Мальчишка зажмурился от песка и бросил меня в сторону. Раздался выстрел. Жахнуло так, что снесло кусок фундамента центаврианского круглого дома.

  - Ты крутой, - прошептала Офелия.

  Да уж, что и говорить. И неужели она мне сказала что-то, и даже не про беременного мужика-центаврианина или голодную чью-то маму, или свору чудесных ребятишек. И я опять чихнул. Мальчишка испугался и убежал. Наконец-то.

  Это был последний патрон. И я больше никогда не услышу голосок моей Офелии.

  - Я буду тебе рассказывать сказки, - прошептала она, - а ты будешь думать мне в ответ.

  Думать ей в ответ, это могла придумать только она. Странное занятие, но в этом что-то есть, черт побери, я стал многословен и нуден, а как лаконичен был мой ответ в дни моей молодости... или тогда был чистый счёт... или это было немного раньше, ты не помнишь, Офелия, или я тебе ещё не рассказывал?