— Д-да… — взволнованно ответила та. — С-с-спасибо…
— Отлично… — с улыбкой сказал Гронский, словно забыв про драку. Он уже не боялся с ней заговорить и снова набираться смелости ему не являлось нужным. — Как тебя зовут?
— Ксения… Ксения Чернова… А ты, как я понимаю, Фёдор Гронский, сын короля Смертного Духа?
— Да, совершенно верно… Как на счёт того, чтобы сходить где-нибудь погулять? Уйти с этого… Скучного банкета? — в ответ на этот вопрос Ксения кивнула. — Хорошо… Тогда подожди меня здесь, а я пойду умоюсь…
По пути в ванную комнату Фёдор встретил отца, идущего обратно в зал. Он ходил отправлять письмо, написанное ещё пару недель назад, на голубятню. Валерий Геннадьевич удивился внешнему виду сына и спросил у него, что произошло. Тот хладнокровно ответил, что всё в порядке, и продолжил путь.
Через некоторое время Гронский умылся, одел новый, нетронутый до этого дублет и пошёл в зал за Ксенией, откуда снова доносились крики и смешки. Гости уже успели забыть про драку и напиться ещё больше. Виссарион одобрительно кивнул сыну короля, после чего тот вместе с девушкой вышел на улицу, за территорию замка:
— Ты откуда-то приехала или жила здесь? — спросил Фёдор, одновременно выбирая, по какой дороге пойти.
— Я переехала сюда из Кровавого Леса, когда была ещё совсем маленькой. Мой отец работает банкиром и всегда в разъездах…
— И как тебе живётся в Смертном Духе?
— Отлично. Тут гораздо больше возможностей, чем там… Особенно если сравнивать небольшой городок с целой столицей…
— Ты вела себя так скромно на балу… — говорил Фёдор, выбрав путь по аллее. — Судя по всему, у тебя нет приятелей среди королевских знакомых, да?
— Да. Я ходила в обычную школу, общалась с обычными детьми… Совсем скоро закончу четвёртый биологический курс… Всегда нравилось изучать животных и растения… А у тебя какое образование?
— Географическое. Я хочу путешествовать. — говорил Гронский. Через некоторое время они с Ксенией вышли на площадь. Сын короля заметил торговца, продающего какую-то неизвестную ему сладость красного цвета. Она заворачивалась в несколько слоёв и одевалась на палочку. — Здравствуйте, а что это вы продаёте?
— Пастилу. — спокойно ответил торговец. Фёдор вопросительно на него посмотрел. — Недавно в Святой Авроре изобрели новый рецепт. Подсушивают какое-нибудь фруктовое пюре и… И собственно всё. Я продаю вишнёвую. Брать будете?
— Хочешь попробовать? — Гронский обратился к Ксении. Та молча кивнула. — Хорошо, дайте одну. Сколько с меня?
— Шесть копров.
Сын короля расплатился несколькими монетами, забрал пастилу на палочке и дал её Черновой. Они пошли гулять дальше. Девушка сделала первый укус, оценила изделие взглядом и кивком, после чего заговорила:
— Слушай… Я ещё раз хочу сказать тебе спасибо…
— За что? За вкусность? Пустяки…
— Нет, за то, что заступился за меня… — сказала Ксения, а затем начала гладить Фёдора около царапины. У Гронского пошли мурашки по коже, он засмущался. — Если бы не ты, то и представить страшно, что могло со мной произойти…
— В-всегда пожалуйста…
Через несколько секунд взглядов друг другу в лицо Чернова нежно поцеловала Фёдора в губы. Из её рта исходил вкусный вишнёвый аромат. Гронский растаял в этом поцелуе. Положил ладони ей на щёки и улыбнулся.
Так и началась любовная история Фёдора Гронского, королевского сына из Смертного Духа, и Ксении Черновой, дочери банкира из Кровавого Леса. Через полгода пара поженилась, а чуть попозже у них родился ребёнок. Девочка, которую назвали Сашей. Все были счастливы, но, к сожалению, не всё кончается так же хорошо, как и начинается. Во время гражданской войны Ксению убили, а Гронскому пришлось воспитывать дочь одному…»
У Фёдора Валерьевича появилась мысль найти своих старых друзей и вспомнить молодость. Однако всем этим он займётся после битвы в Нуньесе, что на данный момент было гораздо важнее.
Уже на следующий день армия стояла в городе в ожидании атаки. Костя заметил, как короли бросают косые взгляды друг на друга, после чего поинтересовался у Саши о том, что произошло. Та рассказала ему о действиях Варлама Еремеевича, об ударе Рины и об угрозах своего отца. Леонов удивился тому, как не вовремя ушёл к себе в шатёр. В тот момент он уже крепко спал. Настолько крепко, что даже громкие крики Островской его не смогли разбудить.
За несколько минут до наступления врага охотник поцеловал Гронскую в губы. Этот поцелуй словно придавал ему какую-то энергию. Очень странную, но невероятно добрую и светлую, мотивирующую выжить в бою.
Послышался грохот. Лучники начали стрелять из луков. Один из тех, что стоял около Велемира, внезапно начал задыхаться. В страхе он бросил своё оружие и начал размахивать руками, но этим сделать ничего не смог. Как не смогли и солдаты. Они пригляделись к его шее. На ней были красные следы, словно от маленьких ладоней. Воины удивились. Точно так же, в муках, погибли ещё несколько лучников.
Короли обратили внимание на войско Де-Марка, сидевшего в седле с довольной ухмылкой. Рядом с ним находилось несколько чародеек, до этого, скорее всего, читавших заклинание удушения. То самое, которое на одном из уроков в магической школе применил ученик Виринеи.
Фидель громко крикнул команду, чтобы солдаты начали атаковать из катапульт. В город полетели камни, на смерть задавливая солдат. Леонов кое-как уклонялся от них. Рядом стояла Рина. Она достала меч, грозным взглядом посмотрела на охотника и побежала к центральным воротам, словно ураган снося с ног воинов, зло кричащих в ответ.
Велемир и ещё несколько лучников, натягивая стрелы на тетиву, укрывались за каменным ограждением оборонительной башни. Самый главный из них порой выкрикивал различные команды, одновременно стреляя из баллисты.
Фирсов, пока никто не видел, убежал в самый конец башни, спрыгнул на ближайшую крышу, чтобы защищать воинов от полёта вражеских стрел. Показал Косте жест, однако тот издалека не смог разглядеть какой, потом резко выстрелил из лука. Леонов обернулся, увидел закатившего глаза и выронившего из рук оружие ловкача из Святой Авроры, из груди которого торчала окровавленная стрела. Всю его броню также залило кровью. Он с грохотом упал на землю, подняв в воздух всю пыль, и что-то пугающе прошипел. Охотник пнул его по голове.
Амос с Климентом решили разделиться. Один продолжил стоять у замка, большим пальцем поглаживая рукоять меча, а другой побежал на главную площадь, иногда посматривая на фонтан с большой железной рыбой, изо рта которой стекала вода. Постепенно на статую прилетало всё больше и больше капель вражеской крови.
Бородач был довольно ловок в сражениях и очень часто отпускал в сторону противников различные шуточки, тем самым провоцируя их. Леонов заметил, что он единственный из охотников, кто так делает. Либо он не воспринимал битву, да и войну в целом, в серьёз, либо же применял некую тактику боя, в состав которой входили грязные шутки и оскорбления. В любом случае, и то и другое у него действовало в лучшую сторону, что являлось довольно странным.
Горло Амоса пересохло. Каждый день вместе с Агеевым он выпивал по несколько кружек пива. Сейчас бородач с радостью сделал бы то же самое, хотя и от самой обычной воды бы не отказался. В каком-то смысле он даже пожалел, что решил остаться возле замка, а не пойти на площадь, где стоял фонтан.
Короли спустились с оборонительной башни. Они бились не вдалеке друг от друга, порой перекрикиваясь ругательствами.
К Фёдору Валерьевичу подбежал эльф со шлемом на голове и огромной булавой в руках. Король без какого-либо труда вонзил меч ему в сердце и перерезал горло.
Варлам Еремеевич сражался с боевым топором. Недалеко от него дрался и Геласий. Птичьи перья, которые он собирал, висели на поясе как трофей, скорее смешащий врагов, чем запугивающий. Дрался Геласий за счёт своего низкого роста очень даже неплохо. Ловко уклонялся, оказывался за спиной противника, бил его либо в подмышку, либо в ногу.
