— Я больше удивлен, что ты об этом знаешь. Нам потребовались годы, чтобы выяснить причастность алхимика к Церкви. Долгое время мы действительно считали его отшельником, которому плевать на мирское. А он, как спрут, распустил свои щупальца на всю Европу.

— А что насчет Гриндевальда?

— Не обольщайся и не считай его безвинной жертвой. Да, Фламель поспособствовал смерти его родных, но Геллерт определенно темный маг, со всеми вытекающими из этого. Ему плевать на мораль, количество жертв и способы достижения целей.

— Даже и не думал, — ответил ему я, постукивая пальцем по мраморному подлокотнику. — Я просто хотел вытащить из него все, что ему известно о Дамблдоре и Фламеле.

— Ты играешь в опасную игру, ученик. Даже если я выделю тебе своих людей, мы не справимся с врагом. Церковь не трогает Отдел Тайн только потому, что это бесполезно — мы в любой момент можем исчезнуть. А вот ты — другое дело. Тем более что ты слишком активно начал действовать и в обычном мире. Твой компьютер… Он должен был появиться только через десять лет, у нас несколько пророчеств потрескались из-за этого. А раз заметили мы, то заметят и другие, — предупредил он меня.

— Именно поэтому мне нужна встреча с премьер-министром. И учитель… Мне кажется, что вы меня недооцениваете и не знаете даже о десяти процентах того, что мне доступно, — ответил я ему, вставая. — Не желаете ли взглянуть?

— Заинтриговал, мелкий! — поднялся он вслед за мной. — Но сейчас я лучше покажу тебе наш архив.

Мы вышли из кабинета и проследовали снова к комнате с вращающимися дверьми. На этот раз Финеас использовал не палочку, как Август, а собственную кровь. Комната вновь стала шире, а перед нами появились красного цвета металлические двери, обвитые цепями и усеянными множеством рун и словами на древнегреческом.

— Врата Александрийской библиотеки, сделанные архимагом артефакторики Део Аутефекисом. Собственно, они единственное, что жрецы так и не смогли уничтожить, — пояснил он мне, открывая дверь. Цепи ушли внутрь стен, послышались звуки тяжелых задвижек, и врата отворились. Внутри, куда только ни падал взгляд, были огромные стеллажи высотой по десять метров с высокими откатными лестницами рядом с ними. А внутри стеллажей находились сотни и тысячи книг и свитков. Свет давали множество круглых магических светильников под потолком и на самих стеллажах. — Наш Орден больше двух тысяч лет искал, откапывал, собирал, переписывал и копировал трактаты о магии.

— Поэтому вы решили обучать меня? Чтобы получить мои знания? — было неприятно озвучивать эту догадку, но я уже не маленький мальчик, чтобы считать, что все вокруг должны делать хорошее только из благих побуждений и без выгоды для себя.

— Не совсем так. Изначально, увидев медальон с шумерскими символами на шее твоей матери, мне действительно стало интересно, откуда он у нее. Ты должен понимать, что от тех времен осталось очень мало записей. Даже зачарованные свитки и глиняные таблички рассыпались в прах, время надежно хранит свои секреты. Но это был лишь интерес, так как я тогда уже ушел на покой, найдя себе преемника.

— Руквуда? — догадался я.

— Верно, славный парень. Думаешь, зачем он пошел якобы в услужение Темному Лорду?

— Я думаю, чтобы сохранить наследие уничтоженных родов.

— Да, так и есть. Мы всегда были вне политики, но когда дело касается знаний, мы не можем стоять в стороне. Ты бы тоже отлично подошел на место директора Отдела Тайн, — похвалил он меня.

— У меня сейчас свои задачи, но вы так и не рассказали о причинах, побудивших вас взять меня в ученики.

— Ах да, какого же было мое удивление, когда я узнал, что медальон сделал ты. Ребенок двенадцати лет! Естественно, я заинтересовался, и когда твоя мать подала объявление о наборе учителей, я не мог устоять от того, чтобы не взглянуть на тебя лично. И чем больше я с тобой общался, тем больше понимал, что ты взрослый маг в теле ребенка. А уж узнав часть истории твоего зачатия от Ариэль, я все понял. Маггл, ставший магом — это действительно уникальный случай в современной истории.

— И именно тогда вы решили взять меня в ученики?

— Верно. Всю свою жизнь я работал на Отдел Тайн, у нас с женой не было детей и личных учеников. Я исследовал магию пространства и времени, создал свой шедевр, но какой от него толк, если он попадет не в те руки? Поэтому я обучил тебя тому, что успел, ожидая смерти от старости. Но ты и тут меня удивил, поделившись своим ритуалом, — глядя куда-то в даль, проговорил он. После чего потряс головой, будто сбросив наваждение, продолжил: — Но это все дела прошлого. А чего ты хочешь от будущего?

— Я хочу увидеть чудеса прогресса. Увидеть рассветы на других планетах и звездах. Мне интересно узнать, к чему людей приведет слияние магии и технологии, — подумав, ответил я.

— Кто-то пересмотрел фантастических фильмов, — усмехнулся Финеас. — Твое стремление мне понятно, но не боишься ли ты, что люди уничтожат сами себя и магов заодно?

— Именно поэтому знания я даю только достойным. Если уж и они мир уничтожат… Что же, значит, человечество достойно уничтожения, — пожал я плечами. — Да и потом, Авейлон в любом случае останется ковчегом цивилизации.

— Возможно, ты и прав. Если люди только и могут, что уничтожать друг друга и себе подобных, то недостойны выхода в галактику. Ну, а пока можешь смотреть, что хочешь, главное условие — забирать с собой ничего нельзя. Через три часа я вернусь, именно столько действует твой пропуск, — ответил он мне и вышел за дверь.

Но я точно знал, что один в огромной библиотеке не остался. Еще одна проверка? От учителя, оказавшегося большой шишкой, можно ожидать чего угодно. Но меня этим не смутить. Я поменял камень в кольце и, активировав его, выпустил сотню доппелей, которые брали либрариумы и разбегались по секторам библиотеки. Свитки и книги были защищены от копирования, но… не от сканирования. По сути, чары действовали лишь поверхностно, как сканер простых людей, и внутрь сути книг не проникали. Конечно, чисто магические книги и кристаллы памяти из-за этого не просмотришь, но их оставляли для меня на столе доппели. Я же выпил восстанавливающих зелий, вошел в транс, активировал локальное ускорение времени и приготовился к предстоящей головной боли.

***

— Хахаха, Влад, ну ты дал! Пропуск действует три часа в день! Понимаешь? В день. Мог бы и завтра прийти, и послезавтра, а ты с сотней своих доппелей, будто зельями объевшихся, умудрился всю библиотеку отсканировать, — смеялся надо мной Блэк, заходя внутрь Авейлона.

— Ну, я же не знал, — пожал я плечами.

— Ну да, моя ошибка, не сказал я тебе об этом, — ага, как же, снова его проверки. Причем я практически уверен, что если бы не устроил такое ударное сканирование, он бы мне и не сказал о длительности выданного мне пропуска. Ну или, наоборот, сказал бы, все, тю-тю, время истекло. — Ну, показывай, что ты тут наворотил.

Мы вошли в гостиную как раз во время обеда. А потому моя мама, Людвиг, ученицы и дети были здесь. В том числе и Нимфадора с матерью. Девочка — природный метаморф, что можно сравнить с нахождением бриллианта в грязи. Если мне для развития метаморфизма пришлось очень постараться, и то я в итоге перешел на образную его часть, то девочке даже делать ничего не надо — одно желание, и облик меняется. Но, естественно, что контроль преображения ей надо подтянуть, да и основы биомагии и метаморфизма со знанием строения человеческого тела ей совершенно не помешают. С ними она будет ближе к бессмертию, чем все мы здесь. Оторвали полтела? Отрастила. Начала стареть? Откатила назад и зафиксировала свой возраст в наиболее удобном состоянии. Но вместе с тем это и более опасный путь, с большим риском превратиться во что-то нежизнеспособное. Да и моторных навыков вместе с создаваемым самостоятельно обликом она не получает, отсюда и крайняя неуклюжесть девочки.

— Всем привет, это мой учитель, Финеас Блэк, — представил я учителя. Белла и моя мама крайне удивились, последняя даже чашку мимо рта пронесла. — Учитель, мою маму, Доротею и Людвига вы знаете. Оставшиеся красавицы — три мои ученицы: Пандора Грей, Нарцисса Малфой и Беллатриса Блэк. А также гостья и мать еще одной моей воспитанницы — Андромеда Тонкс.