- Ты чего? – озлобленный от действия кулона Гарри, возмутился.

- Я очень рада услышать знакомые голоса… - «они нашли возможность дать о себе знать, как и обещал Джордж»

- …и это был Поттеровский дозор, код следующего выхода…

- Точно, это они - оживился Рон, он боялся за свою семью.

После этого они стали слушать каждый выпуск в надежде не услышать имена родных. И серые будни скрасились рыжими лучиками, Фредом и Джорджем. Рон без конца напоминал ей о них. Эти голубые глаза, только без огонька, растрепанные рыжие волосы, только не такие рыжие, эта улыбка… от Артура, видимо все дети Уизли ее унаследовали. Иногда, когда Рон спал, хотелось подойти и прикоснуться к веснушчатому лицу, в котором ей отражались смешные морщинки ее веселых парней.

Ссора Рона и Гарри из -за ревности рыжего, подвела девушку к выбору, уйти с Роном или остаться с Гарри, и Гермиона осталась… Она и Гарри вместе? Никогда! Парню нравилась Джинни! А у шатенки были ее любимые близнецы. Только вот Рон, об этом не знал. Рыжему тоже было нелегко, нерешенный вопрос с Лавандой бесил его и он срывал злость на всех. А они терпели, высказывая, свое понимание. Только вот Гермиону никто не мог понять. Потому что рассказать об отношениях с братьями Рона смерти подобно. Ее бы не поняли и хуже того, он бы ее возненавидел. Но, нужно было идти к цели. Чувство безысходности одолевало с каждым мгновением все сильней. Время шло, единственное до чего они додумались, это то, что кулон можно уничтожить мечом Гриффиндора, но тот пропал, и где его искать? Никто не знал… Идея, посетить Годрикову впадину пришла внезапно, в надежде найти там меч, но вместо этого они встретили там засаду в виде Нагайны, в обличии убитой Батильды Бэгшот. Их поджидали, Лорд знал, что они появятся там, у Гермионы была хорошая реакция, и на этот раз она трансгрессировала себя и парня, им удалось уйти.

Королевский лес Дин. Таким его помнила Гермиона, деревья, река, холод… да, холод, сколько времени уже прошло с момента трансгрессии из Норы? Рождество прошло незаметно. Ночью, когда девушка оставалась одна на дежурстве у палатки, где Гарри спал беспокойным сном, она садилась под дерево, прислоняясь спиной к грубому стволу и зажмурив со всей силы глаза, обхватывала руками голову, сдавливая ноющие от невозможности получить желаемое, до зуда под кожей виски. Казалось еще чуть -чуть и она просто умрет от недостижимости просящей, вырывающейся, умоляющей дать этот рыжий веселящий наркотик, души. Столь долгое расставание без возможности, хотя бы дотронуться до рук, желанных и особо нужных именно в этот отрезок непонятной безысходности и пустоты… Гермиона начинала раскачиваться из стороны в сторону, заглушая боль душевную, и шепотом проговаривала песенку, которую мама ей пела в детстве. Не замечая холода и того что она так просидела уже пару часов. А потом рассвет и Гарри, беспокоящийся о закоченелых девичьих руках и посиневших пальцах, сжимающих палочку.

Но она в своих переживаниях была не одна, однажды Гермиона заметила, что Гарри сидел сжав зубы, так что желваки ходили по хмурому лицу, и ноздри то раздувались, то втягивались на столько, что вдохнуть было невозможно. Потом лицо покраснело, а кулаки сжались с такой силой что венки на тыльной стороне вздулись и посинели до темного. В этот момент девушка почувствовала себя эгоисткой, ему ведь на много тяжелее чем ей. Крестражи, Темный Лорд, война, смерти Сириуса, Дамблдора, Грюма… И Джинни, он страдал по ней, так же как Гермиона по своим непоседам. На сердце нахлынула волна боли и отчаяния, шатенка подошла к Поттеру и, тронув за плечо, села рядом, глядя на огонь своего же исполнения. Эта молчаливая поддержка сбавила обороты тоски и уныния. Стало легче, обоим. Спасибо Мерлин за таких друзей.

Этой ночью девушке приснился хорек -Малфой, он стоял над ней, лежавшей на холодном каменном полу, и направлял палочку прямо в грудь. Потом шатенка услышала голос Рона зовущий ее . Сон, это всего лишь сон.. и снова – Гермиона… она подняла сонную голову. Это был не сон, так как ее имя произнес Рон, снова…

«Рон?»

В ту ночь Гарри нашел меч, тот самый, что был похищен после завещания Дамблдора. Крестраж был благополучно уничтожен Роном.

Может это как то покажется глупым, но когда рыжий вернулся, на сердце у девушки стало легче. Несмотря на то, что она обижалась на него, за то, что тот устроил ссору и оставил их в самый трудный и тяжелый момент, волнение за него утихло.

Все нервные напряжения, страх, боль и слезы она растворяла по ночам в маленькой колдографии, согревающей душу, взятой тайком у Близнецов полгода назад. Гермиона конечно же очень хотела узнать, как они. Ведь она слышала их голоса по радио, и раз Поттеровский дозор выходил, значит, парни в порядке и пожиратели их не поймали. А сами близнецы оставались в неведении. Но Гриффиндорка знала, что они догадливы, и раз ее нет в списке погибших, значит, есть надежда, что она жива, с ней все хорошо. Нужно держаться. Сколько? Неизвестно, но рано или поздно будет выход, хороший или плохой, решать не им, а судьбе. Гермиона стиснула в руке фото, на котором парни обнимали друг друга и весело смеялись. Ее счастье жило, где то внутри, светясь мягким светом. Оно подбадривало ее и двигало, только вперед, предавая сил.

Дом Лавгудов. Странный как и сами его обитатели. Чай, чай, много чая… истории Барда Бидля. Дары смерти. Пожиратели, напавшие на одинокий домик в степи. Страх. Трансгрессия. Егеря, им не было дано судьбой не единого шанса. Гарри выдал шрам. Не спасло даже изуродованное лицо, оставленное заклятием Гермионы, для конспирации.

Менор. Искаженное в злобе лицо Беллатрисы безумными глазами прожигает в девушке огромную дыру страха. А заодно и боли от прорезанной метки на левой руке. Дикая боль и крик… Гермиона боялась не боли от которой кричала на весь Мэнор, а того что сейчас жизнь оборвется и она не увидит больше никогда этих идеальных голубых глаз. В образе расплылись рыжие макушки и любимые улыбки – ухмылки, а дальше все как в тумане. Сил терпеть больше нет. Через мгновение Белла уже пытает гоблина из Гринготтса, а лицо Драко склоняется над Гриффиндоркой, как во сне, его палочка незаметно касается ее груди и боль отпускает. Никто, кажется, не замечает, но Драко за этот день уже второй раз помогает им, молчаливо, отстраненно. Белла была очень сильно озабочена и даже разгневана тем, что меч Гриффиндора украденный ею и лежавший до этого времени в ее ячейки в Гринготтсе, оказался у троицы. И тогда Гермиона поняла, что нужно навестить ячейку сумасшедшей пожирательницы, возможно там есть зацепка, а если даже и повезет, то крестраж. В этом помог волос, черный, длинный упавший на плечо девушки во время пыток. Дальше снова как в страшном сне. Клинок у горла. Тоби. Трансгрессия. Ракушка. Клинок Беллы в Тоби… эта война унесла еще одного друга. Сколько их будет еще, девушка не знала.

Малфой. Эти серые, растерянные или даже испуганные глаза… она запомнит тот момент, когда он склонился над ней и боль ушла. Что, что это было?! Он пожалел ее? А когда Люциус и тетка заставляли Драко всмотреться в пойманного, с искореженным лицом Гарри… он не признал в нем Поттера. Помог дважды. Помог…

- Гермиона – ее окликнул Рон, уже полностью перевоплощенный к походу в банк Гринготс.

- Да, идем – вздохнула девушка, чувствуя себя не уверено, в образе Беллатрисы и навеянных мыслей от костюма.

В ячейке сумасшедшей приспешницы обнаружилась чаша, а безумное решение полета на драконе пришло в голову внезапно. Это было просто экстремально. Но, хотя бы на какое то время заставило девушку вытеснить мысли о близнецах из головы. Бессонные ночи, ужасы, снящиеся в беспокойных, прерывистых снах, все, на какое то время ее покинуло.

***

Бледность ее лица, впалые щеки и синие круги под глазами свидетельствовали о душевно-эмоциональном истощении Гриффиндорки. И близнецы это заметили сразу, но в этой комнате они были не одни и кинуться к ней с встревоженными объятиями они не могли. Ступни ног жгло, стоять на месте, когда объект твоего сердца здесь, а ты не можешь ничего сделать, было очень сложно. Ладони на руках зачесались и, Гермиона сжала их в кулаки, чтобы умерить наплыв радости и нетерпения. Глаза, она пристально смотрела им в глаза. Взгляд горел огнем, вспышка застилала всех остальных присутствующих здесь, в этой комнате.