вещах как благородное и не благородное поведение, более того, частенько иронизировали над семейными ценностями в голливудских фильмах, тем не менее, представление о табу в собственном поведении Алекс имел совершенно четкие.

Как ему приходилось напрягать собственную голову, чтобы просто придумать тему для продолжительного телефонного или очного разговора с Камиллой! Сколько лицедейства напускал он на себя, чтобы выглядеть перед ней предельно возвышенным и искренним, не имеющим ни одной задней мысли! Как одновременно хотелось и было боязно любого физического прикосновения! И сколько раз он ловил обращенные на них с Камиллой бесцеремонные взгляды взрослых, которые недвусмысленно говорили, что они прекрасно понимают все его скрытые желания и намерения. Но такова уж природа подростковых чувств, что они умеют игнорировать и прорываться сквозь любые оскорбительные обстоятельства.

Два раза уже удавалось Алексу заманить Камиллу к себе домой. Сначала для показа своего нового компьютера, к которому девчонка оказалась совершенно равнодушна, потом для тайного проникновения в подвальный тир, тоже не вызвавший у нее особых восторгов и, наконец, сегодня он позвал ее для опробования подарка родителей на день рождения: дорогого фотоаппарата.

Это последнее приглашение неожиданно принесло полный успех. Польщенная тем, что ее хотят снять в самом красивом виде, Камилла с таким восторгом и доверием смотрела на своего кавалера, что Алексу не оставалось ничего другого, как и дальше выжимать из нее новые восклицательные знаки. В комнатах виллы развернуться особо было негде, и они поневоле переместились в сад. Родители отсутствовали, но в дальнем углу подстригал что-то старый садовник Гаспар, да на террасе время от времени мелькала со щеткой служанка Хасмина. Однако, разыгравшимся подросткам это уже помешать не могло.

Алекс поменял в «Никоне» уже третью пленка, изображая из себя опытного фотомастера, даже пытался указывать Камилле, какие именно ей принимать позы.

– А теперь голову чуть набок и задумайся.

– О чем задумайся? – удивленно спрашивала юная гостья.

– Умножь в уме одиннадцать на одиннадцать, – тут же придумал он.

Камилла рассердилась.

– Алекс, ты с ума сошел, я и на бумаге это не сосчитаю.

– Ну тогда десять на десять, – продолжил он игру.

– Этого тоже нет в таблице умножения.

– Ну что трудно к десяти ноль в уме прибавить?

– К десяти ноль прибавить? – Она на секунду задумалась. И Алекс успел сделать два снимка. – Ну ты совсем надо мной издеваешься. Я больше не буду сниматься.

– Все, все. Ничего умного больше не будет. Клянусь!

Малолетняя кокетка, надув губки, направилась к воротам. Алекс поспешил следом.      – Ну, Камилла, я же пошутил. Давай еще с цветком в волосах щелкну.

Она оглянулась.

– С каким цветком?

Кругом было полно цветущих кустов, но это все было не то. Камилла указала на декоративный прудик, который украшали три белых лилии:

– С тем хочу.

Алекс чуть замялся:

– Это любимые цветы мамы. Она не разрешает их рвать.

– Ну тогда и оставайся здесь, а я пошла. – Камилла сделала нетерпеливое движение в сторону ворот.

– Хорошо, сейчас.

Он сбросил шорты и в плавках зашел в воду. Возле лилий ему было по пояс. Нагнувшись по шею в воде, он нащупал стебель цветка у самого корня. Руки натолкнулись на гладкий, ровный предмет. Напрягшись, Алекс вытащил из воды металлический, герметически закрытый ящик чуть больше дипломата. Поставил его на декоративную каменную горку посреди прудика и осмотрел, пытаясь догадаться, как он открывается.

– Что ты нашел? – девушку разбирало любопытство.

– Пиратские сокровища, что еще?

Она его шутки не приняла.

– Я же просила лилию. До свидания.

Не найдя, как открыть ящик, Алекс снова погрузил его в воду, быстро сорвал цветок и устремился за девушкой.

Они обогнули угол дома и оказались вне поля зрения садовника и служанки. Алекс нагнал Камиллу и протянул ей лилию.

– Ну вот и твой цветок.

Она великодушно приняла его.

– Уже темно совсем. Фото не получатся.

– А мы наверх, на террасу поднимемся, – нашелся Алекс. – На закате очень классно будет.

– Нет. В другой раз как-нибудь.

– Цветок сорван, значит должен быть использован. Стой, не дергайся.

Он прикрепил цветок к волосам девушки. Не удержался и чуть погладил ее по волосам, рука коснулась и шеи. Оба вздрогнули, прикосновение было уже за гранью детской игры.

– Красиво? – смущенно спросила она.

– Супер и гипер.

Алекс неожиданно склонился и поцеловал Камиллу в щеку. Оба снова замерли, прислушиваясь к собственным ощущениям.