Старк ничего не говорит.

Питер же, пробормотав что-то себе под нос, срывается с места и вылетает из помещения. Озборн этому даже не удивляется, чувствуя, как где-то в глубине скребется совесть.

***

Хейли смотрит на потолок, сложив руки на груди, лёжа на спине на небольшой одноместной кровати в углу камеры.

Она мерила её шагами. Гребанные десять шагов в ширину и пятнадцать в длину. Основное пространство — пустота. Маленькая кровать в углу, рядом с ней — тумбочка со сглаженными краями. В другом конце комнаты выдвижная ширма аж до потолка, зеркало на стене, под ним — широкая раковина с разными средствами. Сбоку — унитаз, а за ним душевая кабина.

Никаких острых углов. Никаких лишних предметов. Её максимум — телевизор на тумбе с гладкими углами и стопка книг рядом с ней.

Хейли садится на кровати и поджимает колени к груди. Её морозит.

В голове непонятно почему проносится разговор.

— Я верила тебе! — кричит она.

— Я об этом тебя не просил! — упорно повторяет Питер, глядя на неё с искренним раздражением.

— Ты не просил?! — истерично смеётся девушка, рукой сбросив вазу с тумбы. — Кто говорил мне доверять, Паркер? Кто говорил открыться, ведь мне станет проще? Не ты ли?!

— Не я тебя… — вновь повторяет он, а Хейли перебивает:

— Просил?! Заткнись. Заткнись. Просто замолчи. Ты лжец, Питер. Просто лжец.

Когда они так ссорились? По крайней мере, он ещё разговаривал с ней, а не, как сейчас, молчал.

Дверь скрипит. Хейли настороженно поворачивает голову в её сторону и замечает силуэт черноволосого парня, что заглядывает внутрь.

— Можно?

Она вздрагивает, понимая, что это голос Гарри.

— Ты не боишься? — спрашивает Хейли дрожащим голосом, не двигаясь с места. Озборн заходит внутрь и закрывает за собой дверь. Он подходит почти вплотную к стеклу и оглядывает её пристанище. Его тело расслаблено, взгляд лениво блуждает по скудной обстановке её камеры. Всё это время Хейли напряжённо наблюдает за ним.

— Чего мне бояться? — спрашивает, тихо смеясь, Гарри. Хейли передёргивает плечами. Он подтягивает стоящий за стеклом неподалёку стул и садится на него, закинув ногу на ногу. — Я не виню тебя, — произносит он спокойно, теперь глядя на Хейли.

Девушка не решается поднять на него глаз.

— А стоило бы, — бубнит себе под нос, и тут же получает ответ парня:

— Хватит. Мы квиты — я не помог тебе на базе, и ты имеешь право злиться на меня, — Гарри пожимает плечами. Хейли ставит подбородок на колени и чувствует, как по её коже бродит холодок. — В конце-концов, я не сказал тебе в школе, что мне казалось, что я видел тебя когда-то. Я не был уверен до конца, но всё же подозревал. Хотя, между тобой тогда и тобой сейчас…

— Меня пытали, — продолжает за него Хейли со вздохом.

— Именно, — кивает Озборн, складывая руки на груди. — Я повторюсь: я не виню тебя за все твои поступки, — он едва заметно улыбается Хейли, когда та всё же решается посмотреть в его сторону. — И даже то, что ты делала со своим ДНК, — она смотрит на него с виной и напряжением.

— Мне не стоило этого делать, — с тяжестью отвечает Хейли. Гарри вновь смеётся.

— Я слышу Питера и Старка, которые уверены, что передо мной сидит неадекватный монстр, — лицо девушки тут же мрачнеет. Озборн поспешно добавляет:

— Шучу. Питер просто в шоке от новостей, а Старк… Он не то, чтобы разочарован, но…

— Раздражён, да? — спрашивает девушка, вновь ложась на спину.

— Да. И мы понимаем почему.

Хейли опять не смотрит на парня, вновь уставившись на потолок.

Она не заслуживает понимания со стороны Озборна.

========== 27. ==========

Это всепоглощающее спокойствие помогает наконец-то понять, что всё время было не так.

Принятие себя заключается в полном (ну или почти) понимании себя, своих потребностей и своих желаний. Как же страшна реальность, в которой мы живём. А ведь мы уверены в собственной правоте до последнего и готовы бороться за эту иллюзию почти что бесконечно.

На всю комнату раздаётся характерный звук открытия замка.

До этого незаметная стеклянная дверь отъезжает в сторону. Хейли мысленно смеётся насчёт того, насколько Старк сделал всё «по фэн-шую».

У неё даже нет пожитков, которые нужно обратно перетаскивать в её комнату. Одно лишь хрупкое, уставшее тело.

Тони здесь нет. Питера тоже. Гарри стоит у стены, молча наблюдая за происходящим. Один он приходил к ней в последние две недели, что прошли после того знаменательного посещения Старка и Паркера.

— Пойдём? — с робкой улыбкой спрашивает Озборн, отклоняясь от стены. Хейли заставляет себя кивнуть, охранник же, контролирующий все её движения, на его слова никак не реагирует. Только нажимает кнопку на стекле и «дверь» становится на место.

Без выходок. Этого даже говорить не нужно — Хейли сама мысленно раз за разом возвращается к этому словосочетанию.

Гарри не волнуется о расстоянии между ними. Всё это время он не покидал базы, может быть, разве что пару раз, чтобы забрать вещи. Ему не нужно домой? А что его родители?

Озборн спокоен и расслаблен, но Хейли понимает, что он может скрывать свои эмоции. Он неразговорчив, а значит, всё ещё сложнее, чем она думала. Сказать честно, её мало волнует старший Озборн, учитывая его прямое отношение к Исходу. А мать Гарри… Она же погибла, не так ли? Хотя бы раз Хейли вообще интересовалась об этом у него, или нет?

А стоило ли?

Она отгоняет рой мыслей на задний план и концентрируется на всём вокруг себя. Такое ощущение, словно она успела съездить куда-то, хотя весь её затянувшийся «уик-энд» прошёл в четырёх стенах без окон.

«Без окон?» — спросите вы.

Да, без.

Не трагично ли?

Оказывается, от камеры совсем недалеко до её комнаты.

За время её отсутствия почти ничего не поменялось. Разве что расположение парочки предметов, но это всё.

— С тобой остаться? — даже не глядя на охранника, спрашивает Гарри. Хейли передёргивает плечами, осторожно оглядываясь вокруг себя.

Так не хочется говорить.

— Не нужно, — едва слышно произносит, даже не глядя на Озборна.

Она же должна быть злой на них всех?

А она как запуганный оленёнок.

— Хорошо, — Озборн мешкает, переступая с ноги на ногу. В одно мгновение он выпрямляет спину и принимает привычный для себя вид школьного короля. Он дарит ей свою классическую «Озборнскую» улыбку во все тридцать два зуба и достаёт что-то из кармана джинс, протягивая ей.

— Что это? — на автомате спрашивает Хейли, обхватывая себя руками. — Ты серьезно? — её губы почти трогает улыбка.

— Тебе пригодятся, — хмыкает Гарри, заставляя её взять в руки пачку.

Красный Мальборо.

Смешно.

— Отдыхай, — напоследок произносит парень и ретируется.

Дверь хлопает за ним. Периферийным зрением Хейли замечает стоящего рядом с выходом охранника.

Она устало присаживается на кровать, всё ещё сжимая в руках пачку сигарет. Хейли медленно ложится на спину и в который раз за это время поднимает глаза на потолок над собой. Через пару часов её поведут на «финальные» анализы и повторят, что её домашний арест может хоть всю её жизнь продлиться.

В горле першит.

Как же её всё это достало.

Хейли устало закрывает глаза и едва сдерживает наполнившие глаза слёзы.

***

Она закинула пачку в передний карман худи перед выходом. Охранника это мало волнует: он просто следует за Хейли на расстоянии метра и молчит всё это время.

Доктор рассеянно берет у неё кровь, тестирует внимание, и даже показывает картинки Роршаха. Хейли едва сдерживает истеричный смех, что рвётся из груди, когда она называет чёрные пятна кракеном.

— Я хочу выйти покурить, — говорит беззастенчиво, на что охранник сдержанно кивает.

Судя по предшествующему этому утвердительному кивку врача, её оставят в её комнате, а не в камере. Это уже что-то.

Они выходят во внутренний двор. Охранник стоит в паре метров позади, а Хейли даже не оборачивается, не волнуется — просто достаёт пачку из кармана и только тогда понимает, что у неё нет зажигалки.