— И хватило же терпения все это делать, — буркнула Майя, в который раз поражаясь упрямству мага.

В это время мальчишка сбегал и принес цветов. Все трое принялись вплетать их в косы гостьи.

— Третий замок — оказался самым неприступным, но и он дал брешь в защите, — постучала Беатриче пальцем по фотографии Эльдара.

Майя помрачнела, в груди сгустилась что-то вязкое и удушающее. Она вспомнила лицо Эльдара в ночном лесу, когда он рассказал ей про свою роль в пожаре замка. В глазах его читалась такая боль, словно ритуальный нож все еще оставался в его сердце. Где-то так оно и было, только вместо лезвия его душа годами кровоточила от чувства вины.

— Тебя это злит?

Майя подняла глаза на Беатриче, и только тогда осознала, что сжала ладони на коленях, помяв юбку. Она постаралась сделать лицо снова бесстрастным. Если рассказ о падении замков — ловушка феи, чтобы увидеть ее чувства к Эльдару, то она чуть в нее не попала.

— С чего бы?

— У меня свои глаза в лесу Тысячи Шепотов. И эти глаза видели в компании двух даймонов девушку с черными волосами и голубыми глазами.

«Так вот откуда она знает про мое чутье к иллюзиям», — поняла Майя. В ту ночь Эльдар рассказал отцу о ее интуитивной магии. Как оказалось, у леса больше ушей, чем она думала.

— Тогда я посчитала это хорошей идеей, — не стала отрицать Майя. — Но если я и должна кому-то это объяснять, то точно не вам.

Беатриче прищурилась, ее кошачьи глаза загорелись ярче.

— К тому же, падение Рубинового Замка дало возможность моему отцу построить Академию. Мне не на что жаловаться, — напомнила Майя с деланным безразличием.

— Маскарона я знаю давно, и за это время он не успел мне наскучить. — Беатриче поднялась. Она ступала тихо, словно лань. Ни один листок не шелохнулся под ней. Майя уже подумала, не невесома ли она так же, как ее наряд. — А мне очень быстро надоедают одни и те же мужчины.

Майя покосилась на детей. Разговор начинался не для их ушей. Но те так увлеченно украшали ее волосы, что казалось, больше ничего в мире их не волновало.

— Как видишь, в конце концов Маскарон всегда убивал своих врагов без единого сомнения, — смотря на Майю сверху вниз, произнесла фея. — Но спустя чуть больше года после падения последнего замка он едва не погиб.

— Почему? — удивилась Майя.

— Кто знает. Он так ничего никому не рассказал. До меня дошли слухи, что это была месть Лорда Сумрачного за смерть любимой.

Майя отвела взгляд.

— Что ж, Лорда можно понять.

— Верно. И я уверена, он не бросит свои попытки добраться до головы Маскарона. Его смерть — неизбежна для нашей победы. Как и последнего Яхонта.

Встретившись глазами с королевой, Майя приложила все усилия, чтобы ничего в ее выражении не выдало, как внутри все похолодело.

— Маскарон знает, что должен делать. Ничто его не останавливало сотни лет. И никто. И вот я прибыла в его город, когда он подготовил всех своих главных кукол. Но что же я вижу? Он короновал не озлобленную колдунью и не жадного некроманта. Он короновал юную девушку. Еще и добрую… — последнее она сказала так брезгливо, словно говорила о болезни. — И я в замешательстве! Я не уверена, что вернулась к тому мужчине, которого знала. Которого любила…

Майя уловила блеск сбоку и тут же развернулась. Она схватила за запястье рыженькую девчушку. Та выронила серебряные ножницы, которыми почти отрезала прядь волос гостьи.

Вырвав руку, девочка отскочила за фею. Майя резко встала, в руке у нее проскользнули искры магии. Двое других детей рассмеялись и подбежали к Беатриче, прижавшись к ней, как жмутся утята под крыло матери.

Майя стояла, не решаясь послать в фею заклинание. Словив ухмылку королевы, она еще больше разозлилась. Та специально использовала детей, как щит.

— Так вот, что ты задумала, — подобрала Майя ножницы. — И зачем тебе мои волосы? Собралась наложить проклятье?

— Почему бы и нет? — Беатриче поглаживала рыжую головку девочки. — Обратить бы тебя в мотылька и раздавить. Или пусть с твоего острого язычка спрыгивают жабы, чтобы впредь поменьше говорила.

Майя стиснула зубы. На миг в памяти проскользнул блеск булавки в руках Моргана. И ярость отозвалась в сердце обжигающим огнем. Она поклялась, что никому больше не позволит издеваться над собой.

— О, я тебе настолько мешаю? — не смотря на целую бурю в груди, Майя держала лицо маской. Теперь она это умела хорошо. — Что ж, тебе ответ будет такой же, как Агидиусу: лес Тысячи Шепотов ты не получишь.

Майя оглянулась на лестницу. Если она сейчас уйдет, сможет ли выбраться? Там десятки вооруженных фэйри, и они могут схватить ее в любой момент. Однако если Беатриче не переходит от угроз к делу, значит что-то ее останавливает. И Майя ставила на то, что даже королева Неблагих не пойдет против Маскарона. Иначе она не так мудра, как о ней говорят.

В подтверждение мыслей Майи фея недовольно скривилась.

— Смертной ведьме решимости, как вижу, не занимать. Но не лес сейчас меня волнует. — Она щелкнула пальцами, тут же под купол влетело двое маленьких фей с хрустальным кубком. — Видишь ли, питаю я слабость к загадкам. — Беатриче взяла кубок и отсалютовала им гостье. — И ты, Майя Семироз, сейчас одна из самых занятных в этом подземелье.

— Это твой новый план: споить меня и разговорить? — настороженно рассматривала сосуд Майя.

— Это Кубок Созерцания. Его прошлый хозяин, старый демон, питался магическими душами. А выбирать лучшую ему помогал этот древний артефакт. Он распознает все виды и цвета магии. И он покажет природу твоей силы, — провела по краю чаши тонким пальцем Беатриче. — Знаю, ты сама это хочешь узнать.

Майя внимательно осмотрела сосуд. Лорд Сумрачный так и не смог заглянуть ей в душу. С трудом верилось, что какая-то посуда даст ей больше ответов. Но Беатриче верила в это.

— А тебе зачем помогать мне? — с подозрением спросила Майя.

— Я все силюсь понять, что в тебе нашел мой милый кукловод. Не знай я его так хорошо, может и поверила, что он очарован твоими бедрами и теплой кожей смертной. Но он ненавидит людей. Призирает вас больше, чем кого-либо на этом свете. Он никогда не посмотрел бы на человеческую женщину, как на женщину! Так почему смотрит на тебя с такой нежностью? Почему слушает тебя, смертная девчонка?! Слушает даже тогда, когда ты просишь не убивать его самых ненавистных врагов?!

Майя медлила с ответом. На самом деле она не знала, что ответить. Если даже у нее список Темного Князя вызывал сомнения, то фею он подавно не убедит. Но любопытство Беатриче грех не использовать.

— Мне нужны гарантии. Не хочу потом плеваться лягушками.

Беатриче закатила глаза, но властно заговорила:

— Я даю слово королевы Туманного Двора, что прядь сей юной ведьмы будет использована лишь для Кубка Созерцания и только. Довольна? Мы свои клятвы держим, в отличии от вас, прирожденных лжецов.

Майя довольно ухмыльнулась. Феи не могут нарушать клятвы, ведь слова их по своей природе волшебны. Она отрезала прядь ножницами и положила в протянутую ладонь Беатриче.

Королева кинула в кубок темный локон. Край хрустальной чаши засиял серебром, затем внутри разожглось белое пламя, поглотив волосы. Майя подошла ближе, а фея зашептала:

«О, Кубок из слез древнейшей души,

На таинство плоти сей мне укажи!»

Обе вздрогнули, когда огонь взмыл вверх и окрасился в изумрудно-зеленый. Продлилось это всего несколько секунд, пока пламя снова не стало небольшим и белым. Майя озадаченно глянула на фею и тут же отшатнулась. Беатриче смотрела на сосуд и не моргала. Казалось, ее кошачьи глаза вот-вот выпрыгнут в кубок.

— Ну что? — нетерпеливо спросила Майя. — Что ты там увидела? — от волнения она даже забыла о манерах перед королевой.

Беатриче перевела на нее взгляд, не уменьшив расширенных глаз. Желтые и с суженными зрачками, они выглядели более пугающе, чем прежде. Почти безумно.

— Этот цвет… Несомненно, он такой же как… Но зачем? Он бы не пошел на это!