— Я все сделаю, учитель.

Кивнув, Фламель исчез из зеркала, а Альбус еще долго смотрел в пустоту после этого. Иногда он желал поскорее умереть, так как продолжал жить только ради своего брата, единственного, кто остался из всей его семьи. По этой же причине он никогда не женился и не заводил детей — они бы стали лишь еще одним рычагом давления на него. Но, увы, алхимик никогда не дал бы ему умереть даже от старости, присылая эликсир бессмертия. Выпив небольшой флакончик красной жидкости, Дамблдор стал думать, что ему делать дальше, не заметив телепортации пуговицы со штанов. Феникс приоткрыл глаз, но не найдя того, что зацепило его внимание, продолжил дремать на стойке.

***

27 сентября 1974 года. Министерство Магии.

Кабинет Министра Магии находился на самом верху атриума и имел целых три панорамных окна. Оформлен он был в классическом английском стиле, в зелено-коричневых тонах. Новый хозяин не стал ничего менять, кроме стола с дубового на сандаловый и стула из его рабочего кабинета с мягкой спинкой, к которому он привык. Напротив Абраксаса на таком же стуле сидел его главный спонсор, Влад Пирс. Правда, последний по привычке и из-за внутренней паранойи стулья себе создавал всегда сам трансфигурацией.

— Чаю? — спросил Малфой-старший своего собеседника, который вдруг попросил о встрече.

— В Министерстве подают отвратительный чай, — ответил ему Влад, накладывая полог тайн и еще несколько скрывающих чар в дополнение к ним. — Да и не за чаем я пришел, есть разговор.

— Настолько серьезный? — сразу же насторожился Абраксас.

— Нет, настолько, — Пирс перенес огненной аппарацией Малфоя в одну из конспиративных квартир под Фиделиусом и активировал замедление времени.

— Могли бы обсудить это у меня дома, — недовольно пробурчал мужчина, садясь в ближайшее кресло.

— Во-первых, вас в последнее время не найдешь. А во-вторых, за мною следят, и визит к министру магии не так подозрителен, как к главе рода Малфой, — без тени улыбки ответил обычно часто улыбающийся Владимир.

— И кто же за вами следит?

— Ордо Антимагус.

— Что? Нет! Не может быть! Они же были расформированы вместе с инквизицией после установления Статута секретности. Это было частью договора с Католической церковью! — возмутился Абраксас.

— Вы думаете, что я лгу? — поинтересовался Пирс, от которого повеяло холодком.

— Нет, но вас могли ввести в заблуждение, — пошел на попятную Малфой.

— Не тогда, когда об этом упоминают Альбус Дамблдор и Николас Фламель в приватном разговоре.

— Это могла быть игра.

— Возможно, — не стал отрицать Влад. — Но уж слишком все сходится. Вы никогда не думали о том, как Гриндевальд и Дамблдор к сорока годам стали сильнейшими волшебниками в Европе? Что у них было того, чего не было у остальных?

— Я не особо углублялся в их историю, но, быть может, учитель? — предположил платиновый блондин.

— Верно, учитель. Но какой силы и знаний должен быть учитель, если два его ученика наводили ужас на всю Европу? И я вам скажу уже то, о чем вы догадались, это был Николас Фламель, шестисотлетний волшебник, который вживую видел основателей Хогвартса и общался с ними. Официально известно, что Альбус с ним работал, но вот насколько близко? Судя по новым данным, очень близко — они были его личными учениками.

— Хорошо, допустим, ваши сведения верны, и Фламель с Дамблдором действительно связаны с Церковью и послали за вами убийц. Тем более что нападение на вашу мать было действительно подозрительным, как и заражение альянса неизвестным штаммом драконьей оспы, — кивнул Абраксас, подумав немного, отбрасывать вот так сразу то, что сказал Пирс, он не стал. Хотя и не исключал, что все полученные сведения могут быть дезинформацией… Да тех же гоблинов, которые не простили банкротства своего банка. Ведь именно Влад являлся учредителем банка, а представители Альянса имели в нем свою долю. Зеленым уродам же только в счастье смотреть, как волшебники и церковь переубивают друг друга. — Но каков мотив?

— Мотив даже искать не надо, он на виду. Маги и жрецы Яхве всегда враждовали. Гонения на ведьм и инквизиция это только подтверждают, как и вынужденное принятие Статута, чтобы все не закончилось взаимным уничтожением, — отпив из появившейся в руке фляги, чтобы смочить горло, Владимир продолжил: — Яхве не светлый божок, которым себя выставляет, и уж тем более не творец всего сущего. Сильный? Да. Популярный? Тоже верно. Но светлый бог никогда не будет устраивать потопы по всему миру, скармливать детей медведице за оскорбление пророка, предлагать отцу принести своего сына в жертву во славу себе или отправлять на заклание своего собственного. Этим занимаются как раз темные боги. Они же вполне одобряют разные гонения и крестовые походы.

— То есть вы хотите сказать, что деградация магии связана именно с церковью? — поинтересовался Абраксас, подавшись вперед. События принимали пугающий оборот.

— Как одна из главных причин. Но не стоит сбрасывать со счетов негативное влияние Статута, замкнутость чистокровных магов и в принципе индивидуализм волшебников. Как и две мировые войны. Но то, что церковь подбросила везде дровишек, это определенно. Изучая историю и зная, на что обратить внимание, мои аналитики заметили, — аналитик был один, и это Хал, но Влад, как всегда, не особо делился своими секретами. Нет, он был за развитие магического мира, но не в ущерб себе, — что большое количество странных смертей, эпидемий, которые выкашивали почему-то сильнейших магов и пробелы в архивах. Будто кто-то целенаправленно изъял заметки и книги на определенную тематику. Догадаетесь, о ком было большинство из них?

— О Николасе Фламеле?

— В точку. Несмотря на то, что имя этого алхимика можно найти на карточках из-под шоколадных лягушек, а сам он живет более полутысячелетия, о нем и его жене найти можно только общеизвестные факты. И та же история с Геллертом Гриндевальдом и Альбусом Дамблдором. Можно найти, чем они занимались после 1925 года чуть ли не по дням, но до этого времени только общие сведения, — развел руками Пирс.

— Тогда что насчет того, откуда у них такая сила и влияние на весь мир? — внезапно разум Малфоя пронзила догадка. — Подождите, магглорожденные?

— Верно. Магглорожденные. Те, кому не повезло устроиться в магическом или простом мире, становятся легкой мишенью для вербовщиков церкви. В особенности, если они еще и верующие. Та девушка, что напала на верховного чародея в атриуме, скорее упущенное исключение, ну или у нее не было необходимых талантов, я не знаю.

— Вы ведь понимаете, что если все высказанные вами догадки верны, то мы сами не справимся? Нас попросту уничтожат!

— Маги никогда не брали количеством, а мастерством и личной силой, — сложив руки домиком, ответил Влад. — Тем более, что я и не требую от вас невозможного. Мне нужно, чтобы вы поспособствовали мне в двух вещах: в допуске в архивы Отдела Тайн и встрече с премьер-министром простых людей, Гарольдом Вильсоном.

— Вы ведь планировали это с самого начала? Еще во времена создания Альянса? — ответом ему стала легкая улыбка на лице Пирса. — Хорошо, будь по вашему. Встречу с маггловским премьер-министром я устрою, у меня есть такое право. Но вот Отдел Тайн… Он лишь формально подчиняется Министерству Магии и может просто проигнорировать мой указ.

— Вы его просто издайте, дальше я разберусь сам, — Пирс также не стал рассказывать о своих догадках, зачем именно был создан Отдел Тайн, почему он никому не подчиняется и только и занимается что скрытным сохранением и приумножением магического наследства. Кроме того, история того же Гриндевальда была очень странной. Если у того же Гитлера можно было проследить зачатки националистических идей, которые в конце концов выросли в геноцид других народностей, то вот у Геллерта подобного не было, иначе он бы не сошелся с гуманным в молодости Альбусом. Гриндевальд был очень сильным и могущественным магом, но по газетам и сводкам времен его активности вел себя как картонный злодей. Будто кто-то старался его таковым показать. А когда человека долгие годы называют монстром, он может таковым стать. Да и смерть всего его довольно большого рода была в крайней степени подозрительна. Нет, он не считал Геллерта невинной овечкой, ведь тот развязал самую кровопролитную войну в истории. Но вот с его мотивами все было не так просто.