***
На западе Европы война шла все более яростно. Французы и их союзники показывали стойкость в обороне и контратаках. Этому способствовал подъем боевого духа войск альянса. С мая французские газеты и радиоэфир заполонили сюжеты, живописующие героизм защитников западных демократий. И удачное спасение главного героя в таких сюжетах, порой соседствовало с самопожертвованием. Часть статей совершенно точно была художественным преувеличением, но все равно принималась читателями, почти столь же, горячо и восторженно, как и во времена Вердена и Соммы. Новые американские фильмы Говарда Хьюза, нашли живой отклик в сердцах граждан Третьей Республики, и практически сразу были поддержаны в прокате и чисто французскими военными кинолентами. Конечно, поспешность влияла на качество кинокартин, но не фатально. После завершенного в конце 1939-го фильма 'Двенадцать женщин', киностудии республики до конца апреля не выдали чего-либо яркого. Более того, существовал правительственный запрет на показ в кино военного реализма и депрессивных сюжетов. Вышедшая в январе патриотическая кинолетопись Дювивье 'Отец и сын...' оказалась провальной в прокате, и вскоре, была убрана с экранов. Зимой, кризис французского киноискусства был налицо, но в апреле, после мартовского камерного показа коллегам по цеху первой серии фильма Хьюза 'Крыло и вуаль', эту плотину прорвало половодьем творчества. За три дня до начала очередного июньского наступления немцев в Бельгии, вышел на экраны, и взорвал кинопрокат, фильм 'Луиза'. В нем рассказывалось о краткой, но яркой военной карьере малоизвестной французской летчицы лейтенанта Луизы Левалье. Она была пилотом-любителем, вступила в женскую бомбардировочную эскадрилью Ивон Журжон, и погибла вместе со своим экипажем в битве за Данию. В конце показан общий вылет всей эскадрильи 'Неистовая Мари', и горящие корабли тевтонцев под крыльями отважных летчиц. Следом вышла кинокартина режиссера Карне 'Доброволец'. В этом фильме история любви идет на фоне приключений молодого француза и француженки в Испании и Польше, где они сражались против фашистов. В начале июня третьим лидером показа стал фильм известного кинорежиссера Ренуара 'Besame mucho', про любовь девушки, к призывнику из Парижа, которого ждет фронт. В финале герои встречаются уже после войны на набережной Сенны, оба с наградами на военной форме. Идею фильма, автор одноименной песни, 24-летняя пианистка и композитор Консуэло Веласкес сама отдала режиссеру, прислав в Париж записанную ею пластинку с песней 'Бесаме Мучо'. В приложенной записке, было сказано, что эта песня была написана пианисткой в ответ на письмо некого мистера, пожелавшего остаться неизвестным. Он прислал ей пластинку с ариями из оперы 'Гойески' Энрике Гранадоса, фрагмент стихотворения, и попросил написать хорошую песню о любви, и как можно быстрее отправить ее во Францию вместе с идеей сценария, чтобы солдаты увидели фильм перед своим уходом на фронт. И вот, теперь она выполнила эту просьбу, сделала из этого отрывка стиха песню, и шлет ее вместе с дополненным сценарием борющейся за свою свободу стране. Все три картины имели оглушительный успех во Франции и в союзных ей странах Европы, а также за океаном. А затем, на экраны кинотеатров Франции валом повалили жизнерадостные короткометражки о маленьких победах 'пуалю' над 'колбасниками'. От плотины кризиса киноискусства не осталось и следа...
Депрессия закончилась, французы поняли, что от войны им не спрятаться, но врага можно победить. Как и два с лишним десятилетия назад, за ними был неповторимый Париж, отдавший свое спасение в руки солдат. Столь же неповторимая Эдит Пиаф выступала на площадях городов перед изготовившимися к маршу дивизиями, в ореоле рвущихся в небо привязных аэростатов воздушного заграждения. Ей вторили другие вокалисты. Артисты ехали выступать перед солдатами прямо на фронт. Снизилось дезертирство и уклонение от призыва. Французских призывников тепло провожали в армию оркестрами. Как-то само собой, стало 'не комильфо' уклоняться от военной службы. Некоторые пацифисты, соглашались служить в тыловых частях. А иные допризывники, вдохновленные разными историями в духе произведений Коннан-Дойля и Буссенара, обивали пороги военных лицеев и краткосрочных курсов. Большинство из таких соискателей вскоре оказывалось на курсах унтер-офицеров, и о погонах лейтенантов могло только мечтать. Но штаб Армии в Париже, все же, разрешил снизить возрастной ценз (на полгода), и, аналогично, понизил образовательный ценз для молодых людей, поступающих на краткие офицерские курсы. Это позволило провести большой набор курсантов из числа студентов, и из долечивающихся в госпиталях унтеров-ветеранов. Ведь Франция несла потери, и уже к концу лета ожидалась острая нехватка субалтернов в воюющих частях. Из запаса уже массово призывали старшие возраста. Даже количество ветеранов Великой Войны резко прибавилось в запасных полках. Комплектовать вторые эшелоны войск пока еще было кем. Сложнее было удержать фронт, который опасно прогибался под методичными ударами германцев.
Проблемы с нехваткой вооружения уже с конца мая активно решались за счет внешних поставок. Британская компания 'Роллс-Ройс' сразу после появления в Бельгийском небе 'Белых Драконов' получила от 'Арме дель Эйр' беспрецедентный заказ на полтысячи 40-мм авиационных пушек. Из САСШ шел в основном бензин, и небольшими партиями стали поступать мало на что годные средние танки М-2 (с пулеметами в спонсонах и верхней башней с орудием калибра 37-мм) и бронеавтомобили. Наиболее ценными поступлениями из-за океана оказались крупнокалиберные браунинги М-2, и опытные 75-мм авиационные орудия, полученные из арсенала 'Эглин-фильдс' в количестве всего полусотни единиц (в свое время к испытаниям этого орудия успел также приложить руку командированный из Монтгомери Моровский, представивший несколько проектов использования такого оружия). Все 'авиационные трехдюймовки' вместо самолетов были установлены на новые танки 'Somua' вместо 47-мм пушек, и неплохо показали себя в первых же боях. Из-за чего новый заказ сразу на пять сотен орудий был тут же оформлен. А что же русские? Коммунисты тщательно скрывали свою помощь, всякий раз подделывая документы на груз, и отправляя сразу два одинаковых корабля (систершипа), которые встретившись в океане, менялись только документами. Немцы до 1942 года не знали об этом. Таким методом, бакинский бензин, и партии вооружения, из Мурманска, вместо Монреаля и Мехико шли во французские порты. После войны выяснилось, что в первой половине 1940-го года СССР поставил во Францию около трех тысяч артиллерийских орудий, и одиннадцать тысяч 50-мм минометов, огромное количество боеприпасов и топлива (для покрытия этих потребностей в СССР были даже построены новые нефтеперегонные заводы и заводы, производящие боеприпасы). Из противотанковых пушек Армия Третьей Республики получила больше тысячи 47-мм пушек собранных на шасси старой советской противотанковой пушки 19-К образца 1933 года. Не менее трех тысяч авиационных пушек ШВАК также ушли во Францию. И, конечно же, туда отправлялись и самолеты. Русского производства 'Дрозды' и 'Кулховены FK-58' на целый месяц, пока разворачивалось массовое производство D-520 и MS-450, стали одними из самых массовых самолетов ВВС Франции. Наличие большого контингента опытных польских, чешских и голландских пилотов, позволило поддерживать численность и боевую мощь объединенных ВВС на должном уровне, даже в период тяжелых потерь. Помощь приходила вовремя, поэтому оборона союзников, уже много раз местами прорванная на небольшую глубину, каждый раз затягивала свои раны, и становилась все прочнее. Войска Третьей Республики, проходя сквозь кровь и трупный смрад мелких поражений, и через торжество небольших тактических успехов, учились воевать по-настоящему. Катастрофы Седана в этот раз не случилось...
***
А по другую сторону фронта, нарастало паническое раздражение командования, и угрюмая подавленность у нижних чинов. В Арденнах продвижение давалось группе армий 'В' дорогой ценой. К середине июля, больше половины всей бронетанковой техники Панцерваффе было потеряно в боях. Ремонтные части не справлялись с восстановлением вытащенного тягачами в тыл металлолома. Перед самым вторжением, французы спешно понастроили массу передовых и запасных полевых укрепленных линий. А теперь, зарывшись в землю по самые уши, выбивали у противника его ударную силу (в первую очередь танки). На каждом рубеже незваных пришельцев встречали точный артиллерийский и минометный огонь на пристрелянных позициях, и столь же точные авиаудары. А 'благодарить' за это следовало французских арткорректировщиков и авианаводчиков, засевших в пехотных укрепленных пунктах. А иногда наведение осуществлялось и высотными разведчиками, выдающими расположение германских тяжелых батарей и скоплений живой силы и техники. На всех танкоопасных направлениях врага ожидали сюрпризы. От бьющих во фланг, из деревоземляных укрепленных точек, малокалиберных пушек (зачастую старых морских) и крупнокалиберных 'Гочкиссов' и 'Браунингов', до взрываемых по проводам мощных фугасов с взрывчаткой и зажигательной смесью (для постановки фугасов, в ход шла масса устаревших боеприпасов французского флота и осадной артиллерии). Минные поля и противотанковая артиллерия не давали Вермахту развить темп. Французы еще в апреле минировали танкопроходимые участки местности, пригодные для проезда танков и вездеходной колесной и полугусеничной техники. При этом они силами батальонов 'трудовых добровольцев' и нанятых ближайшими муниципалитетами сезонных рабочих, вскапывали целые полосы открытого грунта, чтобы это было заметно. То есть все признаки минирования были налицо, а вот, понять, где конкретно заложены мины и фугасы, могли только саперы с миноискателями. Да и то не всегда могли. Часть противотанковых мин были в фаянсовых, пластмассовых и даже деревянных корпусах (а фугасы, бывали даже в тонкостенных бетонных). А, ведь, у каждого такого препятствия, иллюстрированного чадящим костром горелой техники, приходилось останавливаться и ждать специалистов по разминированию, по которым частенько работали вражеские снайперы. И очень часто над крышами забуксовавших 'панцеров' и 'ластвагенов' (грузовиков) снабжения оперативно появлялись самолеты. Порой ими были морские пикировщики LN-402 вооруженные пушками 'Испано' и четвертью тонн бомб, или их американские аналоги беспушечные бипланы 'Хеллдайвер'. Но, еще чаще прилетали мобилизованные из резерва верткие верхнепланы 'Луар-46', вооруженные небольшими фугасками и крупнокалиберными пулеметами (на деле, это были русские 20-мм авиапушки ШВАК). И тогда, те из экипажей танков и бронемашин, кому повезло быстро покинуть свои кабины, или успеть отъехать под кроны деревьев, хмуро оглядывали картины чадящих костров своих невезучих товарищей. Бронированная крыша любого германского панцера никак не могла защитить, от выскочившей из кассеты 50-мм кумулятивной мины Эргара Уильяма Брандта, которых к июлю было выпущено несколько сотен тысяч (такими же минами били и пехотинцы из 50-мм взводных минометов образца 1937 года). Зенитные 'флаки' и 'машиненгиверы' пехотных и панцерных региментов отнюдь не спали. Они собирали свою жатву, в иные дни, сбивая до четверти атакующих наглецов, но Вермахт, все медленнее полз вперед, иногда получая встречные удары и даже откатываясь назад. Да и это движение давалось ему большой кровью. Количество штурмовых авиационных полков у союзников уже перевалило за полтора десятка. Смертность среди их экипажей была высока, но пополнение уже готовилось из числа французских запасников, а также их польских, чешских и датских эмигрантов, вступивших в 'Добровольческую армию'.
