– Чего же ты хочешь, мышка?

Меня не унижало придуманное им прозвище, наоборот, в какой-то степени даже веселило. Будто мы старые добрые друзья и так далее. Может, я так успокаивала себя, защищая от дальнейших событий?

В общем-то, из всех его требований для меня непонятным оставался лишь пункт про двадцать четыре часа. Он же не супермен с суперспособностью восстанавливать силы за пару секунд! Зачем я ему так часто? Чтобы радовать глаз или для более изощренных унижений по типу ползания на четвереньках. Может, ему еще в зубах газету приносить?

М-да, Маша, фантазия у тебя на высоте! Я лишь понадеялась, что таковой она и останется. Только кто знает, что там на самом деле у Артёмова в голове…

– Мне нужны гарантии, что за сестрой будет должный уход. Вы же не комнатный цветок у нас похитили, который, если завянет, то ничего страшного. Алина душевно больной человек, ей нужен хороший уход и прием лекарств, тотальный присмотр, в конце концов. Я не собираюсь унижаться ради призрачной надежды.

Оскар забарабанил пальцами по столу, мне совершенно не понравился его надменный взгляд, будто перед ним сидит некое ничтожество и еще смеет ставить ультиматумы. Может, давно следовало смириться, покорно кивать головой и фактически есть из его рук, ничего не требуя взамен? А вернула бы мне моя покорность сестру? Как быстро я ему наскучу, если начну со всем соглашаться? Над этим стоило хорошенько поразмыслить на досуге.

– А что в твоем понятии хороший уход? – уточнил Артёмов на полном серьезе.

– Ну… – казалось, такой простой вопрос, но ответить на него не так-то легко.

Ведь, исходя из моих слов, Алину должны определить в больницу, с круглосуточным присмотром и подбором нужных лекарств. И, если начинать придираться, то, выходило, что у нас дома она как раз таки не получала должного ухода. То есть, я начинала противоречить самой себе. Артёмов именно этого и добивался, видела, как победно начинают гореть его глаза.

– Знаете поговорку: «Дома и стены лечат»? – на отмазку не тянуло, но как вариант.

– Ну и как, чего добились ваши домашние стены за полгода?

Я поджала губы и отвернулась, лишь бы не видеть этих обвиняющих глаз. Да он же ничего не знает, а уже лезет обвинять! Да, скорее всего, нарыл какую-то общую информацию, но только я и Лина знаем правду. И лучше бы она оставалась и дальше между нами…

– Этот разговор ни к чему не приведет, – Оскар начал злиться, в его голосе проступили рычащие нотки. – Ты лишь отнимаешь у меня драгоценное время, ложно надеясь, будто сможешь убедить вернуть тебе сестру. С ней все в порядке, под ногти никто иглы не вгоняет, на цепях не держат, даже кормят три раза в день – курорт! А будешь вести себя хорошо, так, может, еще и вылечат, кто знает. Все в твоих руках.

Вот как мне проверить в его слова? Никак. Значит, оставалось только одно…

– Ладно, – раздраженно буркнула и скрестила руки на груди. – Я согласна на все ваши условия, только есть одно «но».

– Какое же?

– Вы меня уволили и поэтому находиться рядом двадцать четыре часа все равно не выйдет.

Думала, в этом будет мой приоритет, но как же я ошиблась! Этот индюк улыбался во все тридцать два зуба и нервировал меня до зубовного скрежета. Вот чувствовала, сейчас вытянет очередного джокера из рукава и поставит меня в тупик.

– Думаешь, у тебя будет время еще и работать? – Артёмов склонил голову набок, он внимательно осматривал меня, словно прикидывал что-то. – Для начала тебе придется сменить одежду. Джинсы и бесформенная блуза меня не устраивают. Вообще, приведи себя в должный вид: прическа, маникюр, что там еще вы, бабы, делаете в салоне. Ты должна соответствовать всем моим требованиям. Пока что выглядишь так, будто встречаешься с разнорабочим с местной стройки.

Я не знаю, как сдержалась, чтобы не залепить этому зазнавшемуся петуху очередную пощечину. Наверное, не будь в его руках моей сестренки, не пожалела бы для него эпитетов! Внешний вид ему мой не нравился, скотина! Так хотелось спросить: что ж ты клюнул на девушку какого-то там вонючего разнорабочего?! И тут сдержалась.

Было время, когда я выглядела совсем иначе: ухоженной, независимой, счастливой. И где теперь это все? Мы с мамой едва концы с концами сводили, даже шикарную, четырехкомнатную квартиру в центре города продали, лишь бы удержаться на плаву.

– Я бы с радостью, – начала говорить скучающим тоном, – но, извините, на излишества денег нет.

Артёмова мои слова не оскорбили и не остановили. Он их явно ждал, кивнул и полез в ящик стола. Достал оттуда белый конверт, аккуратно бросил его около меня.

– В отличие от таджика со стройки, у меня деньги имеются.

Я уже догадалась, что в том конверте, но все равно раскрыла и увидела там платиновую безымянную карту. Вот как мне на это реагировать? Попросту наступил ступор, я не знала, не понимала, что теперь говорить. Понятно, что для богача типа Артёмова не составит проблем купить кого угодно, но…

У меня не было бедного детства, как, вероятно, у его секретарши, которая за кусок мяса готова разорвать любого и идти по головам. Для меня эта карта, как унизительная подачка, очередное доказательство собственной немощности и несостоятельности в жизни. А ведь когда-то я мечтала, что, как только получу высшее образование, то сразу пойду работать к отцу в фирму на должность бухгалтера, а со временем заменю и главбуха. У нас с ним были грандиознее планы, улетевшие теперь в пропасть.

Самое ужасное, что я не могла бросить карту обратно в лицо Оскару, у меня не было столько денег, чтобы вернуть себя в былую форму. В шкафу, конечно, все еще висела одежда из прошлой жизни, но она совсем не такая, как нужно Артёмову, если судить по его секретарше.

– Не боитесь, что за один вечер опустошу вам баланс? – конечно же, я шутила, попросту опасалась, что вот-вот горько разрыдаюсь.

Неужели это расплата за мои грехи? Если да, то почему страдала только я, в то время как кое-кто другой давным-давно «на коне»?

– Ну, если ты собралась купить себе остров с виллой и собственными рабами на нем, тогда, да. Вероятно, потратишь весь баланс.

Надо же, какая великодушная щедрость с его стороны! Видимо, барин привык, чтобы все его игрушки были не менее, как с пятизначным ценником!

– Думаю, дня тебе хватит. Я хочу видеть на тебе исключительно юбку и туфли на каблуке, приталенный верх, ясно выражаюсь?

– Предельно, – сухо ответила. – Могу идти?

– Вперед.

Прекрасно. Встав, сразу вспомнила про коробку, но с собой ее брать не стала. Все равно в ней нет ничего такого, что было бы дорого моему сердцу.

– Не забывай, что только от тебя зависит дальнейшая судьба сестры. Уж не подведи ее.

Конечно, он будет не он, если не напомнит мне! Я обернулась, мило улыбнулась Артёмову, хотя на самом деле хотела плюнуть ему в лицо.

– Завтра утром жду тебя здесь. Не опаздывай.

Да уж не опоздаю, пусть не волнуется. Я вышла, мельком глянула на блондинку, бесцеремонно болтающую по телефону. Та окрысилась, провела большим пальцем по горлу, а мне почему-то стало очень смешно. Или же эмоции брали верх над разумом, кто знает.

Что ж, настало время кардинальных перемен. Раз в моих руках находился «золотой ключик», стоило им воспользоваться по максимуму. Вызвала себе комфортное такси и решила начать сначала с шопинга. Хочешь себе привлекательную игрушку, босс? Ладно, ты ее получишь! Я выберу самое откровенное и до безобразия сексуальное белье. Посмотрим еще, как ты потом запоешь.

Не представляла, что будет на следующий день и смогу ли я вообще добровольно отдаться Артёмову. Раньше мне казалось, что заниматься сексом без любви неправильно, аморально, а сейчас… Вспомнить хотя бы случай в туалете. Я же могла кричать, брыкаться, бороться, да еще много чего, а что сделала в итоге?

Как объяснить мой поступок с логической точки зрения? Его можно было объяснить только одним ответом, на который у меня все еще не хватало смелости. Проще продолжать верить, что противный Оскар вынудил меня, а я просто ничего не могла с собой поделать.