Для работы над атомным проектом было создано секретное 'Управление полярного строительства' (УПС, в просторечии 'Тундра'). Логика в этом была. Уже сейчас приходилось искать место для будущих испытательных полигонов, и Арктика для этой цели подходила лучше всего. А взаимодействие с Управлением Северного Морского Пути позволяло удачно легендировать привлечение крупных инженерно-строительных сил. Но прежде, чем что-то строить, нужно было сначала разобраться в потребностях, а в этом снова могла помочь только 'большая наука'. Направленным к нему ученым, майор госбезопасности в рот не заглядывал, но относился к ним с уважением. Состав 'научных светил' был представительным: Абрам Фёдорович Йоффе, Игорь Васильевич Курчатов, Лев Владимирович Мысковский, Александр Павлович Жданов, Лев Ильич Русинов и Георгий Николаевич Флеров. Помимо известных ученых были привлечены несколько бригад проектировщиков рангом пониже, вместе с расконвоированными расчетчиками и лаборантами. Управлению была поставлена задача, всего за полгода-год создать проект атомных реакторов, и проекты оборудования для обогащения урановой руды и производства металлического урана. Вот только за что и как браться в первую очередь, ученым и чекистам нужно было решить. До этого ученые двигали теорию процесса деления ядер, и все их лабораторные опыты работали лишь на отдаленное будущее. Масштабы поставленной прикладной проблемы манили, но и тревожили. Большинство членов этого нового коллектива вышли из Радиевого института. Поставленная им правительственная задача была им близка, а перспективы захватывали дух.
От разведки помимо сведений о предполагаемых конструкциях урановых реакторов на воде и графите, а также кратких оценочных сведений об ожидаемых характеристиках американской атомной бомбы, ученые получили доступ к перечню оборудования и оснащения, закупаемого их заокеанскими конкурентами из Нью-Йорка и Чикаго. Благо, соблюдаемый коллегами Силларда и Ферми, режим секретности был пока 'курам на смех' (ФБР и управление разведки Армии еще не научились нормально работать). Это преимущество давало советским ученым возможность не блуждать впотьмах, а более осмысленно подойти к решению задачи, что называется - 'зная прикуп'. Часть вопросов для нового направления должны были разрабатывать профессор Ландау со своими коллегами по Институту физических проблем. Кроме того, в УПС помимо отдела физиков-ядерщиков появился строительный отдел и металлургический отдел. Во главе последнего встал старший инженер ВИАМ Скляров Николай Митрофанович, работы которого патронировали лично Директор института металлургии и материаловедения Бардин Иван Павлович и профессор московской горной академии Павлов Михаил Александрович. В заместители Склярову был назначен молодой, но уже опытный и очень талантливый металлург Иван Григорьевич Арзамасцев, вызванный из Сверловской области с Серовского металлургического завода. Этому отделу помимо задач получения металлического урана, ставились параллельные задачи по разработке жаростойких и прочных сплавов для реактивщиков (эта работа шла параллельно с ВИАМ и институтом Стали). Поэтому сюда, бывший руководитель майора ГБ Кравченко, старший майор ГБ Давыдов, получил "ограниченный доступ в части касающейся"... В остальном секретность атомщиков была возведена в ранг культа, сотрудников режимных и охранных служб накрутили изрядно. Для проверки, нарком НКВД Берия сам же инициировал несколько провокаций с поддельными документами, успешно выявленных бравыми чекистами. По счастью, до стрельбы по пойманным "условным шпионам-диверсантам" дело не дошло, но бодрости этот инцидент добавил всем...
Мозговые штурмы шли несколько недель. Затем начался процесс разработки проектов сразу двух водяных урано-графитных реакторов. Один из них предполагалось сделать энергетическим для опытной электростанции, а второй должен был выдавать урановые материалы для проектируемого атомного боеприпаса (изотопы 235 и 239). Сроком окончания разработки для двух проектов был установлен август 1940 года. К январю 1940 года силами УПС удалось только оснастить в Чите металлургическую лабораторию и представить проект опытной центрифуги. Помимо этого начался сбор накопленных рудных концентратов. И несколько изыскательских партий были отправлены для разведки рудоносных районов в Читинской области и в Казахстане. Проектировщикам реакторов пока было нечем похвастаться, их работа к январю едва-едва вошла в рабочий ритм...
***
***
В мире усиливался политический кризис. На севере Европы уже готовы были сцепиться Россия и ее потерянная в годы революционного развала скандинавская провинция. На Юге в Средиземноморье шла активная взаимная охота морских сил Германии, Италии, Болгарии против флотов Британии, Франции, Греции и Югославии. На востоке Япония все более усиливала стальной нажим на своего материкового соседа (Китай). А внутри границ того соседа множество различных сил никак не могли договориться и организовать единый фронт противодействия агрессору. Как раз в этот момент на всех упомянутых ТВД стала все сильнее ощущаться нехватка современной авиатехники. Словом, наступало благословенное время для мировых производителей оружия. Для захвата сегмента рынка, как правило, приходилось пускать пыль в глаза, и новые образцы для этого годились лучше всего. Однако эпоха дефицита позволяла сбывать, не только новый, но и залежалый товар. К примеру, весьма средний во всех отношениях кроме цены американский истребитель 'Кертисс Р-36', несколько лет шел нарасхват по всему миру. А в Китае даже попытались наладить его серийное производство, правда, без особого успеха. Но, к концу 1939 стала очевидной излишняя дороговизна этой машины, что существенно поубавило аппетиты заказчиков. Более того, "Арме дель Эр" (ВВС Франции) находилась в поисках куда более дешевого, но столь же эффективного боевого самолета. Одним из таких образцов оказался удешевленный аналог американского истребителя 'Кертисс Р-36', голландский истребитель 'Кулховен FК-58'. Эта машина была специально спроектирована в 1938, как лучший бюджетный вариант истребителя для невзыскательных, но не нищих. Конструктор аппарата Эрих Шацки был немецким евреем, сбежавшим из гитлеровской Германии. На его бывшей родине о нормальной конструктороской работе, равных с немцами правах и даже просто о спокойной небедной жизни, еврею можно было и не мечтать. И в поисках свободы и самореализации оказался в Голландии. А идеи у Шацки были наисовременнейшие. Однако в фирме 'Фоккер' те его идеи вызывали скепсис, как излишне дорогой подход к производству. И на основе упрощенного проекта Шацки Фоккером был построен лишь куда более скромный и консервативный коллониальный истребитель 'Фоккер FD-XXI' с неубирающимися шасси и грубоватой аэродинамикой. Самолет вышел удачным, и стал поставляться в ВВС Голландии, а также в Швецию и Финляндию. В декабре с такими машинами даже покрутились в воздушном бою русские истребители под Каргополем. Там 'двадцатьпервые' показали себя в целом неплохо, хоть и понесли существенные потери. Но самому Шацки было мало концептуально упрощенного FD-XXI. Его мечтой было создать быструю, маневренную, прочную, но при этом дешевую и максимально легкую в производстве и обслуживании машину. Покинув, непонятым и обиженным излишне прагматичный коллектив 'Фоккер', Эрих смог реализовать свои мечты в цехах компании 'Кулховен'. Так и появился в 1938-м году скоростной моноплан 'Кулховен FК-58', в конструкции которого слились воедино и собственные разработки Кулховена и новейшие концепции Шацки. Самолет имел убирающееся шасси, закрывающийся фонарь, радиостанцию, мог разгоняться быстрее 500 километров в час, и нес приемлемое вооружение из четверки пулеметов. Вдобавок, чрезвычайно технологичную машину (стоившую почти в два раза дешевле Р-36) можно было производить в куда больших количествах, нежели дорогие аппараты вроде 'Девуатина D-520', 'Блока MB.151' и прочих. И Французское министерство авиации уже подумывало о замене 'пятьдесятвосьмыми' совсем не дешевых американских заказов авиатехники, для оснащения авиачастей колониальных войск в африканском Джибути и Алжире. Поглядывали на эту машину и другие страны. Да и военные авиаторы Голландии подумывали о немаленьком заказе 'Кулховенов' для авиачастей своих островных колониальных войск. Единственным останавливающим моментом была необходимость разворачивания полноценного серийного производства, которое пока было еще в стадии опытных работ.
