***
Жилль Суво не сразу поверил в удачливость своего нового нанимателя-подельника прибывшего в Бель Франс из Америки. Подумаешь, вытащил его из тюрьмы, и пристроил к делу?! Ну что ж, свой долг он вернул Моровски уже на вторую неделю, работая с 'профсоюзом', и доставая в обход таможни всякие железяки для их странной компании. Конечно, пусть не глубокая благодарность, но некая симпатия к Шустрику у Жилля осталась. Ведь американец собрал из 'гаврских сидельцев' очень интересную шайку. С Карлито Понци было довольно приятно работать, как, в прочем, и с остальными бывшими гостями Гаврской камеры предварительного заключения. Понци администрировал, Вигаль творил, металлист с наборщиком работали, а он, Жилль, очаровывал людей и налаживал связи. Каждый оказался при знакомом и любимом деле. Появилось даже некое ощущение уюта. Словно в гостях у дальних родственников. Нанятая типография помогла 'почистить перышки', и подготовиться к получению настоящих документов, оплату которых снова взяли на себя заокеанские гастролеры. Вот, только серьезного куша, на горизонте не наблюдалось слишком долго. А если нет куша, то зачем нужны эти хлопоты?! Ответ на этот вопрос пока был для Суво сомнительным - 'все появится в свое время'. И приходилось ждать, продолжая эту непонятную игру в порядочность. Потом был отъезд, и прощание с Понци. Вновь вся их компания собралась уже в Амстердаме, где Жиль снял им новые апартаменты, мастерскую и арендовал ротатор. Потом были поездки в Бельгию и Швецию. В дороге Жиль ненадолго забывал о своих сомнениях. Приезжали гости из-за океана. И некоторые интересные дела, провернутые с их подачи, убеждали француза, что выбор он сделал, все же, правильный. Их маленькая фирма, оказалась нужна многим. Сделать документы - запросто. Договориться о провозе груза - не проблема. Получить лицензию, купить патент или заказать необходимое оборудование - легко. Заезжали к ним и прочие знакомые Шустрика, из Польши, Греции, и Дании. Говоря по-американски - бизнес крутился.
Между тем, и сама жизнь мошенника потихоньку улучшалась. Помимо хороших знакомств, он обзавелся легальными документами помощника адвоката, и честно получил целую пачку настоящих рекомендательных писем. Даже приобрел необходимую для его новых занятий респектабельность. И хотя, Жиль и раньше пыжился казаться удачливым посредником, но только теперь стал на такового по-настоящему похож. Удалось даже завоевать известность и некоторое уважение в среде таможенных брокеров в пограничных и портовых городах, и удачно влиться в ряды прочих поверенных и стряпчих. Да и в здания судебных и прочих присутствий Жилль теперь входил без малейшего душевного трепета. В кармане и в папке крокодиловой кожи теперь всегда находились полностью легальные 'индульгенции', не позволяющим голландским, бельгийским, шведским, датским и прочим полицейским найти даже малейшего повода для его задержания. К тому же, теперь его фамилия писалась несколько иначе, поэтому даже запросы в Сюрте были не слишком опасны. И жизнь у старого 'фармазона' потекла тихая и спокойная, словно у добропорядочного бюргера, не знакомого с криминалом. Вроде бы и деньги в бумажнике стали появляться, передвигался все чаще на взятых на прокат машинах. И одеваться стал у портного, а не на барахолке. Можно было даже раз в неделю посидеть с какой-нибудь вдовушкой в ресторане, в качестве прелюдии приятного вечера. Но все равно точила старого мошенника заноза (ну где же, этот 'канальский куш'?!). Ну, никак не верилось Жиллю в законопослушность американцев. И когда терпение уже стало покидать француза, испытанная интуиция провозгласила, 'подожди еще чуть-чуть!'. И Жилль, с растущим нетерпением снова окунулся в ожидание. И вскоре дождался...
Сигналом к гонке за кушем стал приезд очередного курьера от Валлоне из Милуоки. Молодой итальянец о чем-то целый час шептался с хитрым Понци на их щебечущем языке. Вскоре, новости коснулись и ушей Суво. Оказывается, друзья Шустрика в стане добровольцев, сейчас занимались сбытом доставшейся им в Польше авиатехники. На продажу выставлялись самолеты, моторы, запчасти... Вот только стрелкового и бомбового вооружения и боеприпасов, в этом списке не было. Инсайдерские сведения давали возможность удачно вклиниться в цепочку реализации, где-нибудь между старым и новым владельцами имущества. Переведя на французский всю эту историю, старый Понци весело подмигнул своему приятелю, и на лице Суво расплылась предвкушающая улыбка. Он дождался! Шустрик, явно не хотел светиться сам в этой сделке, и потому лишь обозначил подельникам толковые схемы выхода на продавцов, покупателей и контролирующие ведомства. И еще, контакты представителей ремонтных и самолетостроительных заводов в Бельгии Шустрик также прислал. На выкуп нескольких имеющих рыночную историю мелких фирм-посредников деньги давала Семья из Милуоки. Даже банковский кредит под залог американских ценных бумаг был предусмотрен. Тут Жилль разом убедился в мудрости Шустрика, и сразу же вызвался поучаствовать в продаже этого 'клада милитариста'. Единственное, что его слегка огорчило, так это затянутость самой процедуры по времени. Вся эпопея была разбита на несколько этапов. Первую партию хорошо подготовленного товара, зачем-то, непременно, требовалось скинуть нищим финнам, вооружающимся против русских. Почему нельзя было устроить аукцион - 'кто больше предложит', и получить толковую прибыль, Суво не понимал, но догадывался. По-видимому, вместо оптового сброса за хорошую цену, но с мелким кидаловом, тут планировалась какая-то хитрая "многоходовка". Впрочем, отказываться от участия в ней, француз не собирался. И вскоре, дело закрутилось...
В ноябре Жиль приехал в Россию, под именем Мориса Легара - технического директора задешево выкупленной в Брюгге торговой компании-посредника. Документы у него в этот раз были чужие, но надежные. Нужно было заключить со штабом 'Добровольческой Армии' долгоиграющий контракт на перепродажу в Бельгии, Голландии и в Скандинавии, не используемого летного парка. Когда-то Суво точно также торговал в Марселе и Ницце угнанными автомашинами. Так, что задача была для мошенника в целом привычной. Добирался кораблем до Эстонии, и поездом через Минск. На взятой Францией в аренду у России, авиабазе 'Мурмелон', ему посчастливилось установить дружеские отношения с несколькими соотечественниками из тыловых служб 'Добровольческой Армии'. Француз, француза всегда сможет понять, даже если один из них по паспорту бельгиец. Там же Суво смог наладить побочный гешефт, пригнав из Таллина цистерну с пивом, в качестве части платежа за выкупаемые самолеты. На авиабазе ему теперь всегда были рады. Первая продажа прошла вполне успешно. Прибывшие в Талин, финский подполковник с дюжиной пилотов облазили все пятнадцать этажерок, но не нашли к чему придраться. Вскоре аппараты, облетанные тут же на местном аэродроме, перелетели через пролив, над штормящей Балтикой, к столице своих новых владельцев - Хельсинки. А Суво вполне довольным вернулся в Роттердам.
***
После 'русского возмездия', генерал Лундквист в одночасье превратился из командующего воздушными войсками, в командира жалких шести десятков не самых современных самолетов (часть из которых еще вчера были учебными). Финская авиация потеряла за сутки сразу более сотни с лишним машин. Конечно, часть из них еще можно было вернуть в строй, но готовой к боям с агрессором воздушной эскадры сейчас не было. Единственное, что утешало, это согласие итальянцев на поставку трех с половиной десятков вполне современных истребителей 'Фиат G-50'. А перед самым началом войны успела проскочить в Стокгольм поставка американских 'Брюстеров В-239'. На новой технике, недель через пять имелся шанс подготовить два-три истребительно-штурмовых полка, что дарило надежду. А вот, наносить бомбовые удары по коммунистам, было практически нечем. И когда на стол командующего легло донесение, о готовящейся модернизации и отправке в Грецию крупной партии боевых самолетов, Лундквист задумался. Эту поставку, по идее, нужно было выкупать, и выкупать срочно. Тем более, что несколько устаревших, но вполне пригодных к боям аппаратов были получены финскими ВВС из того же источника всего чуть более месяца назад. Генерал Лундквист помнил эту бельгийскую компанию. В ноябре он лично отправлял в Талин подполковника Ларса Шалина принимать, выставленную на продажу 'Добровольческой Армией' бывшую польскую авиатехнику. В тот раз им пришлось поторопиться, чтобы товар не выкупили ушлые латыши и эстонцы. И все равно пятнадцать хоть и устаревших, но в довольно приличном состоянии аппаратов, достались Суоми задешево. Это были модернизированные самолеты из довольно известной авиабригады 'Сокол'. Добровольцы в тот раз продавали через посредника двенадцать старых истребителей PWS-10 и тройку разведчиков 'Люблин'. Первые с немецкими моторами BMW-VIz могли из себя выжать до 305 километров в час (и были лучше британских 'Геймкоков'). Вторые были откровенным старьем, но поставщик отказывался продавать одни истребители, и желал сдать разведчики 'в нагрузку'. Слишком многого от этих древних 'гробов' ждать не приходилось. И все же, совсем недавно эта авиатехника воевала с Люфтваффе, и даже в условиях значительного превосходства врага, показала себя вполне достойно. В тот раз в Талине, подполковник Шалин вместе с финскими пилотами, смогли проверить каждый самолет с пристрастием. Генерал хмыкнул, вспомнив тавтологию 'Шалин - Талин'. Подняв трубку, Лундквист вызвал из штаба Ларса Шалина, который пока остался без своих бомбардировщиков, и временно замещал начальника отдела разведки ВВС. Генерал устало потер веки, и встретился взглядом с вошедшим.
