– Пока нет. – ответил Сергей: – Теперь мне нужно поговорить с остальными сидельцами, которые принимали участие в бунте. Вот их имена и фамилии. – он протянул листок пожилому начальнику. Все эти данные ему сообщила программа распознавания лиц.
Главный администратор даже не стал смотреть длинный список, протянутый ксенобиологом. Он с деланным возмущеньем покачал головой и сказал: – Помилуйте, мы же с вами не какие-то там бюрократы с Земли. После вашего прибытия сюда, я отдал письменное распоряжение.
В нём говориться, что на всё время расследования, вы назначаетесь на должность моего первого заместителя по общим вопросам. Так что, скажите, что вам нужно в данный момент и охрана беспрекословно выполнит все ваши приказы. – Тимофей Иванович кивнул на прощание и вышел из кабинета.
Выяснение истины
Как и обещал суровый начальник тюрьмы, все распоряжения молодого учёного выполнялись быстро и по-военному чётко. Сергея отвели в кабинет для допроса преступников.
Техники, присланные на планету «конторой», повозились там, минут пять. Включили нейросканер, который был уже полностью подготовлен к работе. Объяснили парню, как его выключать и тихо исчезли.
Ксенобиолог попросил одного из охранников сесть на место для посетителя, а сам устроился в кресле за скромным хозяйским столом. Он прицепил горошину небольшого динамика за левое ухо.
Немного напрягся и, не отвлекаясь на всякие мелочи, задал служащему несколько пустяковых вопросов. Каждый раз он выслушивал одновременно два совершенно различных ответа. Первый прямой и часто весьма неприятный, возникавший в мыслях седого мужчины, и второй, который он говорил, честно глядя в глаза собеседника.
Быстро освоившись с восприятием сразу двух разных реплик, парень подумал: – «Историк в один голос твердят, что читая пергамент, Юлий Цезарь мог одновременно диктовать ещё пару-тройку посланий разным писцам. К сожалению, я не древний герой. Так что, буду вызывать на допрос по одному человеку».
Он отпустил немолодого тюремщика, и начал работать с его подопечными. Усаживал напротив себя заключённого. Сосредоточивался и начинал разговор. В своих мыслях преступники думали очень по-разному, но вслух, все дружно врали, как под копирку.
Мол, ничего я не знаю, ничего во дворе толком не видел. Все побежали и я побежал. Как оказался в объединённом сиреневом коконе, сам до сих понять не могу. И вообще, ничего я не делал, только старался устоять на ногах, чтобы меня не стоптали соседи.
Так продолжалось до тех пор, пока не дошла очередь до того арестанта, который стал защищать сотоварища по тюремной скамье. С этого времени, ксенобиологу стало весьма интересно.
Как говорили бумаги, звали сидельца Тони Донатти. Вслух он говорил то же самое, что и все остальные, но в его перепуганных мыслях Сергей услышал и нечто иное. Благодаря чему, допрос затянулся на три с половиной часа.
Консультант дотошно расспрашивал молодого преступника. Каждый раз выслушивал два варианта ответов и использовал всевозможные схемы психоананализа.
Ему постоянно приходилось следить за собой. В первую очередь, за тем, чтобы у собеседника создалось впечатление нормальной беседы. Мол, задаваемые учёным вопросы, связаны всегда только с тем, о чём говорит сам заключённый.
Всё остальное, что вызывает в мозгу арестанта, нужные следователю, ассоциации лишь его оговорки. Или озаренья Сергея, не связанные с чтением мыслей хитроумным «конторским» прибором. К концу допроса у ксенобиолога уже голова разрывалась от напряженья и боли.
Он отпустил молодого сидельца. Выключил нейросканер и вернулся в свой шикарный коттедж. Там поужинал теми морепродуктами, что отыскались на кухне в большом холодильнике. Принял душ на скорую руку и немедленно завалился в кровать.
Утром нового дня, Сергей поднялся с удобной кровати. Сделал зарядку и плотно позавтракал. Вернулся в отведённый ему кабинет, где, наконец-то, воспользовался допуском пятого уровня.
Вошёл в весьма защищённую систему российской «конторы». Ознакомился с тем, что, где лежит, и пошарил по многочисленным базам чрезвычайно засекреченных данных.
Через пару часов упорных трудов, ксенобиолог обнаружил много таких материалов, которые позволили всё поставить на место. После обеда его навестил седовласый начальник тюрьмы. Учёный не стал тянуть «мхатовскую» театральную паузу и сразу выложил всё, что узнал.
– Осуждённый Тони Донатти родился в глухой отдалённой колонии, на одной из планет звезды Сириус В. Даже по тем скромным меркам, его семья была на удивление бедной. У него имелся старший брат Эдоардо. Разница в возрасте у них составляла пять лет с небольшим.
В том районе, где находился их маленький домик, селились самые нищие граждане города. Полиция в этих местах появлялась лишь время от времени. Поэтому, там процветали жестокие молодёжные банды.
Вскоре Эдоардо подрос, и ему стукнуло десять. После чего, у него, чтобы выжить, оставалась только один единственный шанс. Вступить в какую-нибудь крупную шайку.
Группировки юных преступников постоянно конфликтовали друг с другом за территории и по другим, в основном, крупным финансовым поводам. То есть, за контроль над торговлей оружием, поставкой наркотиков и прочими криминальными сферами.
В одной из таких потасовок, старший брат заслонил собой десятилетнего Тони, и тем самым, спас его от смертельного удара ножом. В той жуткой драке он получил глубокие рваные раны на левой руке.
Они находились с внешней стороны, чуть выше запястья. У семьи мальчугана не было средств на дорогую косметическую операцию. Заживление шло естественным образом. Благодаря чему, безобразные шрамы навсегда остались на коже.
Через четырнадцать месяцев, в том бедняцком районе начались беспорядки на расовой почве. В ходе жестокого подавления бунта, родители мальчиков сгорели в очень крупном пожаре.
Государство взяло сирот под опёку. Детей отдали на усыновление, и они попали в разные семьи. Соответственно у них появились другие идентификационные данные. Донатти это фамилия отчима Тони.
С тех пор братья больше никогда не встречались. Вплоть до того несчастливого дня, пока Эдоардо не появился во внутреннем дворе Вашего исправительного учреждения. По существующей здесь, мерзкой традиции охранники стали учить его «правилам поведения» в данном остроге.
Услышав старинное слово, Тимофей Иванович недовольно поморщился. Словно не заметив его негативной реакции, Сергей сухо продолжил: – Эдоардо не проявил должной понятливости, и тюремщики применили, «запрещённую» Вами «нейронную плеть».
Совершенно случайно, Тони оказался поблизости с местом той экзекуции. В один из моментов он увидел на руке Эдоардо хорошо знакомые шрамы. Детские воспоминания о единственном брате всколыхнули его зачерствевшую душу, и он очертя голову, помчался на помощь.
Причём, он совершенно забыл о браслете, висящем у него на ноге, и смирительном коконе, который создаёт включённая система охраны. Что было дальше, Вы уже знаете.
– Всё это весьма интересно и, может быть, для кое-кого, весьма поучительно. – хмуро сказал Тимофей Иванович: – Но, объясните, пожалуйста, как история давнего детства преступников связана с тем, что их поля слились в единое целое?
– Мне кажется, что нужно искать в микрочипе те слабые цепи, которые могли перегореть от такого сильного всплеска эмоций. – предположил ксенобиолог.
– Для этого нужно знать, что нам искать? – отозвался начальник тюрьмы: – Наши электронщики уже проверяли браслеты всех бунтарей, но ничего, увы, не нашли. Ни у живых, ни у мёртвых. Все цепи в них в полном порядке.
– Я просмотрел заказные спецификации на разработку Вашей охранной системы. В ней перечислены все возможные деструктивные эмоции, вызывающие проявленье насилия. Там даже есть садистские, мазохистские и прочие извращённые чувства. – учёный сделал короткую паузу и продолжил отчёт:
