— Мейлоу?

— Здесь! — спешно произношу я, пристроившись в конце строя, когда называют моё имя.

Мужчина обводит меня внимательным взглядом, который длится не больше минуты, а затем продолжает перечислять имена по списку.

Я мысленно выдыхаю.

Проходит, наверное, двадцать минут, прежде чем перекличка пройдёт, и наш суровый преподаватель убедится в том, что все на месте и никто не пытается прогулять пыточный урок, после которого создаётся явственное чувство, словно тебя разобрали на маленькие составляющие, как часы. А вернуть все это добро обратно - забыли. И знаете...иногда я благодарна своей жизни. Ведь помимо физической подготовки, у меня много других навыков. Например, я неплохо владею боевыми искусствами и кинжалами. Правда эти проблески благодарности бывают довольно редкими, почти прозрачными проблесками. Потому что в основном, моя жизнь – сущий ад, который не имеет таймера, чтобы наконец дать мне передышку от чертовых посягательств.

Порой мне кажется, что я действительно сплю. И однажды всё это закончится. Мне не придётся жить в вечном страхе за своих близких. За себя. Мне не придётся прятаться и делать вид, что я другая. Хотя...

Какая я?

Этот вопрос все чаще всплывает в моих мыслях. А ведь раньше я даже не задумывалась о том, что обладать таким даром – сродни проклятию. Хотя мама вечно и твердила мне: «Мы – особенные. Особенные, как и каждое существо, живущее на этой планете. Однако не каждому дано понять всю суть этой мысли. Но это вовсе не означает, что мы должны становится кем-то иным. Напротив. Оставаться собой – единственное, что мы можем сделать правильно».

Нет. Не можем. Оставаться собой – единственное, что нас погубит. Так и вышло. У меня нет никого, кто бы мог наставить меня на истинный путь. Научить тому, что я должна знать. Указать, если не верное, то хотя бы примерное направление того, что мне следует делать...

Рэй другой. Он обучает меня, закладывает азы всего, что следует знать магу. Только вот...Он не может научить меня, как бы то той, кем я на самом деле являюсь. И, как бы я не хотела стать кем-то иным, ничего не выйдет. Я не смогу выжечь свою природную сущность. Если только умереть. Однако подарить подобную радость охотникам за моей душой – черта с два!

Меня вырывают из потока самобичевания и вечного размышления моего существования чьё-то настойчивое касание.

Я моргаю, и туман, появившийся в мыслях, испаряется. Взгляд тут же упирается в карие глаза напротив.

— Ты чего застыла? Снова плохо?

— Что? Нет-нет. Просто задумалась, — улыбнувшись уголками губ, отвечаю я, в который раз удивляясь такой заботе со стороны Изабель.

Я оглядываюсь и понимаю, что мы больше не стоим, как послушнее солдаты. Вместо этого начинаются закономерные круги ада.

Проще говоря, бег.

Изабель смотрит на меня, как бы спрашивая: бегу я или буду стоять на месте и дальше?

Поэтому, согнав с себя морок, перехожу на бег.

Мистер Оберман, в свою очередь, поднимется на трибуны и садится на первый ряд, наблюдая за нами, словно падальщик, в ожидание жертвы.

— Как прошёл твой день?.. — как ни в чем не бывало интересуется девушка, когда я бездумно смотрю под ноги, наблюдая за травой, которая сминается, стоит мне лишь ступить на неё.

— Без эксцессов, — насмешливо отвечаю я, чувствуя, как сбивается дыхание во время разговоров.

— А...Как Лукас?

Я поворачиваю голову в её сторону и непонимающе заламываю бровь.

— Вы больше не сталкивались?

— Сегодня был такой загруженный день, что мне совершенно некогда было обдумывать план его убийства. Если ты об этом, — смеюсь я.

Она одаривает меня укоризненным взглядом, но уголки её губ приподнимаются вверх.

— Кстати, надо признать, твой подарок Лукасу меня впечатлил. Правда жаль, что его получил Уинстон. Хотя...

— Что? — Я сбиваюсь с шага и едва не клюю носом. А затем снова продолжаю бег. — Ты знаешь?..

— Ну, после того как Кларк прибежал ко мне весь розовый и сказал, цитирую: «Эти идиоты, когда-нибудь прикончат не только друг друга! Черт! И, как мне это оттереть?! Бел, помоги!?», я поняла, что ты всё же выполнила задуманное.

Я смеюсь в голос от того, как девушка спародировала своего друга, а затем вздыхаю.

— Чертов Дэльер и тут смог увернуться.

— Может это просто знак?..

— Знак для чего? Для моей капитуляции? — Я зло усмехаюсь. — Только после него.

Девушка поджимает губы и переводит взгляд на поле.

Что ещё она скажет?..

Думаю, в этом мы с ней чем-то похожи. Если, что задумали, то уже не оступимся.

Принципы, гордость и предубеждение...

— Пятый курс идёт разминаться! А первый – ещё один круг! — в какой-то момент, когда биение сердца ускоряется, а мышцы напрягаются, слышим мы.

По воздуху проносится сдавленный стон.

Изабель усмехается, похлопывает меня по плечу, а затем убегает к своим.

Выдыхаю и концентрируюсь исключительно на своих ощущениях. Однако в какой-то момент, когда я практически отрешаюсь от всего мира, плавно уплывая в медитирование, не сразу понимаю, что происходит. Лишь, когда мои руки касаются колючей прохладной травы, а ногу пронзает невероятная боль, словно тысяча молний, я широко распахиваю глаза и вижу перед собой Меланию.

Эта стерва поставила мне подножку и... Кажется, я сломала ногу.

Девушка быстро склоняется надо мной. При этом её выражение лица остаётся непроницаемым. Однако в глазах безудержная ярость, которая в какой-то момент даже заставляет моё сердце пропустить удар.

— Думала я не узнаю?

Я хмурюсь. Только не успеваю раскрыть рта, она неожиданно касается моей ноги, чуть ниже голени, и надавив на кость со всей силы, так, что по телу проходит судорога, а затем острая волна боли, продолжает:

— Я тебя предупреждала. Не смей даже смотреть на моего парня.

— Дьявол, да мне плевать на него! Отпусти! — спешно произношу я, касаюсь её руки, пытаясь отцепить эти цепкие пальцы с острыми алыми ногтями, которые до крови впились в мою кожу.

— Я видела, как вы целовались... — тихо, почти шёпотом произносит она, и на миг я замираю, растеряно хлопая ресницами.

Что я могу сказать в своё оправдание?

Банальную фразу: «Это не то, о чём ты подумала»? Так, в большинстве случаев, – это ложь. Хотя и не в нашем сценарии.

— В следующий раз, — Она сильнее впивается ногтями в кость. Так, что я все же вскрикиваю, — я сломаю тебе позвоночник.

Я сглатываю, чувствуя, как огненная стихия желает вырваться наружу. Однако не успевает этого сделать. Возле нас появляется мистер Оберман.

— Что случилось?..

Эта дрянь тут же принимает вид невинной овечки и, обернувшись, к мужчине, произносит:

— Скорее, мистер Оберман. Кажется, Кейла сломала ногу.

Черт.

Если бы не вся абсурдность ситуации и адская боль, я бы посмеялась.

Удивительно. Эта стерва не побоялась напасть на меня на глазах у всех! Хотя, да. Всё действительно выглядит, как случайность. И даже если я сейчас начну распинаться о том, что эта сделала она – вряд ли мне поверят. А, если все же поверят, то лишняя шумиха и разбирательства мне ни к чему.

Мужчина тут же приседает и внимательно осматривает мою ногу. По тому, как всё опухло, вздулись вены и кость под кожей вышла наверх, став похожей на шишку, он констатирует:

— Действительно перелом. Но ничего страшного. Мисс Шиферман быстро тебя подлечит, — с неожиданной теплотой в голосе произносит мужчина и едва улыбается мне.

Я киваю и пытаюсь подняться. Однако мне не дают этого сделать.

— Итан помоги мисс Мейлоу добраться до медпункта.

Вперёд, из образовавшейся толпы студентов, любящих поглазеть на что-то интересное, выходит невысокого роста, но с крепким телосложением, парень. Правда не успевает он толком подойти, его оттесняет уже знакомый мне человек.

— Я сам.

Матео переводит взгляд на меня, а затем уголки его губ странным образом приподнимаются. Словно он ругает меня, но при этом ему смешно.