Его полосы выглядят еще ярче в утреннем свете. Даракс смотрится просто потрясающе. Его лицо имеет те же пропорции, что и у всех местных пещерных людей, но в нем больше симметрии. И, честно говоря, он очень привлекателен во всей своей примитивной чуждости. У него есть борода, очень густая и темная, с золотистым отливом. Она короткая и правильной формы, и с ней он выглядит примитивным. Ну, Даракс может быть сколь угодно горячим, но у меня даже и мысли не возникнет влюбиться в собственного похитителя.

Мужчина шумно бросает дрова на траву и быстро строит пирамиду из сухих веток. Затем он вынимает два камня и ударяет ими друг о друга, чтобы выбить искру, которая зажжет огонь.

Тем временем я делаю то, что делала много раз с тех пор, как прибыла на эту планету. Я собираю сухую траву вокруг того места, где сижу, формирую ее в шар и использую очки, чтобы сфокусировать солнечный свет. Трава загорается через три секунды. Я быстро кладу тлеющий маленький комок травы под полую пирамиду, которую Даракс сделал, и дую, чтобы огонь разгорелся. Пламя взметается вверх, и я с удовлетворением вижу, как Даракс застывает на мгновение, прежде чем медленно положить свои примитивные огненные камни обратно в мешок. Я слегка ухмыляюсь.

— Женщина не так беспомощна, как думает Даракс?

Мужчина роется в сумке и достает что-то, завернутое в зеленые листья. Он разворачивает их на земле, и теперь моя очередь удивляться. Это довольно хороший выбор еды, состоящий из мясного ассорти, которое выглядит очень вкусно, чего-то похожего на фруктовый джем и высушенного бруска, напоминающего тушеное мясо, которое мы делаем, чтобы хранить в пещере. Также тут много тонких листьев, которые выглядят как салат, и даже кусочки чего-то похожего на хлеб. Но это не может быть хлебом, потому что куски слишком плотные, и, насколько нам известно, никто на Ксрене не занимается сельским хозяйством. В любом случае, это лучшая еда, которую я когда-либо видела на этой планете, и у меня слюнки текут от одного её вида. Я ничего не ела уже много часов.

Даракс берет пустой лист и осторожно накладывает на него еду, затем кладет его на траву передо мной. Выглядит очень вкусно. Это ставит меня перед выбором. Должна ли я принимать еду от похитителя? Означает ли это, что я принимаю свое положение пленницы? Буду ли я в долгу перед Дараксом за это? И что об этом думает он сам?

— О, к черту. Я голодна.

Я протягиваю руку и пробую «хлеб», который оказывается больше похожим на корнеплод. Вкус похож на пряный батат, и не успеваю я опомниться, как съедаю весь кусок, который дал мне Даракс. Потом я пробую другие продукты на своём листе. Фруктовый джем на вкус как терпкий апельсин, холодная нарезка — это мясо из какого-то животного, о котором я предпочла бы не знать. Подозреваю, что это, вероятно, динозавр. Высушенный брусок на вкус больше всего похож на песто, а листья не имеют никакого особенного вкуса, как и на Земле. Через минуту мой лист совершенно пуст.

Даракс берет выдолбленный камень и наливает в него немного воды из кожаной фляги, затем бросает туда щепотку темного порошка и вешает на ветку, которую воткнул в землю над огнем. Еда была неплохой, и я уже чувствую себя намного лучше. В порыве внезапного оптимизма я лелею надежду, что он готовит чай, кофе или горячий шоколад, хотя знаю, что это невозможно. Мы никогда не находили на Ксрен ничего подобного. Но иногда мы с девочками опускаем не слишком горькие листья в воду и притворяемся, что это чай. Утреннее солнце согревает мою кожу, дует приятный ветерок. Костер потрескивает и приятно пахнет, а пещерный человек спокойно пережевывает пищу и следит за опасностями, постоянно сканируя горизонт и небо.

Даракс не смотрел на меня с тех пор, как не дал мне врезаться прямо в пасть этого проклятого манбейна, и у меня такое впечатление, что он не знает, что со мной делать. Но он накормил меня лучшей едой, которую я пробовала за последние месяцы, он добр к своему рексу, и я чувствую себя очень хорошо. На самом деле, я сейчас сыта больше, чем любая из девочек. Конечно, фрукты салена, которые Алиса приносит для нас, замечательные. Но постоянно питаться одним и тем же надоедает.

— Знаешь, — говорю я вслух по-английски, потому что так уж сложилось, что я никак не могу привыкнуть говорить на его языке, — это было бы здорово, если бы ты не похитил меня. Разве ты не мог просто сойти со своего динозавра и подарить мне цветы? Или дождаться рассвета и представиться как нормальный человек? Спеть мне серенаду или написать стихи? Пригласить меня на романтическое свидание под звездами? У тебя были бы неплохие шансы. А теперь все довольно неловко.

Даракс смотрит на меня своими желтыми глазами, потом голыми руками тянется к каменному горшку над огнем. Я задыхаюсь при виде этого.

— Не надо! Горячо!

Но мужчина хватает горшок и спокойно ставит его на землю, не морщась. Потом наливает немного в небольшой выдолбленный камень и протягивает мне дымящийся сосуд.

Ну, я должна проверить, кофе ли это. Я знаю, что некоторые девушки на Буне убили бы за кружку латте. Я сама больше люблю мокко, но не отказалась бы и от капучино. Я беру чашку, дую на нее и делаю осторожный глоток. Да, это варево — не то. Это даже не эспрессо. Напиток травяной и пряный, и в нем есть намек на сладость, поэтому я с радостью назову его чаем. Даракс отхлебывает из своей чашки и удовлетворенно смотрит в небо, и по какой-то причине это успокаивает меня. Он тоже прихлебывает чай. Он не настолько чужой.

Но все же Даракс инопланетянин. Его полоски грубее, чем остальная кожа, и когда он прихлебывает чай, то я вижу отблески его белых клыков. Его волосы блестят на солнце, как чистое золото, и мне хочется провести по ним щеткой или расческой, чтобы распутать. Я замечаю, что у него намотана на плече коричневая ткань, и мне интересно, как он использует ее, когда катается на своем рексе. Когда он сидит, его килт лежит на бедрах, и в нужном месте определенно виднеется большая выпуклость. Я знаю, что пещерные люди на Ксрене очень хорошо оснащены, потому что София и Эмилия дали нам достаточно намеков для зависти. Конечно, они не нарочно, но когда живешь в тесном помещении, то такие вещи все равно когда-нибудь выплывают наружу.

Они не всегда могут подавить свои стоны и восклицания, когда поддаются влечению в пещере посреди ночи, надеясь, что все остальные спят. Конечно, это вызывает у нас любопытство. На что это будет похоже? С настоящим пещерным человеком? Здесь, на лугу, мы в безопасности. Я чувствую маленькие покалывания в своих девчачьих частях при мысли о соблазнении этого парня прямо здесь и сейчас. Я смотрю на его промежность. Там определенно что-то происходит. Что-то важное. Нет. Он похитил меня. Я не собираюсь быть одной из тех стереотипных цыпочек, которые влюбляются в своих похитителей. Черт, я даже не знаю, бывают ли такие случаи в реальности, или это происходит только в кино.

Я откидываюсь на траву и опираюсь на руки.

— Итак. Какие планы? Или ты просто бесцельно бродишь по джунглям, похищая беззащитных женщин и кормя их деликатесами?

Даракс может не понимать слов, но он должен уловить вопросительный тон моего голоса. И теперь он, наконец, смотрит на меня. Похоже, он на мгновение задумался. Затем мужчина снова медленно протягивает руку, пытаясь погладить меня по щеке. Я отклоняюсь.

— Нет, чувак. Это не так работает. Ты пока не можешь этого сделать.

Он отдергивает руку и делает глубокий вдох, как будто хочет что-то сказать, но потом передумывает.

Ну и ладно. Если он не хочет говорить, я тоже не буду. Я дала ему хороший шанс.

Я делаю еще глоток чая. Он неплох, и я растягиваю напиток, пока обдумываю происходящее. Ладно, я первая женщина, которую Даракс увидел, и он делает все, что в его силах. Он должен выяснить, как со мной обращаться, начиная с нуля. Что ж, я могу ему только посочувствовать. У меня тоже хватало проблем с парнями. Но также я встречала и хороших, поэтому я дам этому парню поблажку. Но факт остается фактом: он меня похитил. Может, Даракс раньше никогда и не имел дела с женщинами, но он видел, что я человек, а человек — это не то, что можно взять просто так, на этой планете или любой другой.