Напоследок я обильно вспотел.

Из «гроба» вылезал, простите за каламбур, таким, что краше в гроб кладут. Я потупил глаза и дрожащим голосом спросил:

– Что дальше? Дыба?

– Можете одеваться, – смилостивилась очаровательная повергательница муж-ской гордости в прах. – Погодите-ка. – Она ловко приклеила к моей уколотой заднице кусочек пластыря.

В шортах и майке я почувствовал себя совсем другим человеком – таким, чье имя звучит более или менее гордо. При виде смеющегося лица Вероники гордости по-убавилось.

– Итак? – спросил я. – Неужели годен?

– По всем статьям, – сказала она. – Даже зубы здоровые! Вот уж редкость, так редкость!

– Могу гвозди рвать, – похвастался я. – Вам не нужно? – Я завертел головой в поисках торчащих шляпок.

– Нет! – засмеялась она. – Жалобы какие-нибудь имеете? Плохой сон? Плохой аппетит? Жидкий стул? Частые запоры?

– Есть одна, – сказал я и сделал озабоченное лицо. – Время от времени начинают по мне бегать какие-то животные. Мелкие такие, то с хоботками, то с рожками. Я и на-звание знаю, специально в медицинской энциклопедии смотрел! Насилу, правда, за-помнил: «Делириумы» какие-то, «тременс»… Не поможете ли избавиться?

– Для нашей медицины нет ничего невозможного, – заявила Вероника Владими-ровна. – Слушайте и запоминайте! Перво-наперво – ежедневная трехразовая клизма. Затем касторовое масло. Перорально, сорок миллилитров за один прием, так же трижды в день. Ну… и инъекции витаминов группы «Б» внутримышечно. Очень, знаете ли, спо-собствует! Назначаем? – Она вопросительно и строго посмотрела на меня.

– Пожалуй, не стоит. Подумаешь, чертики-слоники… Не извольте беспокоиться, сам справлюсь! – бодро пообещал я и поспешно ретировался под ее заливистый хохот.

Игорь Игоревич дымил своей чудовищной сигарой и улыбался каким-то мыс-лям. Если не ошибаюсь, я даже знал, каким именно.

– Куда теперь? – спросил я.

Он разогнал рукой голубое облачко табачного дыма.

– На склад, за обмундированием и амуницией. Вы еще не проголодались?

– Нет, а вы?

– А я бы чего-нибудь съел… Ну, да это подождет. Идемте!

«С капусты-то, пожалуй, много не набегаешь», – подумал я и зашагал за ним следом.

– Вам понравилась Вероника Владимировна? – спросил он меня вдруг.

– Очень! – сознался я. – У вас все женщины такие прелестные?

– Пожалуй… Большинство, я думаю.

– Интересно, как они относятся к нам, представителям отсталых народностей? – словно бы в пространство, задумчиво спросил я.

– С огромным интересом!

– Исследовательским?

– Не только… Между прочим, Вероника – лишь наполовину терранка. Отец у нее был русским. Но она вам не по зубам, Фил, – поспешил проявить заботливость Игорь Игоревич. – Об нее уже многие эти самые зубы сломали. Предостерегаю по-дружески.

«Ой-ей-ей! – понял я его. – Значит, и ваши обломочки, Игорь Игоревич, там ва-ляются. И пенёчки-корешки, оставшиеся в деснах, еще побаливают».

Вслух же я только промычал невразумительно. Пусть как хочет, так и понимает.

Каптерка была как каптерка. Точь-в-точь, как у нас на заставе. Везде бирочки, таблички, порядок и, вроде, даже запах гуталина. Каптенармус, тот и вовсе был родным братом всех старшин и прапорщиков, встреченных мною на жизненном пути. Как он корчился, бедняга, когда выдавал мне штатный набор! Словно со своим расставался, с последним!

И понять его было можно. Столько вещей для одного служивого, наверное, и в самой распоследней Буржуинии не полагалось.

Связка белья. Связка носков. Два комплекта зеленого трико. Первый – повсе-дневный, однотонный, второй – камуфляжной расцветки, полевой. Берет, не малино-вый, правда, такой еще заслужить надо, а пятнисто-зеленый. Ботиночки типа «хаген» или, по-простому «говнодавы» – со шнуровкой по колено и ло-мо-вой подошвой. Ра-нец. («Спальник – внутри», – буркнул каптенармус.) Ремни разные, фляжки-фонарики. Тесак в ножнах, весьма смахивающий на «Бобр». Шлем с прозрачным забралом. Ка-кая-то штуковина, похожая на крошечный микрокалькулятор с прочной крышкой и ре-мешками для крепления на руке. Комбинезон вроде бронежилета со стегаными штана-ми. А напоследок – широкий чешуйчатый браслет.

– Личный, – пояснил «старшина». – Зайдешь в санчасть, там перепишут на него все твои медицинские характеристики. Носи на правой руке, не снимая. Будет по чему опознать, если, ядрёна, башку оторвет.

Успокоил, значит. А если, ядрёна, руку тоже оторвёт?..

Я сгреб все в кучу, притянул ремнями к ранцу и забросил на плечо. Тюк полу-чился не только объемный, но и тяжеленький.

– Когда смена белья? – деловито поинтересовался я.

– Какая такая смена? Что, я тебе, ядрёна, еще и подштанники переодевать дол-жен?! – поразился каптенармус, и без того смертельно опечаленный безвозвратной раз-лукой со шмотками.

– В ванной комнате есть специальная корзина, туда и бросайте по мере загрязне-ния, – прошептал мне Игорь Игоревич, подталкивая к выходу. – Чистые вещи вам бу-дут приносить по пятницам.

На улице он вздохнул с облегчением:

– Не люблю я здесь бывать! Осуждаете?

– Да вы что? Как можно? – вполне искренне удивился я его вопросу.

– Спасибо, Фил! – так же искренне поблагодарил он. – Ничего не могу с собой поделать. Столько лет пытаюсь привыкнуть – и никак!

– Зажуём это дело? – спросил я. – Лучше способа нет, вы уж поверьте!

– Зажуём! – согласился он. – Только сперва зайдем в казарму, вам следует пере-одеться.

По пути я мял пальцами ткань трико. Толстая, словно драп, очень мягкая и глад-кая. Скорей подходящая для зимы, а не для здешних парниковых условий. Вопрос лич-ного комфорта и теплового баланса в одежде меня порядком озаботил. Я не преминул полюбопытствовать, не жарко ли солдатикам разгуливать в такой форме:

– Вы вот, гляжу, не носите, – сказал я Игорю Игоревичу.

– Я не ношу потому что не положено, – молвил он. – Я же лицо наполовину гра-жданское, административный работник, так сказать… Кроме того, большую часть вре-мени провожу на Земле. А жарко не будет, бросьте волноваться. Материал, из которого изготовлены предметы одежды и обувь, имеет самые высокие показатели по любым параметрам. Это вообще-то даже и не ткань в общепринятом, «мануфактурном» значе-нии. Скорей сложный комплекс из натуральных и синтетических волокон, с кордом из металлопластовой нити и капиллярным каркасом поддержки искусственного микро-климата. Подобное трико – весьма популярная одежда среди наших ученых-натуралистов и разнообразных любителей экстремальных видов отдыха. Альпинистов, спелеотуристов и прочих покорителей природы. Уверен, понравится и вам.

– Надеюсь, понравится, – сказал я.

Трико пришлось мне впору. Вторая кожа! Комфортно и удобно. Ботиночки были и вовсе превыше всяких похвал. Легкие, мягкие – несмотря на то, что в подошву зало-жена металлическая пластина, что я сразу разглядел опытным глазом. Спал бы в них, не снимая.

Я собрал волосы в хвост, нахлобучил берет, выдвинул нижнюю челюсть вперед, глянул на себя в зеркало… и остался доволен. «Дикий гусь!» Можно в кино сниматься. Еще бы ружжо пострашнее, да «лесной» грим на рожу.

Повертел браслет. Карманов на форме не было и я, недолго думая, застегнул его на правом запястье, как старшина велел. Он словно врос в руку. Вот и славненько! «Микрокалькулятор» я приладил на левом запястье – взамен сдохших часов.

«Теперь провожу Игоря Игоревича на кормежку, а сам в санчасть, к Верочке!» – решил я и воодушевленно запел «окрасился месяц багрянцем». Добравшись до «…давно я тебя поджидал», понял, что выдвинутая челюсть здорово мешает полноцен-ному исполнению и умолк. Все равно дальше – грустный финал, ну его к лешему!

Возле входа в столовую я предельно страдальческим голосом охнул и энергично застучал себя по лбу ладонью:

– Как же я мог забыть? Игорь Игоревич, простите вы меня, изувера, Христа ра-ди! Я же должен еще браслетик зарегистрировать. Где была моя скудоумная голова раньше? Ну да не беда, я сейчас, быстренько! – И бросился бежать.