- Нет, я такого не хочу!
Страх леди был неожиданным и искренним.
Он заключался в том, что человек, от которого она полностью зависит, рассердится и запрет ее.
- Мне пока вполне достаточно оставаться в одиночестве своей спальни. Вы спасли меня, вы единственный, с кем можно поговорить. Единственный, кто может понять. Единственный, кто может помочь.
- Я предлагал другую компанию для вас. Леди остановила его жестом.
- Духи и привидения подобны этим фальшивым изображениям здесь.
Голая пара все еще позировала, заигрывая и демонстрируя свои тела в медленном бессмысленном танце.
Дженевьев продолжала:
- Подобно тому человеку в темной одежде, который постоянно появляется вдали от церкви. Тот, которого вы называете священником. Нет! Я всегда отворачиваюсь, когда вижу его. Вся эта компания, о которой вы говорите, не настоящая и никогда не будет таковой. Я права?
- Да, они не реальны,- согласился Хоксмур.- Я и вы единственно реальные люди в этом мире.
- Тогда, пожалуйста, освободите меня от сновидений, где лишь привидения и духи.
- Хорошо. Вы больше не увидите их. И в мгновение ока два образа исчезли.
- Пока я не найду еще зиготу на ваше усмотрение. А тем временем помните хотя бы, что я не привидение.
- Нет, Ник! Леди смягчилась.
- О, нет! Я знаю, что нет.
- Полагаю, что в этом мире, который вы называете реальным, было больше людей, которые любили вас. Все, что могу пообещать вам: я люблю и буду любить вас больше, чем кто-либо другой.
- О, о, Ник! Я не хочу не впускать вас. Я думаю...
- Что?
- Думаю... я не хочу вас отпускать.
- Дженни!
Она ускользнула от протянутых рук.
- Но я знаю, так не может быть. Пока мы только призраки. Вы должны идти в тот мир и сделать одну вещь, о которой прошу. Вы сделаете, Ник?
- Клянусь... сделаю. Клянусь силами, которые создали меня, что я найду вас. Или создам для вас тело, которого хотите. А пока, если мое Аббатство не нравится вам, я с радостью измельчу все эти готические камни в пыль. Если это доставит вам счастье.
Леди совсем смягчилась.
- Разрушить ваше Аббатство? О, Николас, после всего, что вы сделали для меня, мне будет... С моей стороны будет жестоко и ужасно сотворить подобное. Разрушить то, что вы любите. Даже если это только в воображении.
Она сделала паузу.
- Пожалуйста, скажите, где мы сейчас находимся?
Ник почувствовал глубокое уныние, услышав, как Дженни все еще использует такие слова, какими построила последнюю фразу.
- Ники, скажите.
- Хорошо. Месторасположение нашего физического накопителя, накопителя памяти не изменилось, мы все еще находимся на биоисследовательской станции. В том смысле, какой вы имеете в виду.
- Почему вы так расстроились? Я что-то не так сказала?
- Потому, что вы сказали: "Где мы находимся?" Если мое Аббатство не реально, значит, не существую ни я, ни вы. Вы, я и Аббатство - мы все одинаковы.
- Понимаю. Поэтому мы должны достать тела, Николас. Знаю, что постоянно повторяюсь. Верю, вы все сделаете. Мой любимый.
Ник хотел бы как можно больше проводить времени с Дженни. Удовлетворение от этих визитов длилось доли секунды, ведь он оставался на борту станции. Но Хоксмур беспокоился, что Дирак найдет способ, о котором и Ник не узнает, чтобы контролировать своего подчиненного пилота Хоксмура.
Частое и повторяющееся отсутствие у Дирака и других могло вызвать подозрение.
Перед лицом приближающейся угрозы со стороны берсеркера долг все настойчивее заставлял думать о себе. События в этом загадочном внешнем мире плоти и металла, лишь косвенно контролируемые изнутри банка данных, все еще угрожали.
В свободные минуты Хоксмур размышлял про себя над загадочным тоном сообщения Фрэнка Маркуса, переданного прямо перед его смертью. Он определенно скучал по Фрэнку Маркусу, несмотря на ярко выраженное его отношение к говорящим программам.
Ник решил попытаться поделиться с Дженни своими мыслями о странных последних словах полковника. Но потом решил, что ей и это не интересно.
Хоксмур скучал по Фрэнку, чувства его по отношению к премьеру подверглись коренному изменению и уже развивались в противоположном направлении... как будто изменяя человеку без разумных причин, для ненависти, вы автоматически становитесь его врагом.
Ник вынужден был признаться, что действительно желал своему создателю-хозяину смерти.
Измена и сопротивление, начавшиеся с мелкого предательства, постепенное разрушение старых моральных норм все это приближалось к своему естественному завершению.
"Может, берсеркеры сами, когда их прототипы освободились от своих создателей, испытывали что-то похожее... на прозрение?" - раздумывал Николас.
Во время своего плотского существования леди Дженевьев в сравнении с другими женщинами имела небольшой сексуальный опыт. Культура в обществе, в котором она родилась, выросла, высоко ценили девственность до замужества. Все же, будучи почти девственницей, она безусловно обладала большим опытом, чем Ник.
И все же у нее оставалось чувство, что если они когда-нибудь попытаются сблизиться, все вокруг изменится. Как загадочно...
Иногда леди Дженевьев испытывала беспокойство о своем ребенке - зародыше ребенка. Это мучительное чувство потери преследовало леди.
Она спала с самого первого появления в Аббатстве. Большую часть времени проводила во сне.
"Вдруг эти маленькие клетки внутри стекла и в гнезде из стекла и пластика стали реальнее и живее самой меня? Реальными и живыми в сравнении со мной. Или становятся той, которой я буду? О, Господи, я должна вернуть свое тело назад!"
"- ... и до самой смерти". Так или примерно так,эти слова прозвучали на свадьбе аристократической пары, за которой внимательно наблюдал Николас Хоксмур. И теперь, в минуты уныния, он вспомнил об этом, размышляя о значении физической смерти, этого невидимого гостя на всех свадьбах, партнера во всех отношениях.
У Дженни не хватало терпения участвовать в этих мрачных раздумьях, когда Ник пытался с ней заговорить. Все ее мысли оставались занятыми жаждой вернуться к реальной жизни.
Но Хоксмур не мог так легко отделываться от великих человеческих проблем. Можно ли называть ее переход из одного состояния в другое, что она пережила на курьере и в медицинском отсеке, настоящей смертью?
