– Ужас в кофейной чашке?

– Точно.

*

Покинув маленькое двухэтажное здание аэропорта, Максим увидел неподалеку стоянку такси. На стоянке в ряд стояли желтые машины, Максим сел в первую.

– Оренбург, улица Советская, отель “Центральный”, – сказал Максим таксисту.

– Хм. Иногда они возвращаются? – спросил таксист, взглянув на Максима и включая зажигание.

– Кто? – немного растерявшись, спросил Максим. – Я здесь впервые.

– Хм. Иногда они ошибаются, – сказал таксист, и до самого города больше не промолвил ни слова.

*

– Девушка, некто Егор Никаноров жил в вашем отеле две недели назад. Вы можете дать мне тот номер, в котором он останавливался? – спросил Максим у девушки на стойке регистрации.

– Сейчас посмотрим, – девушка сняла с блузки бейдж с надписью “Наталья”, поднесла его к лицу Максима, потом вернула бейдж на блузку и полистала журнал регистрации. – Могу, этот номер не занят. А зачем вам именно этот номер, если не секрет?

Максим вынул из кармана удостоверение и поднес его к лицу Натальи.

– Видимо, секрет. – Наталья выдала Максиму ключи от 22-го номера на втором этаже. – А знаете, я не удивлена, что Егором Никаноровым интересуется полиция.

– Интересно, почему?

– Такого у нас еще не было, чтобы командировочный исчез на двое суток. Мы уже хотели объявить его в розыск, как вдруг он появился. И знаете, тот Егор Никаноров, который заселился, и тот, который появился после своего исчезновения – это были… очень разные люди.

– Это как это? – удивился Максим.

– Внешне вроде тот же, но… не тот, и все тут. И это заметила не только я. Галка тоже заметила.

– Галка – это уже серьезно, – сказал Максим. – Но как это может быть – тот, но не тот? И куда он исчезал? Он ничего об этом не рассказывал?

– Куда исчезал, он нам с Галкой не докладывал. Да мы и не спрашивали. Знаете, есть люди, с которыми вообще не хочется общаться. Как будто стеной огорожены такие люди. Невидимой. А как это – тот, да не тот? Да я и сама не знаю, как это объяснить. Словно перепрограммировали его, что ли. Знаете как меняется телефон, если в нем сменить сим-карту? Внешне телефон тот же, а включишь – совершенно другой.

– Понятно, – Максим почесал в затылке.– Нет, вообще ничего не понятно. Ладно, разберемся. Значит, Егор исчез сразу же, как только заселился?

– Я этого не говорила, – сказала Наталья.

– Ну так скажите, – развел руками Максим.

– Знаете, иногда доверишься человеку, начнешь ему что-то рассказывать, а он и наглеет на глазах. Есть такие люди, знаете ли…

– Виноват, – сказал Максим. – Наталья, если вас не затруднит, скажите, пожалуйста, на какой день своего пребывания в Оренбурге Егор Никаноров исчез из отеля. Опишите общую хронологию пребывания его в этом отеле. Вкратце. Пожалуйста.

– Ну конечно не затруднит! – улыбнулась Наталья. – Пару дней после заселения Егор бегал по своим командировочным делам. На второй день, вечером, как раз я дежурила, хвастался, что завершил все дела досрочно, и теперь у него целых двое суток свободного времени. А наутро, после завтрака, вышел из номера, и появился только через двое суток, к ночи. Забрал вещи из номера и поехал в аэропорт.

– Нескончаемое вам спасибо, Наталья. И Галке, заочно.

– Ой, да не стоит таких благодарностей. Всегда к вашим услугам.

– Всенепременно, с вашего любезнейшего позволения, если возникнет такая необходимость.

*

До фабрики “Ткани” можно было доехать на такси, но Максим решил пройтись пешком. Наталья пообещала, что Максим сможет добраться до фабрики всего за пятнадцать минут – сначала по улице Советская, потом, не доходя до реки Урал, нужно свернуть на улицу Фабричная, и пройти по ней еще около трех минут до самой фабрики. Максим преодолел этот путь за час. Ему понравились эти улицы, где старинные дома и особняки царских времен вполне удачно гармонировали с монументальными административными зданиями сталинской эпохи. Удивленный красотой улиц, Максим сделал несколько фотографий и селфи, потом зашел в кофейню, взял с собой стаканчик кофе и погулял еще, дойдя до набережной реки Урал. На том берегу начинался желтый осенний лес, из которого торчала высокая кирпичная труба, выбрасывающая в небо вертикальный столб черного дыма.

“Без капли дегтя не обошлось”, – неодобрительно покачав головой, Максим выбросил стаканчик в урну и направился к фабрике “Ткани”. – “Закоптили все, черти.”

*

– Помню, помню, как же, – непрерывно перекладывая с места на место папки, ручки и степлер, не глядя Максиму в глаза, рассказывал генеральный директор фабрики Семен Волкодав. – Бойкий такой, шустрый. Побегал, выбрал образцы, заключил договора, и был таков. Мы уже даже выслали первую партию в Москву. Наш менеджер перед отправкой пытался связаться с Егором, но в Москве сказали, что с нашей фабрикой теперь работает другой менеджер, Надежда. С Егором ведь что-то произошло? Ведь так, ведь?

Волкодав перестал перекладывать папки, положил руку на руку, как школьник на уроке, и взглянул на Максима.

– Его больше нет, – сказал Максим, наблюдая за лицом Волкодава.

– Печально, – сказал Волкодав. – Хороший парень. Был. С деловой хваткой. И профи каких сейчас мало. Внимательный, дотошный, но, как только нашел, что нужно, оперативно решил вопрос о поставках наших тканей в Москву. Этот контракт для меня – как манна небесная. Предоплата позволила мне выдать зарплату моим работникам, а сам факт, что наши ткани пошли в Москву, сделает нам отличную рекламу в других регионах. Как он погиб? Он ведь погиб?

– Трагически, – сказал Максим.

– Ясно, – кивнул Волкодав. – Тайна. А раз это тайна, позволю себе предположить, что, поскольку вы здесь, не исключается криминальный след в гибели Егора.

– То, что я здесь, еще ни о чем не говорит, – усмехнулся Максим. – Кто знает, может быть я сфабриковал некоторые факты, чтобы выбить у начальства эту командировку. Может быть, мне просто нужно было уехать на время из Москвы, скрыться от своих личных проблем.

– И кто может знать ответ на этот вопрос? – поинтересовался Волкодав.

– Никто, – сказал Максим.

– Даже вы? – спросил Волкодав.

– Даже я.

– Вы или очень искренний, или очень опасный человек, – сказал Волкодав.

– Обо мне поговорим как-нибудь в другой раз. Вернемся к Егору. Значит, его пребывание на вашей фабрике прошло гладко? Никаких конфликтов, споров, не наблюдалось?