***

— Еще раз прости меня, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть. Но и ты меня пойми, я тоже человек подневольный и подчиняюсь приказам сверху, — через час пришла в мою палату расстроенная Мисато, постучавшись и войдя только тогда, когда я разрешил. Амбалов убрали, и вообще от меня шарахался весь персонал больницы как от чумного, видимо слухи уже пошли. У девушки было выражение лица как у побитой собаки, так что я заочно ее уже простил. На самом деле еще тогда, когда она накрыла меня своим телом в автомобиле, она уже заслужила некий кредит доверия. Но она вела себя со мной как с несмышлёным ребенком, будто мы уже лучшие друзья. Так что ведро холодной воды на голову ей было необходимо, чтобы она поняла, что со мной такой подход не пройдет. Меня не задавишь авторитетом, старшинством в звании или возрасте. Договаривайся и относись ко мне как к равному и получишь то же самое в ответ.

— Мне не за что вас прощать, так как мы друг для друга никто, — ответил я.

— Как ты можешь так говорить? Я твой опекун и командир! — вот о чем я и говорил.

— Вы слышали, что на войне командирам, которые отправляют своих подчиненных на убой, стреляют в спину? А меня, учитывая ситуацию, отправляли именно на убой. Вы мой опекун? Мои настоящие опекуны остались дома, в Накама. А то, что у вас — это бумажка, которую я не признаю просто так. Хотите действительно стать моим опекуном — заслужите это, как я и говорил.

— Я постараюсь, Синдзи. Постараюсь, чтобы ты признал меня. А сейчас собирайся, пока Акаги не пришла и не попыталась загнать тебя на тесты. Я отвезу тебя в твою квартиру, она по соседству с моей, — приняв одежду от нее, я стал переодеваться. Если бы я ничего не сделал и пустил все по течению, то сейчас уже бы ехал к Кацураги в квартиру без моего на то желания, а потом меня постарались бы сделать бытовым рабом. Но я надавил на ее больные места и показал силу и неуступчивость.

— Ты не хочешь пойти в школу? — спросила она меня, когда мы вышли из здания и сели в ее машину. Время было уже ближе к вечеру.

— Зачем? Я уже получил высшее образование и пишу свою кандидатскую диссертацию. Тем более я пилот и мне нужно тренироваться как в управлении Евой, так и в своих силах, — пожал я плечами, смотря в окно.

— Ты же говорил, что был без сознания? Как ты смог научиться пользоваться ими так быстро? Да и навыки пилотирования твои выше всяких похвал, — спросила она меня.

— Я будто родился с ними, — что чистая правда. — Это можно сравнить с озарением. Будто знания как использовать ее дожидались своего часа в моей голове.

— И что ты умеешь?

— Если я расскажу тебе об этом, а ты передашь эту информацию кому-то, то ты уже никогда не получишь не то, что доверия, а даже уважения к себе. И мне все равно будет, приказали тебе или нет. Ты согласна заплатить такую цену за это знание? — спросил я серьезно, посмотрев прямо в ее глаза.

— Нет, думаю, лучше придержи ее пока что при себе, — отвела виновато взгляд Мисато.

— Хороший ответ, а главное честный.

— Это что, была какая-то проверка?

— Кто знает? — усмехнулся я, пряча рукой улыбку.

— Ах ты ж поганец! Я еще отыграюсь, вот поверь мне! — мило возмутилась девушка, бормоча тихо проклятья.

— Жду не дождусь, — на душе стало легче, все-таки отношения между нами немного оттаяли, но теперь есть вероятность того, что они действительно будут в будущем честными и крепкими.

— Кстати, я хотела показать тебе одно место, надеюсь, мы еще успеем! — свернув на окружную дорогу, мы начали подниматься в горы. Вскоре мы приехали на просторную наблюдательную площадку с платными биноклями по ее периметру.

— Я люблю это место, — с теплотой произнесла Мисато. — Именно тут я понимаю, за что сражаюсь и что моя жизнь не бессмысленна.

— Да в тебе спит философ.

— Ну ты и зануда, Синдзи. О, вот и время пришло, — посмотрела она на свои наручные часы. После звука тревоги, из-под земли довольно быстро стали появляться выезжающие вверх жилые здания из открывающихся огромных люков.

— Настолько же красиво, насколько и бесполезно, — усмехнулся я, не изменяя самому себе. — Если хотели защитить жителей, почему не отправить их в Геофронт, а не придумывать всю эту систему с поднятием и убежищами? Одни направляющие, выдерживающие десятки тысяч тонн чего стоят. Я действительно восхищен такой растратой денег и труда тысяч людей.

— Все с тобой ясно. Мог бы просто сказать, что тебе не понравилось.

— Так в том и дело, что мне понравилось. Но истины это не отменяет.

— Истина в том, что ты спас нас всех, Синдзи. Не только город и людей, в нем живущих, а весь мир! Я, например, благодарна тебе несмотря на то, что ты постоянно меня бесишь.

— Я все это понимаю, вот только благодарность я услышал только от тебя. Ни от «отца», ни от Акаги, которая хочет меня вскрыть, а от тебя. И я ценю это, уж поверь. Раз так, то покажу тебе часть моих способностей, — подошел я к ней вплотную.

— Ты не обязан… — вдруг засмущалась она.

— Я этого хочу. Очень редко в этой жизни я мог позволить себе делать то, что я действительно хочу, — да и не только в этой, а еще двух других. Подхватив ее на руки, прежде чем она возмутится, я предупредил. — Схватись покрепче за меня.

— Что? Зачем? Ааааа! — завопила она от ужаса и вцепилась в меня как клещ, обхватив руками шею. Зато чуть позже этот крик перешел в возгласы восхищения. Я поднял нас телекинезом, окружил воздушным пузырем, чтобы не замерзнуть, и устроил воздушную обзорную экскурсию вокруг города на скорости пятьсот километров в час. Я, конечно, мог сказать, что держаться за меня не обязательно, но зачем? — Это просто потрясающе, Синдзи!

— Я знаю, Мисато, я знаю, — я взмыл свечкой, заставив девушку еще больше визжать от страха, радости и… возбуждения. Ну или она описалась немного. Впрочем, измываться долго я не стал, и под еще один вскрик резко упал вниз, затормозив прямо перед самой землей. — Стоять сможешь?

— Не уверена, но попробую. Зачем было так меня пугать? — на подкашивающихся ногах она забралась в свой автомобиль и пыталась отдышаться. Я сам испытывал душевный подъем, все же себе я такое мог позволить очень редко, выбираясь ночью из дома. Но поделиться мне этим ощущением было не с кем.

— Разве тебе не понравилось? — искренне улыбнулся я, сев рядом с ней. — Кстати, смотри еще один фокус.

Положив руку на панель Рено, я просчитал все повреждения и срастил, а также выправил все вмятины и дыры в кузове. Толщина металла на некоторых не особо важных узлах уменьшилась, но я взамен структурировал кристаллическую решетку так, что автомобиль стал даже прочнее в полтора-два раза в разных местах. Кроме этого, я снял облупленную краску и придал корпусу такую гладкость, что весь автомобиль стал казаться хромированным. Девушка смотрела на выгибающийся корпус как бы не с большим удивлением, чем когда я летал с нею, эх.

— Синдзи, ты чудо! — расцеловала она меня в щеки и зарделась, когда осознала, что сделала.

— Если ты так будешь меня благодарить каждый раз, то готов стать твоим постоянным ремонтником.

— Это надо отметить, — сменила тему она. — Срочно едем в магазин закупаться! Заодно отпразднуем твою победу и новоселье!

Кацураги мурлыкала всю дорогу, а я раздумывал о совмещении приятного с полезным. Ведь я не просто так устроил девушке эмоциональные качели. Сначала я раздражал ее по пути в Геофронт, потом спас всех в довольно эффектном стиле, потом поставил ее на место и не позволил помыкать собой, а дальше устроил полеты и ремонт ее машины, обо всех свойствах которого, не смущаясь, рассказал. Таким образом я «раскачал» ее чувства по отношению ко мне, хотя еще вчера мы были абсолютно незнакомыми друг для друга людьми. Если не брать мое послезнание, конечно. А дальше я решил повеселиться и проверить эффект «подвесного моста» — это когда люди воспринимают внешние события, которые заставляют их волноваться, за состояние влюбленности или симпатии. Например, идя по шатающемуся мосту, человек ошибочно может воспринять страх и возбуждение, им вызванное, за возбуждение в сторону ближайшего человека. Зачем я это делаю? Кроме того, что Мисато симпатична мне как личность и как девушка, мне нужны «свои» люди в Nerv. Я не вездесущ и не могу двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю следить за Гендо с помощью связанных между собой воздушных мембран. Так что если мы сблизимся с девушкой, и она меня предупредит о возможной опасности или просто будет помогать по мере сил, то это будет значить, что все мои усилия не потрачены зря. Жаль, что с Рей или Аской эффект если и будет, то меньше. Причем вторая из-за моих сил, которых у нее нет, может вообще в депрессию впасть, и нужно будет голову себе ломать, как сломать ее гордыню, не сломав личность, которая только на ней и держится. А Рей еще более сложный пациент, она просто не знает, каково это быть человеком. Она скорее как Ева, которой управляют — такой же биоробот с единственной целью в жизни. Забавно, но получается, что в каноне Синдзи был единственным из этих трех пилотов, кто действительно был полноценным индивидуумом. Отбери у Рей и Аски пилотирование, и что останется? Сломавшиеся девчонки без цели в жизни. А значит нужно будет им показать другую цель или еще лучше, если они получат величайшую ценность человека — свободу выбора. Но это будет потом, а пока что пришла пора понаблюдать легендарный бардак Мисато.