– Ты пойми, Дарья, – Артур тяжело вздыхает, едва сдерживая раздражение, но продолжает говорить ровным тоном. Чёртов непробиваемый сфинкс! – Свадьба – это прекрасный повод укрепить некоторые деловые отношения. Обязательно нужно позвать Егорова с семьёй, Вавиловых, твой папа настаивает на приглашении Бориса Викторовича с женой…

– Послушай! – я в отличие от него не сдерживаюсь. – Вот только я совсем не понимаю, как это связано с моим платьем! Ну не хочу я эту «бабу на чайнике»! Не-хо-чу! В июне будет жара. Да я просто сварюсь в нём! Или застряну… в каком-нибудь дверном проёме… – психуя, съезжаю по спинке кресла вниз и откидываю сиденье.

– Даша! – мой жених раздражённо сигналит автомобилю перед нами. – Сядь, пожалуйста, прилично. Мы вчера уже заказали белые лимузины. Свадьба будет классической, дорогой, понятной гостям. Родители полностью поддерживают это решение…

– Но это моя свадьба! – я подскакиваю и поворачиваюсь лицом к Артуру. – Не Егоровых, не твоей мамы, не моего папы, а моя! Наша! Почему мы должны отдать этот день посторонним людям?

– Потому что это – всего лишь день! А завтра мне вести с ними дела. Дашунь, – его голос смягчается, а я чувствую себя недоразвитой пятилеткой, – ну когда ты уже перестанешь нести всю эту романтическую чушь? Свадьба в футболках! Фотосессия на футбольном поле! Ну это же бред! – он усмехается, кладёт руку мне на колено и похлопывает. – Ты только не дуйся. И давай потихоньку заканчивай со своими ночными сменами. Иначе я сам вмешаюсь. Мне не нравится ложиться спать одному…

– А давай мороженого поедим! – перебиваю.

Мой жених кидает взгляд на своё запястье с часами и отрицательно качает головой.

– В кафе не успеем. Нужно было быстрее собираться.

– Да не в кафе! – я понимаю, что уже специально провоцирую Артура. Он никогда не ест ничего на улице. – Вот тут притормози. Давай купим в магазинчике.

– Даша! Ну я же объяснял много раз, что в покупном мороженом содержатся трансжиры, как и во всём остальном фастфуде. И это негигиенично. И опасно для голосовых связок. А ты знаешь, что они – мой рабочий инструмент. Я надеюсь, что ты не питаешься колой и бургерами, когда я не вижу?

– Конечно же, нет! – желудок сводит от упоминания еды. Мне хочется впиться зубами в жирную свиную котлету или хотя бы в кусок копчёной колбасы. Ибо вот уже три дня мясо в нашем доме – табу. У Артура разгрузочные дни. Чистит энергетическое поле от негатива. – Ты же повелел!

Не имея больше желания разговаривать, выкручиваю громкость магнитолы на максимум.

«… сегодня состоится столичное дерби ЦСКА – Спартак. Ожидается семьдесят тысяч болельщиков. Покой граждан будут обеспечивать особые отряды конной полиции…»

– Сделай тише, пожалуйста, или переключи, – Артур просит сдержанным тоном, будто ничего не происходит. – Мне мешает вести машину.

– А мне интересно! – отвечаю с вызовом и жду его реакции.

Но он просто сам тянется к магнитоле и меняет частоту. Салон заполняют звуки фортепьяно. Кажется, это «Ты в моём сентябре» Крутого. Красиво. Я не большой любитель классической музыки, а вот академическая – это моё. Артур щёлкает на следующий канал. Теперь играет «Агата Кристи». Их любит папа, а мне…

– Верни, пожалуйста, – тянусь к кнопкам, но жених ловит мою ладонь.

– Что это? – переворачивает мою руку ногтями вверх.

Я не сразу соображаю, что он заметил мой маникюр красным лаком. Чёрт!

– Красная помада, красный лак – всё это пошлость. Моветон. Особенно для молодой женщины. Да ещё и смазанный.

– Ты меня торопил. Я схватилась за колготки…

– Так мы из-за этой ерунды собрали все вечерние пробки? – он мечет на меня гневные взгляды. – Господи, Дарья! А мама теперь сидит и не ужинает без нас. Отца голодом морит… Они же не знают, что у тебя смена.

– Ты сам предложил меня довезти! – я повышаю голос.

– Да, я предложил… Ради твоего комфорта.

– Отчего же мне так некомфортно тогда? – меня откровенно пенит. Хочется стукнуть Артура по-настоящему. И я впиваю свои красные ногти в ладони. – Высади меня, пожалуйста, возле метро.

– Даша… Перестань… Сейчас час пик. Люди чихают, кашляют, хватаются тут же за поручни этими руками…

– Ты, кажется, забыл, где я работаю, – едко шепчу в ответ. – И у меня там тоже куча микробов, которые мутируют от стерильности в геометрической прогрессии, – говорю специально, потому что мне нравится, как его плечи передёргивает.

Он сбрасывает скорость и паркуется у обочины.

– Ты права, Дарья. Пока мы не разругались… Лучше обоим остыть, – притягивает меня к себе и целует в висок. – Я бываю не прав. Напиши, как доберёшься. Заберу тебя утром. Поедем кольца покупать.

– Хорошо, – обиженно бурчу в ответ и выхожу из машины.

Сразу хочется глотнуть воздуха в лёгкие побольше. А потом заорать, поржать в голос. Но леди не смеются. Они улыбаются. И не едят булки с колой. Ага.

– Спасибо, – забираю через окошко ларька свёрток с шаурмой и едва не давлюсь набегающей от запаха слюной. Подаю деньги продавцу, отхожу в сторонку и делаю то, о чём мечтала три дня. Ем мясо. Капля жира падает на куртку. Я затираю её салфеткой. Артур бы уже закатил глаза и разразился лекцией на тему, что встречают человека всегда по одёжке, и поэтому ему должно быть за меня не стыдно. Ибо я – его лицо, его будущая жена. Вытираю жирные руки второй салфеткой и топаю в сторону входа в метро. Никто из этих бегущих мимо меня людей не заметит маленького пятнышка даже на моей белой куртке. Но замыть на работе придётся.

Возле метро столпотворение. Двери заблокированы, и люди уже строят версии о происходящем.

– Пропустите! – расталкиваю людей. – Я – врач. Пропустите, – пробираюсь ко входу. – Что происходит? – налетаю на женщину в форме метрополитена.

– Да какие-то идиоты подрались. Вагон разбили. ОМОНом разгоняют.

– О, Господи… Может, помощь нужна? Пострадавшие?

– Да ну какое там! – женщина машет рукой и открывает дверь. – Что хулиганью сделается?

Альбина блаженно потягивается на кожаном диване. С первого взгляда не скажешь, что ей тридцать пять. Блестящие волосы, ровная гладкая кожа, красивое бельё, идеально, практически театрально смазанная на губах красная помада. И это выглядит так пошло, что член снова дёргается в готовности, хочется присунуть ей ещё разок.

– Егооор, – она потягивается и призывно раздвигает бёдра, задирая юбку выше.

Да, я сегодня скотина. Трахнул её, даже не раздев до конца, но, кажется, именно от этого она и прётся.

– Одевайся, – кидаю ей блузку, – машина твоя уже готова, а мне пора.

– Ну подожди, – она встаёт на колени и тянет меня за руку вниз, чтобы я сел. – У меня есть для тебя предложение. Только ты не отказывайся сразу, – царапает мою спину своими ногтями, запуская мурашки. Знает, что мне так нравится.

– Я слушаю.

– Фадеев снова песню про наследника завёл…

Альбина разминает мне плечи. Это приятно. Дааа.

– Отлично. Я тут при чём? – реагирую расслабленно, не понимая, к чему она клонит.

– Ну не выходит у нас с ним обычным способом, – обнимает меня сзади и ложится подбородком на плечо. – Несовместимы мы. Нужно делать ЭКО, а это гормоны, анализы, врачи. И Фадеев уже не молод.

– И? – давлю интонацией, чтобы побыстрее закончить неинтересный мне диалог.

– Сделай мне ребёночка, – выпуливает и замирает.

Я оборачиваюсь.

– Долго думала, Альбин? – веду плечами, сбрасывая её руки. От возбуждения не остаётся и следа. Я беру со стола пачку сигарет, достаю одну.

Аля тянет мне зажигалку.

– Егор, ну ты не спеши отказываться. Ты – молодой, здоровый, красивый, – её ладошки пробегаются по рельефу моих мышц, – и от тебя я без всей медицинской мути смогу.