– После завтрака, у нас совместная аудиенция для халифа тази, он припрется из Багдада – опять просить денег и милости к единоверцам… Увы – еще не скоро мы искореним в пределах Арьянаведжа эту дикарскую веру бродячих верблюжатников – укравшую у нашего народа двенадцать с лишним столетий… – шах нахмурился. Затем обед и после обеда вечером прошу вас поприсутствовать на казни нечестивцев, дабы вы узрели правосудие Ахура-Мазды. На обеде я так думаю, мы все интересные вопросы и обсудим.

– Ну что же я думаю, что мы вполне найдем точки для взаимного понимания, – Хикэри в принципе решила, что собственно Японии и Ирану делить нечего.

Хотя нефть, газ… Да, надо будет с утра набрать Токио… Но с кем там говорить?

– Мой шах, Юкки заинтересованно посмотрела на шаха, – могу ли я не смотреть на казнь, меня это не возбуждает, а вместо этого посетить богослужение в храме Ахура-Мазды?

– Увы – есть пределы и для царей… – сообщил монарх. Мобедхан мобед в свое время разъяснял, что не зороастрийцы не могут посещать богослужения – это когда американская послица – ухмылка искривила полные губы шахиншаха – посмотреть наши храмы…

– Мой шах, – Юкки не совсем аккуратно прервала шаха, – дело в том, что в Японии есть иранская диаспора и среди них есть зороастрийцы, которые написали ходатайство об открытии в Нагасаки храма. Несомненно, посещение мною храма и мой доклад Великой Вдовствующей Императрице-матери ускорит положительное рассмотрение этого вопроса.

– В таком случае, – Бахрам с уважением посмотрел на Юкки, – мобедхан мобед, безусловно, даст свое разрешение и лично представит вам основы нашей веры.

– Вы не будете возражать, – промолчавшая весь ужин шахбану решила напомнить о себе, – если к вашей и Юкки беседе с Дельшад присоединится и моя младшая дочь, принцесса Дария. Она моложе Дельшад на три года, ей семнадцать лет и она просто безумно хочет познакомиться с вами, Хикэри.

– Если Юкки не против, то я не возражаю…

– Я в принципе не против, – Юкки немного растерялась.

А она не поняла что намечается…

– Хорошо, я тогда скажу Дарии, чтобы вы тоже ее ждете…

Гостевой дворец

Войдя к Хикэри, Юккки малость опешила. Иранские принцессы встали ей навстречу, улыбчивые, свежие, в невесомых тряпочках калифорнийского изыска, мало что прикрывавших. Выражаясь без дипломатии – очаровательные шлюхи… Но на Хикэри было надето что-то шелковое, прикрывавшее еще меньше… Мда… Хорошо, я не возражаю. Зная сестру, это будет весело…

Фрейлина по знаку принцессы тихонько улетучилась, бесшумно прикрыв за собой дверь.

– Садитесь, принцесса, – голосом благовоспитанной девушки сказала Дельшад, подавая пример. – Наливайте себе сакэ, прошу вас, я постаралась максимально соблюсти японские национальные традиции…

Юкки обозрела стол.

Присутствовало теплое сакэ.

На закуску сашими, суши и тарелка овощей.

– Откуда у вас это? – светски осведомилась Юкки.

– Из японского ресторана, конечно.

В Ктесифоне они есть? – изумилась девушка.

– Да – две штуки…

– А в Токио нет персидских ресторанов, – Юкки отчего-то стало немного неудобно.

– Ты не в курсе, – поправила ее Хикэри, – есть тоже пара штук.

– Возьмите чашку – с улыбочкой сказала Дария, – давайте выпьем…

Взяв фарфоровую чашку (опять-таки крайне похожую на настоящую японскую), Юкки аккуратно налила в нее сакэ.

– Настоящий нигоридзаке, – посмотрев на бутылку, удивленно сказала Юкки, – при изготовлении его закваску трут грубой материей, отчего он приобретает мутность и белый цвет. Даже в Японии редкость, не думала встретить его в Ктесифоне.

На глазок, в чашке оказалось граммов пятьдесят… Присмотрев себе подходящий кусочек рыбы, Юкки легонько выдохнула и выпила сакэ…

– Отличный напиток, – сообщила Дельшад, жмурясь от сакэ, – трезвость не способствует романтическим отношениям.

– Приятно слышать… – Хикэри выпила чашку сакэ и улыбнулась с прищуром. – Наливайте себе еще, не стесняйтесь.

Юкки стала раздумывать, какую бы тему выбрать для светской беседы.

Однако голову ломать не пришлось: Дельшад гибко встала, улыбнулась им:

– Поскучаете несколько минут? Я только кое о чем вместе с Дарией распоряжусь…

И обе иранские принцессы удалились в смежную комнату походочкой манекенщиц. Юкки, поразмыслив, налила себе еще полчашечки сакэ и благопристойно выкушала. Настроение заметно поднялось. Затем посмотрев на Хикэри, сняла вечерний костюм и осталась в рубашечке и трусиках. «А вот интересно, если Он узнает?» – подумала она лениво.

Вдвоем они пребывали недолго, хватило как раз, чтобы выпить и закусить.

Появилась Дельшад и молча поманила их в соседнюю комнату. Когда Юкки вошла в комнату, она сунула ей в руку длинный гибкий стек с рукояткой из черного дерева.

Юкки быстренько рассмотрела, что конец рукоятки мастерски вырезан в виде мужского достоинства – ничего особенно устрашающего, но…

– Это еще зачем? – спросила она машинально.

– Ну, как же без этого – Дельшад улыбнулась определенно блудливо. – Чтобы строптивая девочка не особенно артачилась…

– Шалуньи, – засмеялась Хикэри.

– Прошу вас, – Дельшад показала на центр комнаты.

Дария стояла посередине комнаты, уронив голову так, что распущенные волосы скрывали лицо. Из одежды на ней имелись лишь шнурок вокруг талии с лоскутком красной материи и натуральные кандалы, ручные и ножные, довольно длинные, поблескивающие в тусклом свете синеватых ламп.

Дельшад проворно оказалась за ее спиной, бесцеремонно надавила на плечи ладонями, заставив опуститься на колени. Кандалы при этом звякнули и колыхнулись так, что не осталось никаких сомнений: не бутафория, а настоящее тяжелое железо. Дария уронила голову, но сестра, взяв ее за подбородок, заставила поднять лицо, обеими руками отбросила волосы за спину. Процедила без всякого наигрыша:

– Если госпожа пожалуется, что ты была непослушной – шкуру спущу…

Подошла к Юкки, чуточку остолбеневшей от таких сюрпризов, вмиг перевернула у нее в руке стек рукояткой наружу, подмигнула и вышла вместе с Хикэри.

– Госпожа, вы не будете меня бить? – дрожащим голосом спросила Дария.

Ее голосок натурально дрожал от испуга, на глаза вроде бы даже слезинки навернулись, великолепная грудь часто-часто вздымалась.

Признаться по совести, поскольку Юкки была живой человек, ее чуточку разобрало. А то и не чуточку.

Бросив многозначительный взгляд на предмет в ее руке, Дария закинула голову, медленно опустила ресницы, приоткрыла рот.

Юкки сбросила рубашку с плеч и краем глаза приметила в углу лежащий кнут.

Ну ладно, держись…

– Ты мне очеееень нравишься… – к спине Хикэри прижимается упругая грудь, а острый язычок безошибочно находит ее ушко. Поигравшись с ним, Дельшад стала покрывать поцелуями шею, потом плечо. Ее руки сквозь тонкую ткань ласкали горячие груди Хикэри. На секунду ирани отпрянула, развернув ее к себе. Под руками Дельшады платье стало сползать вниз.

Хикэри почувствовала, как прохладно стало обнаженной груди. Соски попадают в сладостный плен губ Дельшад. Руки Хикэри скользят по плечам и спине иранки. Какая у нее прекрасная кожа… Толчок! Не ожидав подвоха, Хикэри растягивается на постели. Не дав опомниться, Дельшад оказывается сверху, прижимая ее.

– Я хотела тебя с того момента как увидела тебя по телевизору с мечом с которого стекала кровь – шепчет она, – и не хочу скрывать свое влечение. Хочешь, чтобы все исходило от меня, а ты невинная жертва, которую поимели против ее воли?

Она прошлась язычком по шее, Хикэри так и не поняла что произошло, но уже через мгновение впилась в её губы.

Прости, подруга, но я предпочитаю быть сверху…

Резким движением сбросила Дельшад с себя и навалилась сверху, игнорируя протестующий вскрик.

Ага, нашла коса на камень…

Несколько секунд Дельшад пыталась вернуть утраченное лидерство, но куда там. Хикэри впилась ей в губы, просунула свободную руку, раздвигая ножки, и между обжигающими прохладой бёдрами нашла на ощупь губки, просунула пальчики внутрь… Дельшад, прекратив сопротивление, сладостно извивается и стонет, приподнимает бедра.