-- Не только слышал, но и летал на таком в Вальхавене. Да и в Таллине принимал партию из тридцати таких машин отправляемых через Стокгольм и Амстердам к нам в Шербур. С русским "Гном-Роном" у него скорость 514 километров час. Что делает FK-58 вполне боевой машиной, хотя скорее для колониальных авиачастей, нежели для Европы. Голландцы тоже налаживают их выпуск, хотя такой скорости с "Испано-Сюизой-14" так и не добились. Так что голландский завод в России сейчас по качеству вырвался вперед. Как, видите, о нынешних русских я кое-что знаю. Так, с кем и о чем, вы предлагаете мне побеседовать?

  -- С мсье Громовым и Шияновым. Нужно чтобы русский институт военной авиации сдал вам в аренду пару японских самолетов привезенных из Китая и Монголии. Я хотел подкинуть эту идею подполковнику Шеннолту, но через вас выйдет куда интересней. Только я очень рассчитываю на ваш такт.

  -- Не волнуйтесь Адам, я уже на многое гляжу иначе. Я знаю, что нынешние коммунисты уже не те людоеды, которыми нас пугали. Они куда больше торговцы и дипломаты. И, как я вижу, вы и сами становитесь все более мастером интриг, мой друг. Неужели, взрослеете?!

  -- А что же делать?! Всяк в наше время выкручивается, как может. Кстати, я слышал, у русских есть много почти новых германских моторов "Юмо-211", они как раз, вполне, сгодились бы для тех ваших "испанских подарков". Если бы под этим соусом, вы еще смогли бы загнать в Бельгию "на стажировку" и несколько эскадрилий ваших штурмовиков и бомбардировщиков...

  -- Вероятно, штаб на это пойдет. Пожалуй, когда в одном месте соберется сразу много техники Люфтваффе, RAF и вашего Авиакорпуса, обучать пилотов станет намного интереснее и эффективнее. Генерал Шамиссо должен нас в этом поддержать.

  -- Ну, и еще бы пару-тройку пехотных дивизий с полевыми и противотанковыми пушками... И хотя бы полк средних танков для отработки засадных действий на Арденнском нагорье. Чтобы снова не вышло, как в тот раз при Седане. Кстати, во французской армии есть очень толковые офицеры. Вы не читали статью мсье де Голля "Явление механизированных войск".

  -- Адам, нам с вами это явно не по профилю! Сейчас вас куда-то понесло...

  -- Ерунда! По профилю - не по профилю! Мы должны защитить Францию или нет?! А раз должны, то все способы для этого годятся. Между прочим, этот командир танкового полка имеет неплохие связи в правительстве. Я слышал, он готовил программу вашему министру Полю Рейно.

  -- Рейно сейчас министр финансов, и ему прочат возглавить правительство. Адам, как вы умудряетесь столько знать о политике, при этом, почти не вылезая из своих ракетных проектов?!

  -- Я же хочу понимать, на какую планету я вернусь из своего космического рейса!

  -- Ох, уж эти ваши космические фантазии...

  -- Рад, что по обороне вы не возражаете. И, не забудьте ту эскадрилью высотных разведчиков с гермокабинами над нейтральными странами "повесить"! Даю вам слово офицера, что ваших высотных пролетов в небе над Бельгией, ПВО королевства даже не заметит...

  -- Адам, вы невозможны! Вам дай палец, вы всю руку отхватите по плечо! Я пока всего лишь майор ВВС. Что смогу сделаю, но на слишком многое не рассчитывайте!

  -- Я в вас верю, мсье майор (или уже подполковник)! Вашей любви к Франции совершенно точно хватит на многое! Да же на то, во что вы еще не слишком верите.

  -- Гм...

   С той беседы прошло две недели. Выполняя обещание данное интригану Моровскому, Константину и самому пришлось окунуться в интриги. Уговоры за бокалом вина, чередовались намеками в официальных беседах. Где-то через знакомых, местами официальными запросами и рапортами, Розанов, как мог, пытался провернуть армейские бюрократические колеса. Иные ответы начальства вызывали тоску. Но кое-что ему, все же, добиться удалось. И этот высотный полет был тому живым подтверждением...

  ***

   Второй борт Пьера шел в левом пеленге и чуть позади его Розанова "Фармана NC-130". Оба экипажа соблюдали радиомолчание. Для переговоров на высоте одиннадцать тысяч мог применяться специальный, узконаправленный "ратьер". Прямо, как во флоте. Опытный и довольно известный пилот, летевший сейчас в правом кресле, был молчалив, пока Розанов не разговорил его.

  -- Капитан, вы случайно не заснули?

  -- О, нет, мой командир. Полет полностью под моим контролем. Ветер встречный, предлагаю снизиться на километр, чтобы сэкономить горючее.

  -- Мы скоро развернемся, и ветер станет нам почти попутным. Уже освоились с нашей птичкой, или остались проблемы?

  -- У нас на авиабазе Орконт в Шампани были скоростные "Блок-174". Ваша птичка хоть и не столь быстрая, но несколько сложнее. И не волнуйтесь подполковник, я скоро совсем привыкну к новому аппарату.

  -- Не сомневаюсь. Ваш командир эскадрильи 2/33 майор Аллиас с большим трудом согласился на ваш перевод. Случайно не из-за вашей писательской карьеры?

  -- Вряд ли! Они с капитаном Желе очень рассчитывали на мой опыт дальних полетов. Впрочем, я понимаю, что высотная разведка дает больше, и значит, здесь мой опыт нужнее.

  -- Вам немного грустно?

  -- Только от того, что приходится тратить время на войну, а не на другое интересное дело. Жаль, что сейчас нельзя летать над всей Европой. Войны величайшая глупость людей, но только любящие свою страну люди могут бросить все силы, чтобы закончить начатую войну.

  -- Вы так думаете?

  -- В августе 36-го я был в Испании, писал там статьи для "Энтрасижан". Так вот, те люди готовы были сражаться, и если потребуется умереть за свою Республику. Сейчас я, так же как и они, готов воевать за Францию, которую я люблю. Меня ведет любовь и моя внутренняя религия. Надеюсь, немцы скоро устанут от этой войны, и тогда наступит мир.

  -- Красиво сказано. Скажите, капитан, а вы сами не устаете в долгом полете? Вы ведь ровесник века, и старше меня лет на пять.

  -- Нет, благодарю, мьсе подполковник. Я чувствую себя прекрасно. А пять лет разницы в возрасте для пилота это ерунда. И знаете, мне нравится летать так высоко. Здесь хорошо думается.

  -- Думать в разведывательном полете не запрещено. А о чем сейчас ваши мысли?!

  -- О том, что если Оберт с Моровским через год-два долетят до Луны, то в следующий полет я попрошусь к ним пилотом-стажером. Если, конечно, раньше мы закончим эту войну.

  -- Вот это да! Интересные же у вас размышления. А если война продолжится?!

  -- И что? Это ведь не помешало вам, подполковник, самому опробовать ракету Моровски в Литве.

  -- Я там был с миссией, но вы правы, мне это не помешало. Значит, вы все же не особо рветесь воевать, и уже думаете о будущем мире.

  -- Рваться на войну могут лишь честолюбивые мальчишки и генералы. Им нужны награды, чины и почести. Мы защищаем Францию, а для этого нам с вами нужно вовремя сообщить в штаб данные разведки. И мы это сделаем. А много думать о войне... Для чего? Какой в этом смысл?

  -- Ну, хотя бы для того чтобы прожить подольше.

  -- Думая об играх главнокомандующих, солдат никогда не придумает, как ему избежать смерти. Если завтра нас пошлют бомбить прикрытый зенитками объект, то мы просто выполним приказ наилучшим образом. Останемся ли живы, будет видно.

  -- Ну, а размышления как перехитрить врага? Вы же не спешите к сегодняшней геройской гибели.

  -- Германские "охотники" к нам сюда не заберутся. Все этапы задания мы с вами уже отработали. Осталось только вернуться. А над этим размышлять бессмысленно. Небо вокруг нас, табле де борд перед глазами - топлива нам хватит, руки на штурвале, остальное дело опыта и рефлексов.

  -- Да вы фаталист, мон шер!

  -- И вам советую, не размениваться на копания в душе, и думать о главном. А войну оставим войне. Нам от нее никуда не деться, но думать-то мы можем, о чем захотим. Просто представьте себе, что под нами не Арденны, а, например, поверхность другой планеты.