Существовал только один способ убить Вечного навсегда и необратимо, неважно, стоял ли он на стороне света или на стороне тьмы. И это было оружие, выкованное из эфира. Только немногие были способны его создать.

Мим и Пан были таким оружием.

Их зубы были словно отравлены. Нанесенные ими раны не исцелились бы сразу у Вечных – на это ушло бы время, а при серьезной травме… они могли оказаться смертельными. Жить вечно – не значит быть бессмертным. Они не были бессмертными в подлинном смысле слова.

– Ну так что привело тебя сюда? Кроме вина и этих двух слюнявых комков шерсти?

Пан, сидевший на голове Цето, засопел, нитка слюны наконец достигла его волос. Цето поморщился, отпил глоток вина и подавил желание тряхнуть головой – так он разбудил бы зловредное создание.

– Мои темные лазутчики, – заговорил он серьезно и тихо, наблюдая за тем, как пламя в камине лижет остатки дерева. Сегодня они роятся вокруг меня, как лемминги.

– Такое часто случается, в этом нет ничего особенного, – Ашер пожал плечами, но Цето повернул голову, насколько это было возможно, и пристально посмотрел на брата.

– Верно. Но в этот раз случилось кое-что новое, и я хочу об этом тебе рассказать.

– И в чем же дело?

– Тариэль, – коротко сказал Цето, и Ашер тут же оцепенел.

В то же мгновение еще не прогоревший огонь почти потух, превратившись в жалкий язычок пламени. Ашер снова вдохнул в него жизнь. Он сделал глубокий вдох, и пламя резко вспыхнуло, взметнулось вверх, чуть не охватив камин, а затем вернулось к своему прежнему размеру. Испугавшись, Мим покрепче прижалась к ноге Ашера. Он наклонился вперед, чтобы поставить бокал на столик. По нему было видно, что он крепко о чем-то задумался. Тени в комнате стали темнее, воздух холоднее, тепло, исходившее от пламени, было бессильно против энергии Ашера, которую он сам с трудом контролировал.

– Интересно.

– Ничего не хочешь добавить?

– Где его заметили?

– В Праге.

Ашер сухо рассмеялся.

– Столько столетий он держался скрытно, защищался своей энергией, что можно было даже предположить, что он спрятался. И что теперь? Он снова появляется, вот так вот запросто, без защиты, не пытаясь замаскироваться, и показывается в человеческом мире? Удивительно, не так ли? – размышлял вслух он.

– Не хочешь отомстить?

– Месть, – хрипло прошептал Ашер с отсутствующим видом. – Я уже, насколько это было возможно, примирился со случившимся. Не то что бы я и правда готов был его простить… – Он на мгновение задумался. – Месть. Я и правда думал, что выше этого. Полезно узнать, что я могу ошибаться.

Размышления и воспоминания о прошедших днях грозили захватить его, пробудив ту всепоглощающую ярость, которую когда-то в нем пробуждал Тариэль. От которой он так и не избавился.

Покачав головой, он расстегнул пиджак и снял его, а затем аккуратно положил его на подлокотник и снова откинулся назад. Мим хотела было запрыгнуть ему на колени, но у нее получилось только с третьей попытки. Она от души зевнула, а затем свернулась клубком.

– Итак, ты хочешь отомстить, – произнес Цето. – Почему же Светлый Вечный был так неосторожен?

– Тариэль не стал бы рисковать просто так, выдавая свое присутствие Темным.

– Человеку.

– Что?

– Он явился какой-то женщине.

– А это превращает просто интересную информацию в совершенно исключительную. С какой стати Тариэль явился смертной? Он всегда боялся нарушений равновесия, аномалий и вмешательств любого рода. С чего же он пошел на такой риск? И почему именно сейчас?

– Не знаю, – пришлось признаться Цето.

Глядя в огонь, Ашер позволил своим мыслям блуждать. Он не мог увидеть никакой взаимосвязи.

– Что ты задумал?

Рот Ашера скривился.

– Думаю, мне предстоит путешествие.

Ночь была ясной. Казалось, будто они сидят в засаде, наблюдая за тем, что происходит под небосводом, а полная луна светила им, как фонарь.

Вид отсюда сверху был превосходный. Прага всегда оказывалась в числе любимых городов Ашера. Ему нравилось это необычное, наполненное красотой место – со своим очарованием и характером. Неидеальной, но чистой, первозданной красотой, которая проявлялась, несмотря на острые углы и резкие очертания. Прага была из тех мест, где энергетические потоки особенно чувствовались, пульсировали под городом сильно и отчетливо, как вены, ведущие к сердцу.

Держа руки в карманах, Ашер непринужденно прислонился плечом к дымовой трубе на одной из крыш и посмотрел сверху вниз на Влтаву. Он уже пытался выследить Тариэля. Пока что безрезультатно. Лазутчики Цето тоже ничего не видели, хотя они сидели в каждом темном углу и могли видеть все. Это были тени города, тени любого предмета, тени в каждом углу. Они пробуждались к жизни и подчинялись приказам Цето. В смертном мире они становились его глазами и ушами.

Может, этот трус спрятался снова? Нет, в это он не верил. В этом не было бы никакого смысла. Впрочем, разве в других его поступках он был? Но, как обычно, как бы Ашер ни ломал голову, он не находил никакого объяснения тому, почему Тариэль решил появиться именно сейчас. И, более того, показаться человеку. Тариэль не является людям. Никогда. Потому что он так сильно переживал за этот мир, за вселенную и за хрупкое равновесие, что всегда держался от людей на расстоянии. Он не участвовал в жизни смертного мира, а лишь наблюдал за ним, живя в сфере света, как отшельник.

Когда-то все было иначе.

Вспомнив о прошлом, Ашер стиснул зубы так сильно, что они скрипнули. Может, Тариэль потому и спрятался. Он больше не ненавидел Тариэля за случившееся. Ненависть была слишком сильным словом, слишком сильным чувством, а он ничего подобного не испытывал. Крайности, неважно какой природы, были опасны. Но он хотел, чтобы Тариэль искупил то, что совершил.

Ашер пробудил свою силу, воззвал к ней и позволил ей течь сквозь него. Она разрасталась, и вот его зрение стало невероятно острым, он все полнее осознавал, что его окружало. Теперь он мог без усилий различить энергию, которая четкими линиями охватывала всю планету.

– Где же ты прячешься? – прошептал Ашер в темноту, скользя взглядом по ночному городу.

Улица за улицей, переулок за переулком. Уже решив, что на сегодня поисков хватит, он вдруг замер. Улыбка расползлась по его лицу, а все тело расслабилось. Ашер начал медленно отводить свою энергию, снова успокаивать ее и брать под контроль.

– Привет, Тариэль. Старый приятель. – Последние слова сочились сарказмом, и его ухмылка стала еще шире. – Что же ты задумал?

Он это выяснит. Любопытство – его главная страсть, и он слишком сильно наслаждался им, чтобы себя сдерживать.

Вынув руки из карманов, Ашер оторвался от трубы и отряхнул пыль с пиджака. Медленно провел рукой по своей короткой бородке. Прошелся до края крыши. Всего парой улиц дальше он обнаружил Тариэля, который неподвижно стоял на углу, скрестив руки и прислонившись к стене. Хорошо защищенный.

Коротким движением расправив плечи, Ашер призвал крылья. Частицу за частицей, атом за атомом материализовывались, образуя перья, кости и мышцы. Из ничего возникали дым и золото, которые превращались в абсолютно черное оперение невероятного размаха. Он использовал материю вокруг себя, ту, что связывала мир, и переделывал ее по собственному желанию.

Его спина отчетливо ощущала вес крыльев. Нижние перья затрепетали на ветру, когда Ашер элегантно поднял крылья, расправил их и шагнул с края крыши. Мощным взмахом он взмыл над землей, набрал высоту, еще раз взмахнул крыльями и полетел в сторону Тариэля.

На таком небольшом расстоянии он мог бы с тем же успехом телепортироваться. Но он слишком наслаждался полетом, чтобы так поступить – наслаждался ветром, свободой, ощущением счастья, которое пронизывало его. Поэтому он использовал любой повод полетать. Кроме того, он был, может, и старым, но не идиотом. Со временем все больше и больше узнаешь о себе и о своих способностях. Телепортация была удобной, но все же стоила энергии. Если бы он телепортировался без усилительного поля или портала, в исходной точке пришлось бы оставить частицу себя. Потом она стремилась бы вернуться, притягиваясь к нему, как магнитом. И чем дальше, тем дольше он не обладал бы своей силой в полной мере. И чем чаще телепортируешься подобным образом, тем больше вероятность стать легкой мишенью.