-- Не смог, -- Витька рассматривал метровый узел на галстуке Ильича.
-- Хоть бы почистил их. Вон грязные какие. Не на танцульки ведь пришел, не в винный магазин.
-- На танцы бы у него нашлись другие, -- вставила Звягинцева, -- и брюки, и рубашка. И галстук нацепил бы, не забыл. И поллитру с дружками разадавил бы. Симакова положила перед собой два листка: -- На завком поступили две докладные записки. Первая -- от мастера механосборочного цеха товарища Шмелева, вторая -- от профячейки цеха. В обоих товарищи просят завком рассмотреть поведение Пискунова Виктора Ивановича, фрезеровщика механосборочного цеха. Я их зачитаю... Вот мастер пишет:
"Довожу до сведения заводского комитета профсоюза, что работающий в моей бригаде Виктор Пискунов систематически нарушает производственную дисциплину, что пьяным является на свое рабочее место, и что не выполняет производственной нормы, и что грубит начальству, рабочим и мне. Начиная с июня сего года Пискунов опять запил, он приходит на завод и сильно шатается, а также выражается грубыми нецензурными словами. Я много раз предупреждал его, просил и даже ругал, но он все как с гуся вода -- пьет, ругается, грубит, хулиганит. Шестнадцатого июля, работая на фрезерном станке и фрезеруя торцы корпуса, он закрепил деталь наоборот, что вызвало крупную поломку станка. Когда же я накричал на него, он взял другую деталь и кинул в меня, но я увернулся и пошел к начальнику цеха. Пискунов и до этого не следил за своим станком, на реле он нацарапал матерное слово, а рядом нацарапал матерную картинку. А когда я просил его стереть, он говорил, что ему нужен стимул. А десятого июля в раздевалке он избил Федора Барышникова так, что того повели в медпункт. Из-за Пискунова наша бригада никогда не выполняла план, так как он больше двухсот корпусов никогда не фрезеровал, а норма -- триста пятьдесят. Я много раз говорил начальству, но оно говорит, что и так у нас текучка, так что надо воспитывать, а не выгонять. И Пискунов, когда я его ругаю, ручку вынет и говорит: "Давай бумагу, сейчас заявление напишу, и не нужен мне ваш завод". И плохо говорит о своей заводской семье. И ругается. Я проработал на нашем заводе двадцать три года и как член партии требую, чтобы к Пискунову применили эффективные меры, чтобы поговорили с ним эффективно, как следует. Его ведь два раза на завком посылали, а он хоть бы что. Весь наш коллектив присоединяется ко мне и требует эффективного разговора с Пискуновым. Мастер Андрей Шмелев".
В приоткрытую дверь зала вошла уборщица с ведром и щеткой. Поставив ведро на пол, она сняла со щетки тряпку и стала мыть ее в ведре. Симакова взяла в руки другой листок. -- А это от профячейки... Члены цехового профсоюзного комитета просят заводской комитет рассмотреть на очередном заседании поведение фрезеровщика Виктора Пискунова. В течение последнего месяца Пискунов регулярно нарушал производственную дисциплину, являясь на работу в нетрезвом виде и не выполняя производственных норм. Шестнадцатого июня Пискунов нанес в пьяном состоянии сильное повреждение своему станку, тем самым на целый день задержал работу всей бригады. Снятие с Пискунова прогрессивки никак не повлияло на него, -- он по-прежнему продолжает нарушать дисциплину, грубит цеховому начальству и товарищам. Симакова отложила листок в сторону: -Да, Пискунов. Год ты на заводе не проработал, а все тебя уж знают. И не как ударника, а как тунеядца и алкоголика.
-- Я что -- алкоголик? -- Пискунов поднял голову. -- А кто же ты? -- спросил Клоков.- Самый натуральный алкоголик.
-- Алкоголиков в больнице лечат, а я работаю. Я не алкоголик.
-- Конечно! Конечно, он не алкоголик! -притворно-серьезно заговорила Звягинцева. -- Какой он алкоголик?! Он утром стакан, в обед стакан и вечером полбанки! Какой же он алкоголик? -- Сидящие за столом засмеялись.
Уборшица отжала тряпку, намотала ее на щетку и стала протирать проход между креслами. Симакова вздохнула:
-- Ты понимаешь, Пискунов, что работать в пьяном виде не только опасно для тебя, для твоего станка, но и для окружающих? Понимаешь? -- Понимаю.
-- Ну так что ж? Понимаешь, а пить продолжаешь? -- Да не пью я... Было один раз, так раздули, -- он качнулся, тряхнул головой, -- раздули, будто я каждый день, а я на самом деле один раз у шурина, на дне рождения...
-- Да что ж ты врешь, бесстыжие твои глаза?! -- крикнула Звягинцева, -Как не стыдно врать тебе! Ты каждый день на бровях, ка-а-аждый! Вот, -она кивнула на Клокова, -- профорг твой сидит, его бы постыдился!
Витька посмотрел на Клокова и только сейчас заметил сидящего возле него Сережу Черногаева, расточника из соседней бригады. Серега смотрел на Витьку пугливо и настороженно.
-- Один раз, -- подхватил Клоков, -- он, может, трезвым один раз за это время был! Я с ним каждое утро в раздевалке встречаюсь, в глаза погляжу -- снова пьяный. А глаза, как у кролика, красные. -- Чего это красные? Какие это у меня красные? -- Такие и красные. А морда белая, как молоко. И шатает из стороны в сторону. -- Да когда меня шатало-то? Чего вы врете-то? -- Ты, друг дорогой, не дерзи мне! -- Клоков шлепнул рукой по столу. -- Я тебе не собутыльник твой. Не Васька Сенин! Не Петка Круглов! Это с ними ты так разговаривай! И встань-ка как следует! Чего привалился к трибуне! Это тебе не стойка пивная!
-- Встань нормально, Пискунов, -- строго проговорила Симакова.
Витька нехотя оттолкнулся от трибуны и выпрямился, пришурясь. Уборщица кончила протирать пол и, опершись на щетку, с интересом уставилась на сцену.
Звягинцева брезгливо посмотрела на Пискунова, покачала головой:
-- Да-а-а... Противно смотреть на тебя, Пискунов. Жалкий ты человек. -- Эт почему ж я жалкий? -- Любой алкоголик жалок, -- вставил Старухин. --А ты не исключение. Ты бы посмотрел на себя в зеркало. Ты же опух весь. Лицо лиловое какое-то, черт знает что... Смотреть неприятно.
Дверь скрипнула, в зал вошел высокий милиционер с виолончельным футляром в руке. Сидящие посмотрели на него. Потоптавшись на месте, милиционер медленно прошел по проходу и сел с краю четвертого ряда. Черный футляр он прислонил к соседнему креслу, снял фуражку с лысоватой головы и повесил на футляр.
