— Какие у вас мысли насчет предвыборной кампании? — спросил Гэм, когда он вернулся.

— Думаю, мы можем сыграть только на человеческой сентиментальности. Многие огорчены смертью Луиса, я сам видел очередь к гробу. Впечатляющее зрелище, Альфонс. Стоят и плачут, и так день за днем. Когда он был жив, многие его боялись. Но теперь народ успокоился — Луис ушел, и пугающие аспекты его...

— Он не ушел, Джонни, — перебил его Гэм. — В этом-то все и дело. Вы же знаете, что существо, несущее вздор по телефону и телевизору, — он!

— Но народ-то этого не знает, — возразил Джонни. — Народ ничего не понимает, как тот инженер, что впервые услышал старика в кратере Кеннеди. Да и кому придет в голову, что источник электромагнитных волн, расположенный в световой неделе от Земли, — на самом деле Луис.

— Думаю, вы ошибаетесь, Джонни, — помедлив, сказал Гэм. — Но как бы там ни было, Луис велел взять вас на работу, и я не стану возражать. Даю вам карт-бланш и полагаюсь на ваш опыт.

— Благодарю, — сказал Джонни. — Вы действительно можете на меня положиться. — В глубине души он вовсе не был в этом уверен. — «Быть может, народ куда сообразительней, чем мне кажется, — подумал он. — Быть может, я совершаю ошибку. Но что остается? Только упирать на симпатию Луиса к Гэму, иначе не найдется человека, который отдаст за Гэма голос».

В гостиной зазвонил телефон.

— Наверное, это он, — сказал Гэм. — Луис обращается ко мне по телефону или через газеты. Вчера я попытался напечатать письмо на компьютере, а в результате получил от него совершенно бессмысленное послание.

Телефон все звонил. Гэм и Джонни не двигались.

— Может, возьмете задаток? — предложил Гэм.

— Не откажусь. Сегодня я ушел из «Экимидиэн».

Гэм достал из кармана бумажник.

— Я выпишу чек. — Он посмотрел Джонни в глаза. — Она вам нравится, но вы не можете с ней работать?

— Да. — Джонни отвечал неохотно, и Гэм решил оставить эту тему. При всех своих недостатках Гэм был джентльменом.

Как только чек перешел из рук в руки, телефон умолк.

«Неужели они держат непрерывную связь друг с другом? — подумал Джонни. — Или совпадение? Кто знает. Кажется, Луис может все, что захочет. А сейчас он хочет именно этого».

— Думаю, мы поступили правильно, — отрывисто произнес Гэм. — Послушайте, Джонни, мне бы хотелось, чтобы вы помирились с Кэти Эгмонт. Ей нужно помочь. Всем, чем только можно.

Джонни что-то пробурчал.

— Попытайтесь, ладно? — настаивал Гэм. — Ведь вы ей уже не подчиняетесь.

— Подумаю, — сказал Джонни.

— Девочка очень больна, к тому же на ней такая ответственность... Что бы ни послужило причиной вашего разлада, надо прийти к взаимопониманию. Пока не поздно. Это единственно верный путь.

Джонни помолчал, сознавая, что Гэм прав. Но как сделать то, о чем Гэм просит? Как найти ниточку к сердцу душевнобольного человека? Тем более сейчас, когда волю Кэти подавляет воля Луиса...

«Пока Кэти слепо обожает деда, ничего не получится», — подумал он.

— Что думает о ней ваша жена? — спросил Гэм.

Вопрос застал Джонни врасплох.

— Сара? Она с Кэти незнакома. А почему вы спрашиваете?

Гэм взглянул на него исподлобья и не ответил.

— Очень странный вопрос, — заметил Джонни.

— А Кэти — очень странная девушка. Гораздо более странная, чем вам кажется, друг мой. Вы о ней еще многого не знаете. — Гэм не пояснил, что имеет в виду.

— Я хотел бы кое-что узнать, — сказал Харви Сен-Сиру. — Где труп? Пока мы это не выясним, можем не мечтать о контрольном пакете «Вильгельмины».

— Ищем, — спокойно ответил Сен-Сир. — Обыскиваем одну усыпальницу за другой, но Луиса, похоже, прячут. Видимо, кто-то заплатил хозяину усыпальницы за молчание.

— Девчонка получает приказы из могилы! — с возмущением произнес Харви. — Луис впал в маразм, но она все равно его слушается. Это противоестественно.

— Согласен, — сказал Сен-Сир. — От старикашки нигде не скроешься. Нынче утром за бритьем включаю телевизор — а он маячит на экране и бубнит. — Его передернуло.

— Сегодня начинается съезд, — заметил Харви, глядя в окно на оживленную улицу. — Луис увяз в политике с головой, он и Джонни убедил работать на Гэма. Может, стоит еще раз потолковать с Кэти? Как ты считаешь? Вдруг он о ней позабыл? Нельзя же уследить за всем сразу.

— Но Кэти нет в офисе «Экимидиэн».

— Где же она, в таком случае? В Делавэре? Или в «Вильгельмина Секьюритиз»? Разыщем в два счета.

— Фил, она больна, — сказал Сен-Сир. — Легла в больницу. Вчера вечером. Снова наркотики, надо полагать.

— Тебе многое известно, — сказал Харви, нарушив молчание. — Какие источники?

— Телефон и телевизор. Но где она, в какой больнице, я не знаю. Может быть, на Луне или на Марсе, или вернулась на Каллисто. У меня впечатление, будто она очень серьезно больна. — Он хмуро посмотрел на своего шефа. — Возможно, сказался разрыв с Джонни.

— Думаешь, Джонни знает, где она?

— Вряд ли.

— Бьюсь об заклад, она попытается с ним связаться, — задумчиво произнес Харви. — Либо он уже знает, в какой она больнице, либо скоро узнает. Вот бы подключиться к его телефону...

— Не имеет смысла, — устало сказал Сен-Сир. — На всех телефонных линиях — Луис.

«Страшно представить, что ждет „Экимидиэн Энтерпрайзиз“, если Кэти признают недееспособной, — подумал он. — Впрочем, не так-то просто ее отстранить, все зависит от того, на какой она планете. По земным законам...»

Голос Харви оторвал его от раздумий.

— Нам не удастся ее найти. И труп Сараписа тоже. А съезд уже начался, и Гэм, этот недоумок, лезет в Президенты. Глазом не успеем моргнуть, как его изберут. — Его взгляд стал неприязненным. — Клод, пока что от тебя мало пользы.

— Мы проверим все больницы. Но их десятки тысяч, проще иголку найти в стоге сена.

«Так и будем искать до второго пришествия, — с отчаянием подумал он. — Можно, правда, дежурить у телевизора. Хоть какой-то шанс».

— Я лечу на съезд, — заявил Харви. — До встречи, Клод. Если что-нибудь выяснишь — в чем я сомневаюсь — найди меня там.

Он направился к двери, и через несколько секунд Сен-Сир остался в одиночестве.

«Черт побери, — подумал адвокат, — что же теперь делать? Может, и мне махнуть на съезд? Пожалуй. Но напоследок проверю-ка я еще одну усыпальницу». — В той усыпальнице уже побывали его люди, но у Сен-Сира возникло желание лично поговорить с владельцем. Заведение было как раз из тех, что нравились Луису, а принадлежало оно слащавому типу по имени Герберт Шенхайт фон Фогельзанг. В переводе — Герберт Красота Птичьего Пения. Ничего не скажешь, подходящее имечко для владельца «Усыпальницы Возлюбленной Братии», расположенной в деловой части Лос-Анджелеса, имеющей филиалы в Чикаго, Нью-Йорке и Кливленде...

В усыпальнице Сен-Сир потребовал, чтобы Шенхайт фон Фогельзанг лично принял его.

В приемной было довольно людно — близилось Воскресение, и мелкие буржуа, большие любители подобных празднеств, ждали, когда им выдадут тела родственников.

Сен-Сир устроился в кресле и стал ждать. Вскоре за конторкой появился фон Фогельзанг.

— Да, сэр? — обратился он к Сен-Сиру. — Вы меня вызывали?

Сен-Сир положил на конторку визитную карточку юрисконсульта «Экимидиэн».

— Я — Клод Сен-Сир, — заявил он. — Возможно, вы слышали обо мне.

Взглянув на визитку, Шенхайт фон Фогельзанг потупился и забормотал:

— Мистер Сен-Сир, клянусь честью, мы трудились не жалея сил. Выписали из Японии уникальную аппаратуру, истратили больше тысячи долларов, и все без толку... — Он отступил на шаг от конторки. — Да вы сами можете убедиться. Знаете, мне кажется, это не просто авария. Такое само по себе не случается.

— Проводите меня к нему, — потребовал Сен-Сир.

— Пожалуйста. — Бледный, расстроенный владелец усыпальницы отвел его в холодный «склеп», и Сен-Сир наконец-то увидел гроб с телом Сараписа. — Вы собираетесь подать на нас в суд? Уверяю вас...