До нового места обитания было еще больше двадцати километров. Сущая ерунда, когда едешь на машине. Но когда путешествуешь верхом, это уже становится проблемой. Двигаться по оживленной магистрали было опасно: лошади могли испугаться проносящихся мимо машин. Да и умников, готовых в порыве чувств посигналить, увидев рядом с собой живых лошадей, тоже хватало.

Батист к громким звукам относился терпимо, а вот Мельпомена была дамой нервной, склонной нервничать по каждому случаю. Для нее гудок сирены мог стать катастрофой, последним, что она услышала бы в своей жизни. Так же как и ее всадник.

Поэтому пробирались лесными дорогами, что удлиняло путь, но зато позволяло надеяться, что их не увидят бандиты. О том, что преследующие их сейчас люди слегка заняты тушением пожара, ни Леля, ни тем более Сергей знать не знали.

Они благополучно добрались до цели своего путешествия – некоего «Гнездышка», загородной базы отдыха для конников, где и оставили лошадей на попечение некоей Гали Пискуновой, своей давней приятельницы и нынешней хозяйки «Гнездышка».

– Если кто будет спрашивать, чьи это лошади, ты уж, будь так добра, не говори правды.

Галина была в курсе беды, свалившейся на Сергея.

– Конечно, конечно, – горячо заверила она супругов. – Можете рассчитывать на меня, как на самих себя.

И тут же спросила:

– Платить как будете? Картой или наличными?

В этом была вся суть Галиной преданности. До тех пор пока вы ей платили, она была вашим лучшим другом. Но стоило задержать с оплатой хоть на один день, Галина мигом становилась суха и деловита и не отпускала человека до тех пор, пока он не расплачивался с ней полностью.

«Только так можно было вести дела», – уверяла Галина. Но сама хозяйка «Гнездышка», как понимала Леля, частенько пользовалась добрым отношением к себе поставщиков, ловко притворяясь бедненькой и несчастненькой, лихо выторговывая себе отсрочки, скидки и прочие поблажки.

– Наличными заплатим. Кстати, у тебя ведь есть гостевой домик? Он ведь сейчас свободен?

– Вам что, жить негде?

– Некоторое время хотели бы в свою квартиру не соваться.

– Забронирован домик, – быстро ответила Галя. – Могу сдать вам только большой коттедж.

– Это тот, что на восемь человек? Но нас всего двое. Это слишком дорого.

– Сделаю вам скидку как постоянным клиентам. Пятьдесят процентов вас устроит?

Получалось, что им предстояло оплачивать половину коттеджа, по факту занимая лишь одну его комнату. Ничего не скажешь, ловко умела вести свои дела Галя по прозвищу Пискун.

Устроившись в новом жилье, друзья задумались о своих дальнейших действиях.

– Нам надо в город.

– Но машины у нас нет.

– Нам надо проникнуть в «Шерстелен».

– Не нам, а мне. Но у меня нет маскировки.

Впрочем, обе проблемы быстро решились благодаря все той же Галине.

Обрадованная, что сумела в середине недели найти постояльцев на свой коттедж, обычно пустующий в будние дни, она была сама любезность.

– Я еду в город, могу вас двоих подвезти. А насчет старых тряпок, так их полно. И всякие там ведра-швабры я вам дам, только не забудьте вернуть.

– И еще моющие средства. Можно пустые бутылочки!

– Если пустые, то бери на мусорке, – великодушно разрешила Галина.

Но по дороге Галина в своей доброте уже раскаялась и все-таки стрясла за пользование хозяйственным инвентарем с Лели немножко денег. Это в устах Галины называлось «залоговой стоимостью», но все прекрасно понимали: дать деньги Галине можно, а вот получить их с нее назад – это уже фигушки.

Единственное, что смогла Леля, так это потянуть с выдачей денег до конца пути. Она знала: если сразу же дать Галине денег, то приятельница тут же придумает еще что-нибудь, за что надо будет платить.

Например, начнет рассказывать про дороговизну бензина и прозрачно намекать, что было бы неплохо возместить его стоимость, раз уж она везет их на своей машине, а заодно оплатить и амортизацию самого автомобиля. Все-таки везет он не одну Галину, а сразу троих. И значит, трудится в три раза больше, в три раза больше изнашиваются его детали и в три раза больше расходуется бензин.

Леля уже не первый год знала Галю и прекрасно разбиралась, как устроен у той мозг.

Пока Галина не получила деньги за одну свою идею, она могла думать только о ней, и никакая другая ее голову в это время не посещала.

Так что они немного сэкономили на поездке, но Леля не сомневалась: на обратном пути Галина учтет свою ошибку и суммирует обе поездки, да еще не забудет округлить так, чтобы выйти в плюс.

Была у Галины такая фишка: при всех раскладах она всегда хотела быть в плюсе. Ну а если она неизменно оказывалась в плюсе, то все ее окружающие так же неизменно должны были оставаться в минусе. Поэтому близких друзей у Галины не наблюдалось. Мужа она похоронила, умудрившись не потратить на его похороны ни копейки из своих денег. Очередного любовника она прогнала из экономии, подсчитав, что тратит на его содержание больше, чем получает от него самого. Детей не завела опять же из экономии. В общем, оставалось непонятным, для кого или для чего Галина собирала все эти деньги.

В городе пути всех троих разошлись. Галина поехала куда-то по поводу закупки кормов: как она объяснила, у нее накопилось достаточно скидочных купонов, чтобы часть комбикорма она смогла приобрести фактически даром. Можно было не сомневаться, что на счетах за корм лошадей это если и отразится, то лишь в бóльшую сторону. Больше можно, меньше ни-ни.

Сергей поехал к Катьке Курице, у которой собирался забрать кое-какие свои и Лелины вещи. Утром из дома они уехали второпях, совсем не ожидая, что пути назад им уже не будет. Кроме того, Сергей надеялся, что ему удастся в задушевном разговоре навести Курицу на какую-нибудь дельную мысль о том, где можно найти прощелыгу Антона Козюпу.

Ну а Леле предстояло вживаться в роль уборщицы.

Еще в машине она замотала голову платком, нацепила синий халат, надела желтые перчатки и вооружилась шваброй и ведрами.

Сергей объяснил ей, как попасть в офис «Шерстолена» через черный ход.

– Там и охраны нет. И дверь почти всегда открыта.

Черный ход выходил в чистенький городской дворик, куда сотрудники офиса постоянно выскакивали, чтобы покурить, подышать свежим воздухом или просто немножко посплетничать.

Вот и сейчас на крыльце стояло человек пять-шесть молодых людей.

Леля даже оробела, не будучи уверенной в том, что ей стоит соваться в такую толпу. Но топтаться на месте со шваброй наперевес было бы еще подозрительней. Поэтому Леля опустила голову пониже, ссутулилась, отклячила попу и заковыляла вперевалку.

Старая тетка, ни дать ни взять!

Никто из компании не обратил на нее ни малейшего внимания.

– Если нас закроют, то это будет кабзец, – сказал один из парней.

Рубашка у него была отглажена, на брюках ни складочки, прическа волосок к волоску, да еще все свежее. А ведь рабочий день в офисе уже близился к своему завершению. И Леля невольно почувствовала зависть к этому чистюле.

– И не говори, – вздохнула миловидная пышечка, стоявшая с ним рядом. – А ведь у меня три кредита. Как я буду их отдавать? С пособия по безработице?

– Погодите вы раньше времени убиваться, наш Ленков еще тот проныра. Да и Шерстевин от него недалеко ушел. Вот увидите, они найдут способ, чтобы остаться на плаву.

– Они-то, может, и выплывут. А вот насчет того, что они всех нас за собой вытянут, это сомневаюсь.

– А я слышала, что они нашли какого-то лоха, который все их потери покроет. Тогда мы запросто можем продолжить работать.

Услышав это, Леля затормозила. Она с удовольствием послушала бы и дальше, но чистюля заметил, что она все еще тут, и брезгливо от нее отодвинулся. Это, в свою очередь, заметила пышечка, которая кинулась исправлять ситуацию.

– Наверное, вы наша новая уборщица? – любезно улыбаясь, придвинулась она к Леле, одновременно кинув на чистюлю возмущенный взгляд.