В первом же боевом вылете, потерь в его 'пленном сентае' не было. Германцы от неожиданности не успели достойно встретить многочисленные атакующие их воздушные цели. Из атакуемого японскими пилотами гешвадера, шесть двухмоторных машин было сбито и восемь ушли, дымя подбитыми моторами. Бомбометание прошло хаотично. По заводу попало всего три бомбы. Количество пробоин на вернувшихся из вылета 'сверчках' оказалось минимальным. Лишь двое японских пилотов разбили свои машины при грубой посадке, но сами остались невредимы. Дальше ранения случались от оборонительного огня. Погибли в бою против большой группы 'Хейнкелей Не-111' курсанты выпускного курса, Нагава и Кудуки. На них скрестились трассы сразу нескольких групп самолетов. Польские медики лечили в целом неплохо. Но для проведения сложных операций привлекали русских соседей. Пятеро пилотов-тошибу, получивших тяжелые ранения, отбыли на лечение в советский Львов. Всего ранены были семнадцать пилотов-тошибу (из них восемь легкораненых остались в строю). На пятнадцатый день участия в боях, их снова посетил генерал Стахон. Он вручил майору документы об окончании их интернирования, коробку с подарком для императора Сёва и памятными знаками для всех японских пилотов. Объяснив, что не считает себя вправе предложить японским офицерам денежную компенсацию или военные награды, ибо это может быть понято превратно у них на родине. Но также считает своим долгом выразить благодарность за честное исполнение соглашения и за пролитую японскими союзниками кровь за свободу Польши. За все ими сделанное, он передает Японии три трофейных самолета (один 'Bf-110', и два 'Bf-109Е'). А на следующий день для выведенных с фронта японцев, Стахон организовал обучение и 'совместные тренировки'. Во время которых японские пилоты на 'мессершмиттах' тренировались вести учебные воздушные бои против американских пилотов, летающих на 'Кертис Р-40' и 'Ястжеб-III' (он же 'Рипаблик Р-43 Лансер'). Причем американцы прилетали в район, со своего аэродрома, получив приказ 'погонять новичков'. Они понятия не имели, с кем они тут соревнуются. На восемнадцатый день, генерал сдержал свое обещание отпустить 'гостей'. Все оставшиеся в строю пилоты-тошибу отбывали в Литву. Откуда в сторону Стокгольма их увозили русские ПС-84. Подаренные германские аппараты отправлялись на Дальний восток по железной дороге в разобранном виде и сопровождением четырех легкораненых японских офицеров. А два из трех родных 'Дугласа' с китайскими опознавательными знаками, еще неделю назад улетели в Японию с советскими экипажами. Третий, попавший под германскую бомбежку, японский двухмоторный транспортник оставался после ремонта в Польше.
Из Стокгольма до Дании добрались через день.. По прибытии в Копенгаген, майор доложился командующему воздушным флотом генерал-полковнику Рихтгофену, о прибытии на фронт японских добровольцев ранее захваченных в Венгрии. И попросил оказать им доверие, разрешив участвовать в воздушной операции. В операции 'Громовержец', по прикрытию морской и воздушной высадки германских дивизий в Ирландии, японский сентай выступил удачно. За месяц было уничтожено свыше трех десятков британских бомбардировщиков, атаковавших аэродромы Люфтваффе в Дании. Германские дивизии закрепились в Голуэе, Слайго и Дублине и нескольких соседних графствах. Несмотря на постоянные атаки транспортников на маршруте истребителями и самих районов высадки авиакрыльями бомбардировочного командования RAF, "воздушный мост" заработал ритмично. Несколько десятков германских восьмимоторных транспортных гигантов 'Слон' вместе с тружениками 'Юнкерс Ju-52' смогли перевезти уже более тридцати тысяч пехоты с артиллерией и танками. Не меньшее количество солдат и боеприпасов было доставлено морем. В самой Ирландии также удалось навербовать добровольцев. Ситуация стала настолько серьезной, что британцы были вынуждены снять несколько индийских и австралийских дивизий с континентального фронта, и отвезти их за Канал. В это же время в Польше, Люфтваффе понесло сильные потери. И не только от обычных истребительных эскадрилий Сил Поветжных, но и от выскочивших, словно из под земли, огромных масс небольших, но очень кусачих аппаратов. Причем, как выяснила разведслужба Абвера, часть из этих машин были ракетными перехватчиками, взлетающими с внеаэродромных установок помещавшихся даже в местах с плотной застройкой. Немцы вынужденно перебрасывали на Восток опытные авиачасти, которые все равно не смогли добиться 'господства в небе'. А последовавшие за остановкой германского наступления, наземные и воздушные контрудары Войска польского, привели к освобождению от оккупантов части коронных земель. Несколько германских дивизий даже были окружены и уничтожены под Варшавой. Гитлер слал к японским союзникам просьбы 'продлить командировку японских добровольцев', но не нашел понимания. Однако, японским пилотам, участвующих в 'Миссии Саямы', и с успехом, выполнившим обязательства перед союзниками, было уже не до этого. Майор получил из штаба армейской авиации приказ, вместе с подчиненными отбыть в метрополию через Соединенные Штаты, и не собирался его оспаривать. Тем более что у Центра подготовки резерва теперь появилось интересное дополнительное направление подготовки пилотов ПВО...
***
Получить магнитофонную запись переговоров заместителя Гейдриха штандартенфюрера Кальтенбрунара и главы 'отдела Z' в 'Сикрет Интеллидженс-сервис' Клода Дэнси, оказалось не простым делом. Помогла подготовительная работа, проведенная в Швейцарии годом ранее. В нескольких отелях теперь имелись средства прослушки, которые уже больше года интенсивно использовались советской разведкой. Очередной раунд сепаратных переговоров проходил уже без участия Лемана. В этот раз компанию Эрнсту Кальтенбрунару составил штурмбанфюрер Шпитци, с которым Вильгельма познакомил Макс Эгон фон Гогенлоэ на самом первом туре переговоров в Мадриде. Шпитци был неглупым офицером, но слишком уж прямолинейным. Список надежных мест для организации этой встречи в Швейцарии ему достался специально подготовленный. У него просто не было шанса выбрать, какой-либо другой отель без прослушки, ибо все альтернативные варианты имели какие-нибудь серьезные изъяны. Или неудачное расположения на случай отхода, или соседство с полицией. Вот он и выбрал, что получше. Поэтому о том, что в мае в Ирландии состоится следующая встреча германского эмиссара, но уже с лордом Галлифаксом и его доверенными лицами, вскоре стало известно в Москве. Это был почти официальный уровень переговоров с врагом, который в случае компрометации встречи не удастся легко дезавуировать. Так что успех был достигнут, и ставки в игре повысились еще сильнее.
А вот на следующий вопрос, полученный от русского куратора, Вильгельму было нелегко ответить. Он конечно, бывал и в Дахау, и в Заксенхаузене, но глубоко в эту тему не погружался. Впрочем, залегендировать свой интерес поисками польских агентов, и убедить начальство отправить его самого в лагерные пункты генерал-губернаторства, было несложно. Но, ведь, советская разведка почти наверняка планировала какие-то акции в этих районах. И, значит, сразу после тех акций начнется расследование гестапо. А когда аналитики Мюллера из IV управления 'сложат два и два', это станет его провалом. Даже просто выказать в беседе интерес к местам расположения восточных концентрационных лагерей было смертельно опасно, ведь в имперском управлении 'все писали на всех'. К тому же, 'Инспекция концентрационных лагерей и соединений СС' была фактически, отдельным ведомством с прямым подчинением рейхсфюреру СС Гиммлеру, и нигде не публиковала списка своих объектов. Поэтому лично влезать в это дело было нельзя, нужны были подставные фигуры. Пришлось зайти издалека. Трех бывших подчиненных разжалованного за неудачные операции в шарфюреры Альфреда Науйокса, вместе с ним самим, и еще двумя любимчиками покойного Шелленберга, Леман вывел за штат отдела 'С' VI-го управления, и командировал их 'для обмена опытом и подбора кадров' в нелегальный эстонский центр вербовки агентов, подчиненный 'Абвер-2' (договоренность об этом, между Гейдрихом с Канарисом, имелась). В задачи новой группы входил поиск и вывоз за границу СССР 'перспективных кандидатов', как для учебных подразделений VI управления, так и для 'Инспекции концентрационных лагерей и соединений СС 'Мёртвая голова'', которой командовал группенфюрер Теодор Эйхе. Более-менее ценный человеческий материал тут же отправлялся в Тюрингию для обучения (исключая тех, что отбирал себе 'Абвер-2'). А весь завербованный в Прибалтике и мало на что годный сброд, не соответствующий стандартам диверсионных частей СС и военной разведки, вывозился контрабандными тропами и щедро передавался коллегам в подразделения 'Тотен копф'. Причем, именно в подразделения охраны концентрационных лагерей, поскольку в штат воюющей во Франции дивизии СС 'Тотен копф', могли принять только 'проверенные кадры'. К тому же, инициируя эту комбинацию, куратор, попросил Лемана добыть еще и образцы приказов, издаваемых в РСХА и других службах СС, в том числе и образцы документов, выпущенных канцелярией Теодора Эйхе. Резидент объяснил агенту, что необходимо спровоцировать выпуск настоящего приказа Гиммлером о сборе учебных материалов для предстоящего резкого расширения числа концентрационных лагерей и зондеркоманд. Все должно было логично укладываться в задачи подготовки разгрома Польши и приведения этих территорий к повиновению. И уже на основе этого реального приказа планировалось решить несколько разведывательных задач. Вильгельм восхитился красотой замысла, и приступил к поиску вариантов. И вскоре два из них реализовал.
