– Да не знаю я ничего о бывших владельцах, – уже мягче ответил молодой собственник недвижимости в центре Санкт-Петербурга. -Родители куплю-продажу оформляли, а я в конце 2016 года переехал из Томска,, учусь в универе.

– Ладно, свободен, – разочарованно пробормотал Василий. – И будь взаимовежлив с незнакомыми людьми.

Капитан еще раз посмотрел на аккуратно и без стука закрывшуюся перед ним железную и обшитую дорогим материалом дверь, игриво подумал, можно ли прострелить ее из служебного пистолета и собрался нажать кнопку вызова лифта.

– Господин полицейский, – неожиданно услышал Василий шепот откуда-то с противоположной стороны лестничной площадки. – Не затруднит ли вас заглянуть на минутку ко мне.

Глава 5

В приоткрытой створке двери, напротив бывшей квартиры Тимофеевых, стояла и мило улыбалась Захарчуку пожилая дама с яркими светло-фиолетовыми волосами. Она была одета в строгий темно-синий костюм, состоящий из расклешенных брюк и пиджака с прямыми отворотами. В лацкане слева мило торчал какой-то искусственный цветок, явно из какой-то прошлой, забытой сегодня жизни. Дама призывно поманила капитана слегка скрюченным, но аккуратно наманикуренным пальчиком.

– Здравствуйте, – вежливо произнес провинциальный опер, на всякий случай, принюхиваясь. Как говорил его опыт общения с подобными старушенциями, в их жилище должно было пахнуть свежей сдобой. Но в квартире стоял густой аромат, смешанный из нафталина, приторно-сладких духов и неприятного запаха давно сбежавшего с плиты молока.

– Присаживайтесь, молодой человек, – гипертрофированно интеллигентная женщина указала направление в единственную комнату, где стоял большой круглый стол, покрытый темно-красной бархатной скатертью.

«Пирожков не будет», – огорченно подумал Василий, хотя не так давно перекусывал в кафе. Правда, ему было хорошо известно, что даже комплексные обеды, а не то что ограниченные перекусы, в столовых и ресторанах без всякого осадка улетучиваются из организма едоков в течение пары часов.

– Вы же интересуетесь Тимофеевыми? – уверенная в своей правоте, спросила дама.

– Да, – ответил Захарчук, – именно ими. А тут, оказывается, такие перемены, о которых следствию не известно.

– Вы возобновили следствие по тому ужасному преступлению? – оживилась старушка, приблизившись к Василию на смертельно близкое расстояние и буквально заставив дышать его слащавыми, обильно политыми на тело и одежду духами. – Это очень, очень правильное решение! Девочка и ее матушка, а также некоторые соседки пострадали физически и морально, и справедливость должна восторжествовать!

– Что вы сказали? – напрягся капитан Захарчук. – Повторите, пожалуйста.

– Какая часть моей фразы вас конкретно интересует? – переспросила женщина.

– Что-то там насчет справедливости, – намекнул Василий, – которая должна восторжествовать.

– Ну, милый мой, – хмыкнула старушка, – это же классика детективного жанра. Вы любите такую литературу? А сериалы с лихо закрученным сюжетом?

– Мне некогда ни читать, ни смотреть телевизор, – отмахнулся оперативник, – да и на работе этих сюжетов хватает с лихвой, иногда хочется более спокойной службы. Давайте вернемся к Тимофеевым, если не возражаете.

– Да, – хозяйка однокомнатной квартиры в центре Питера явно была в курсе происходивших три года назад событий. – Я вам откровенно скажу, молодой человек, с таким давлением, которому подверглись мои несчастные соседи, никто бы не справился.

– Что именно происходило? – перебил Василий. – Можно поподробнее рассказать?

– Уж мне ли не знать, – вздохнула старушка. – Мамочка несчастной девушки вынуждена была уволиться с работы. Ее там буквально затерроризировали. Она заходила ко мне, делилась печальными известиями. Мы же с ее матушкой были с детства дружны, а Валюша часто у меня бывала. Ведь мне господь деток не дал, поэтому я к ней, как к родной относилась. То супчиком накормлю, пока подруга моя на работе, то спать уложу.

Раздался телефонный звонок, показавшийся особенно резким из-за тягучей и неприятной беседы.

– Извините, – сказал Захарчук и включил кнопку соединения. – Да, Рома, я в гостях у соседки. А Тимофеевы переехали куда-то. Вот, пытаюсь выяснить. Подождите, я скоро освобожусь.

– Скоро? – неприятно удивилась хозяйка квартиры. – Тогда можете уходить прямо сейчас, я вас не задерживаю, молодой человек, простите, не знаю ни звания, ни фамилии.

– Капитан Захарчук, – смущенно представился Василий, – оперуполномоченный из Прилужска. Да это я так, ради того, чтобы отделаться от коллег, сказал. Сколько нужно, столько и задержусь у вас.

– Другое дело, друг мой Василий, – скептически ухмыльнулась старушка. – Я не представляюсь, потому что вы, как только выйдете за порог, напрочь забудете обо мне. Помнится, в семидесятом году прошлого столетия аналогично поступил один бравый армейский офицер. Я ему доверила самое сокровенное – свою полутора местную кровать, а он ни открытки, ни телеграммы с тех пор не прислал, не говоря уже о личном визите.

– Я женат, – невпопад произнес Захарчук. – Двое деток, девочка и мальчик, в школу ходят.

– Абсолютно лишняя информация, господин офицер, – презрительно хмыкнула старушка, поправляя прическу и украдкой взглянув в зеркальце. – Кстати, не подумайте превратно, но тот давнишний офицер ночевал в моей кровати в одиночестве, а я у Валюшки Тимофеевой ночку провела. Утром пришла к нему с готовым завтраком от соседей, а его и след простыл.

– Очевидно, – решил вернуться к интересующей его теме Василий, – что ваши близкие знакомые не могли поменять квартиру или продать ее, не уведомив вас, куда они собираются переехать? Неужели вам не было ничего известно?

– Не могли, – сокрушенно вздохнула дама, погладив нафталиновый цветочек, – но уехали. Все процессы провели скрытно, до последнего дня ни слова о своих планах. Я, было, заволновалась, когда увидела, что пианино вывозят, спросила, что происходит, но Валюшка сослалась на нехватку средств. И уехали как-то незаметно. Вышли с двумя баулами, сели в такси и были таковы. Будто в отпуск, а не навсегда. Правда, накануне вечером Валя зашла ко мне, обняла, ни слова не говоря и еле слезы сдержав. Но она в то время постоянно плакала, причина на то была. Я и спрашивать ни о чем не стала, и, очевидно, зря.

– Если люди не хотели, – кивнул Захарчук, – они бы никогда не сказали, куда собрались переезжать.

– Нет, – всхлипнула женщина, – я потом только поняла, что моя дорогуша пыталась мне что-то рассказать, но так и не решилась. Было какое-то отчаяние в ее взгляде.

– Когда это произошло? – спросил Василий. – Не помните точную дату?

– Конечно, помню, – воодушевилась дама, – двадцать пятого августа 2016 года. У меня отрывной календарь за тот год до сих пор висит с этой открытой датой. Боюсь оторвать тот листочек, мало ли, вред моим Тимофеевым нанесу.

– Вынужден откланяться, – с покаянным видом произнес капитан Захарчук и поднялся, – нам еще с моим коллегой обратно, в Прилужск добираться.

– Ну, если вас больше ничего не интересует, – загадочно протянула дамочка, – тогда не смею задерживать. Так и останется тайной информация, хранящаяся в моей голове.

– Если только действительно что-то важное и относящееся к преступлению, – намекнул Василий. – Постойте, а не согласитесь ли вы завтра принять нашего друга, Константина. Он также работник органов правопорядка, проживает в Санкт-Петербурге. Время назначьте, я ему передам.

– Что ж, это разумно, – согласилась на компромиссный вариант старушка. – Надеюсь, молодой       человек не будет ограничен во времени, беседуя со мной?

– Он будет в вашем распоряжении весь день! – поклялся Захарчук. – А если понадобится, и несколько дней. Может, вам продукты какие-нибудь принести?

– Ну что вы? – засмущалась женщина. – Если только чаю хорошего, пару лимончиков, небольшой тортик, сырокопченой колбаски в нарезке, сырку потверже, хлебца заварного, помидорчиков бакинских, огурчиков пупырчатых, лучку крымского, зелени в ассортименте. Я же, как птичка, воздухом санкт-петербургским насыщаюсь да зернышками иногда.