— Аид?

— Что?

— Я ничего не понял.

— Хех.

— Почему обсидиан используют в оружии, если он такой хрупкий?

— Тебе же понятно сказали, что такое оружие используют исключительно против магических существ. Дело в том, что чешуя или покров таких тварей имеет не столько физическую, сколько магическую составляющую, делающую их невосприимчивыми, или туго восприимчивыми к магическим и физическим атакам. Обсидиан же, при контакте с подобной защитой, просто её не замечает, из-за чего самая прочная чешуя василиска перед ним превращается в тонкий слой бумаги. Но если таким оружием ударить по немагической защите, то клинок разобьётся. Понял?

— Но тогда… как же ты работаешь?

Я задумался.

С того момента, как я узнал о свойствах минерала, в котором нахожусь, этот вопрос не давал мне покоя. С одной стороны, они все правы, и я действительно не должен проводить магию, но с другой… складывается такое ощущение, что минерал подавляет мою силу. За примером ходить не надо, тот же Гарри. С ним мой потенциал раскрывается, а без — я словно оказываюсь в клетке. С другой же стороны, обсидиан — часть меня. Необычная, но часть, и я чувствую наружный слой более чем отлично, из чего следует логичный вывод — сила минерала приравнивается к толике моей личной энергии. Как итог, моя энергия равна чистоте энергии минерала, благодаря чему минерал работает, не как ограничитель, а как защитная оболочка. Вот интересно, кто же до этого допёр? Какой вундеркинд семейства Певерелл? И человек ли это был вообще? Хм…

— Аид.

— А? Да-да, я тут.

— Ты вдруг замолчал.

— Извиняюсь. Задумался. Насчёт моей работы… энергия обсидиана — моя энергия. Потому она мне не мешает.

— А-а-а-а.

— Вижу, вы сильно озадачились, мистер Поттер.  Тогда предлагаю на сегодня закончить.

Мелкий кивнул.

— А ваши вопросы?

— Вряд ли вы сейчас на них ответите. Ничего. Но вы не будете против, если я посоветуюсь со своими товарищами — гоблинами?

И взгляд на меня.

— Да хоть с демонами, всё равно ничего не поймут.

— Э?

— Если уж у меня руны в узел завязываются в этом лабиринте, то чего говорить об этих дилетантах.

— Не против. Прощайте.

***

Да-а-а-а. Тогда Флитвик несколько дней ходил сам не свой, а после ещё неделю был вовсе пришибленным. Нам же пришло письмо из Гринготтса, с просьбой о посещении. Забавно, и чего этим коротышкам понадобилось от мелкого? Но да ладно, это мелочи.

А вот и Хэллоуин подкрался. И в то время, пока весь замок радостно и шумно готовился к празднику, мелкий тихонько пристроился на перилах деревянного моста, свесив ноги с наружной стороны, и просто смотрел на заходящее солнце. Завтра будет праздник. Завтра наступит тот день, когда он лишился всего. Всё же мои рассказы о его родителях дали новый побег. Гарри грустно смотрел на светило, прокручивая в голове мысли-образы своих родных, которых он смог с моей помощью вспомнить.

— Хей, не грусти. Лучше посмотри на мир с другой стороны.

— Какой?

— У тебя есть отличная возможность отомстить.

— Но разве месть может их вернуть?

— Нет, но она может облегчить твою ношу и поставить точку, после которой ты сможешь не оборачиваясь, начать жизнь с начала. В этой жизни ты создашь новую семью, и никто, слышишь, никто не посмеет тебе перейти дорогу.

— Хех. Спасибо, Аид. Ты всегда знаешь, как меня утешить. — И чуть улыбнулся. Да такой улыбкой, что и маньяки обзавидовались бы. Блин, меня аж в мандраж бросило, от уровня искренности мелкого.

— Гарри? — раздался знакомый голос. Хм… Гермиона?

— Привет, Гермиона, — не оборачиваясь, произнёс мелкий.

— Эм… Гарри, может лучше не будешь так сидеть? — А сколько тревоги в голосе. — И с кем ты говорил?

— Да ни с кем. Просто мысли вслух, — ответил он, оборачиваясь.

— Да? — И глазки прищурились. Хе-хе-хе, до чего она умилительна, когда так смотрит. А ведь Герми довольно часто бросает на мелкого такие взгляды, особенно на уроках профессора Флитвика.

— Да. Ты что-то хотела?

— Да, я хотела попросить.

Она вдруг резко замялась и потупила взгляд в пол.

— О чём?

— Ты не мог бы… мне…

Хм… в любви признаётся, что ли?

— М?

— Ну… помочь. С магией.

Фу, ты ну ты. И чего так краснеть?

— Да запросто. — Гарри спрыгнул с перил и подошёл к девочке.

— Правда? — а глазками так и стреляет.

— Да. Но почему ты подошла ко мне?

— Ну… ты ведь… у всех… лучше всех… — она старалась подобрать слова, краснея ещё сильней. — …а по учебникам… как то… не так…

— Хорошо-хорошо. Пойдём, — он берёт её за руку и ведёт за собой. Девочка краснеет ещё сильней, но не сопротивляется. А ведь я как в воду глядел, что перевоспитает. Видя разницу в уровне образования между тем, что у Гарри и тем, которое в учебнике, Гермиона уже неделю, как пыталась к нам подойти и что-то спросить. Каюсь, не удержался, разок проник в её разум, когда был в руках у мелкого. Что можно сказать? Внутренний мир девочки ходит ходуном под мощными ударами реальности.

Ведь у всех профессоров Гарри так или иначе, а вы*бнулся. У историка выиграл спор во время урока на тему чистокровных семей и их «грязнокровок» с «новой кровью», чем заслужил часть уважения всего факультета Слизерина. Сами змейки, кстати, после этого ходили немного не в себе. Злые, огрызались, по слухам поцапались с семьями, ведь большую часть студентов уже заочно поженили. А тут такая возможность соскочить.

У Макгонагалл провёл высшую трансфигурацию. Из воздуха. Сделал кошачий ошейник и подарил профессору со словами: «Я видел здесь кошку и, чтобы не украли, вот для неё ошейник». Сыграл в дурачка и выиграл! Иногда я ему поражаюсь. А что самое интересное, он и сам не понял, что конкретно то, что он сделал, является высшей магией и отнёсся к своим трудам, как само собой разумеющемуся.

Со Снейпом постоянно спорит, доказывая или опровергая необходимые для закладки ингредиенты. Тут, чего греха таить, спорю в основном я, пусть и через мелкого. К удивлению многих, после третьего нервного срыва Снейп стал относиться к мелкому не как к идиоту, а как просто умному ученику. Разрыв шаблона настал, когда он на днях обратился к мелкому за советом. И даже тетрадку завёл для новых записей. Для самого Гарри это выглядит, как познавательный урок, во время которого он здоровой ложкой черпает всё подряд и при этом более-менее усваивает.

С Флитвиком понятно, а вот у Квирелла был особый случай. Заикающегося профессора мы с мелким троллили по полной, вплоть до того, пока он не написал петицию на имя Гарри Поттера. И это на втором месяце! Боюсь представить, что будет дальше. После того как мелкий покрутил у него перед носом Философским камнем, петиция была отозвана, а сам профессор выглядел подобно побитой собаке, с глазами полными обречённости.

Что? Откуда Философский камень? Да как-то случайно наткнулись на Еиналеж. Ну мелкий покрасовался перед зеркалом, посмотрел на своё сокровенное желание. Я же видел лишь пустое отражение комнаты. Ни Гарри, ни своего желания. А после Гарри обнаружил камень у себя в кармане. Я ведь знал, что Дамби поставил чары на то, что камень получит лишь тот, кто хочет лишь найти. Вот мелкий и хотел, по моей просьбе, ну, а я силу камушка спокойно впитал. Помню как вчера лицо мелкого, когда я на секунду покраснел и тут же вернулся к первозданному виду. К своему личному удивлению, какой-либо разницы в силе я не почувствовал. Совсем. Вообще. Словно ничего не было. А уходя, Гарри просто пнул такое вредное зеркало. Падение, смачный звук удара и бьющегося стекла. Не, я знаю, что зеркала бить — дурной тон, но конкретно это не простое зеркало, да и бесполезное. Такое ощущение, что артефакт создавался с целью издёвки. Видишь своё сокровенное желание и никак не можешь до него добраться.

Чисто по приколу, используя мелкого, вернул в камень прежнюю силу, а следом за этим, создал ещё пятёрку похожих. Какой-либо разницы не чувствовал, но зато отчётливо видел уровень силы камней. До сих пор сижу — думаю, «Это ж, на чём я работаю?». Зато понял ещё одну вещь. Чем бы ни был мой источник, но обсидиан не только меня защищает, но ещё и гасит моё внутреннее излучение.