– Девушка, у вас есть мечта?
– Есть!
– Какая?
– Хочу похудеть.
– Так похудейте!
– А как потом жить без мечты?
Вот и тут была примерно такая же история, и желание похудеть оставалось мечтой, миражом, который когда-нибудь обязательно обретет реальные очертания. Но это будет когда-нибудь потом, но точно совсем скоро… А пока так жрать хочется, что аж переночевать негде.
Я не утрирую. В этом теле мне постоянно хотелось есть, а вернее, тупо жрать! Девушка к своим семнадцати годам успела так растянуть собственный желудок, что теперь он постоянно требовал заполнения.
И ладно бы хоть кто-нибудь меня поддерживал! Так нет же – буквально все норовили подсунуть мне булочку попышнее или пироженку повкуснее, отпраздновать, так сказать, мое возвращение к нормальной мыслительной деятельности. Хотя, по-моему, до конца в это даже родители не поверили, а потому мои попытки внести хоть какие-нибудь изменения в режим питания или распорядок дня просто не принимали всерьез. Поэтому я решила бороться сама. Но, это оказалось не таким простым делом!
На силу воли я никогда не жаловалась, но здесь нужно было быть просто железобетонной непробиваемой стеной, чтобы отказаться. Особенно, когда твои собственные рецепторы просто вопят, какая же это вкусняшка, няшка и просто обожашка, а желудок предвкушающе урчит в ожидании новой дозы сладкого. Пару раз моя сила воли все же брала верх над соблазнявшими меня кулинарными шедеврами, и я тупо сбегала куда-нибудь подальше. Однако убежать в моем случае получалось недалеко и небыстро, а кудахтавшие вокруг слуги никак не могли взять в толк, отчего их всегда готовая к поглощению новой порции пищи хозяйка отказывается и несется сломя голову прочь?
Они почему-то решили, что кухарка стала хуже готовить. И вот тут я уже не знала, плакать или смеяться. Ведь несчастная женщина после этого заявления начала просто заваливать меня все новыми и новыми блюдами и вкусняшками, отказаться от которых у меня уже просто не хватало моральных сил. Да и жалко было женщину, которая так ради меня старалась. М-да…… Какая-то слабая получилась отмазка…
Но самой главной причиной того, что я никак не могла взять себя в руки, была та самая депрессия, которая чуть спала лишь пару недель назад и отголоски которой настигали меня каждый раз, стоило даже мельком увидеть свое отражение. Пусть даже оно было замечено в ложке или в начищенном до блеска блюде. Вот как, как жить в этом теле?! Да руки же просто сами собой опускаются, даже когда я просто представляю, сколько нужно сбросить килограмм, чтобы ощущать себя хотя бы просто комфортно!
– Госпожа, ваша маменька велела напомнить, что сегодня сразу после завтрака вы всей семьей едете в церковь на утреннюю воскресную службу.
– А? Ну да, помню, конечно. – Немного отдышавшись, ответила я. – И помоги мне ополоснуться, а то я совсем вспотела.
– Ой, да, взопрели вы знатно. Но мыться некогда, времени осталось только на завтрак. – Всплеснула руками служанка.
– Да я не прошу меня мыть, так, сполосни из ковшика, и хватит. – Вытерла я пухлой ладошкой пот со лба.
Умывание прошло быстро и без эксцессов, как и одевание. К немалому моему облегчению, здесь в моде были платья простого широкого кроя, перехваченные под грудью лентой. Меня подобный фасон просто спас! Понимаю, что смотрелась я в нем, как бегемот, но было бы гораздо комичней, если бы у этого бегемота была перевязана ленточкой талия, вернее, то место, где она по всем правилам должна была находиться. Но чего нет, того нет. Да и отсутствие корсетов радовало неимоверно, потому что я даже не берусь представить, как нужно было бы меня в него затянуть, чтобы вышло нечто похожее на женский силуэт.
Вот такая посвежевшая и, как я себя тешила, похорошевшая, я спустилась на завтрак, где меня уже ждали гурьевская каша1, несколько видов пирогов, свежеиспеченный хлеб, масло, творог с медом, вазочки с вареньями, простокваша, взвар и, как вЫшенка на торте – сладкий кофе со взбитыми сливками.
– Доброе утро! – поздоровалась я со всеми прежде, чем втиснуть свою уже не раз упомянутую попу на стул.
– Доброе утро, дорогая! Ты сегодня так хорошо выглядишь! Настоящая красавица! – кажется, даже искренне умилилась моя здешняя маменька – госпожа Дарья Сергеевна.
– Да? – не смогла я сдержать удивления. Как, впрочем, и мои братья-близнецы Борис и Василий.
После маменькиных слов их рыжие брови тоже взлетели вверх, а глаза прилипли к моей тушке. Видимо, в поисках тех самых супер-пупер изменений.
– Конечно! – воскликнула она и сурово взглянула на братьев, которые уже собрались что-то ляпнуть. – Только ты немного припозднилась, поэтому на завтрак у тебя не слишком много времени.
От всего изобилия, что было выставлено на столе, лично мне нужно было отказаться. Нет, не совсем, конечно. Чем-то позавтракать обязательно нужно, но не в таком же количестве! Однако стоило мне сесть за стол, как руки сами потянулись и за кашей, и за пирогом, и за хлебушком с маслицем, и за… В общем, остановиться мне удалось лишь, когда я очередной раз словила на себе взгляды братьев. Уж не знаю, чего в них было больше – какой-то опаски или интереса, присущего ветеринарам, потому что в их глазах просто читалось «сколько же это животное сможет съесть?!»
Невольно подавившись, чем сильно перепугала родителей, я отодвинула тарелку, вытерла салфеткой рот, скосила вниз глаза и, насколько позволял второй и третий подбородки, проверила чистоту платья – бывали уже случаи непреднамеренного свинства – и, с трудом отодвинув стул, встала. Да-а, до элегантности и плавности движений в этом теле мне как до луны. А потому, очередной раз пригорюнившись и подавив желание броситься к себе в комнату и залечь тюленем на кровати, чтобы меня никто не видел и не слышал, решительно сказала:
– Я готова.
– Доченька, твое стремление попасть поскорее на церковную службу похвально, но ты уверена, что закончила завтракать? – забеспокоился отец, видимо, удивленный, что по их обычным меркам я так мало поела.
– Уверена, – буркнула я и решительно направилась в коридор, где служанка выдала мне легкую накидку и соломенную шляпку.
О, этот предмет гардероба с первого дня своего пребывания в этом мире я люто возненавидела! Представьте хорошую такую откормленную хрюшку с тремя подбородками. А теперь представьте на ней миленькую соломенную шляпку с лентами, которые нужно завязать под подбородком бантом. Первый вопрос, который у меня возник – под каким из трех подбородков мне этот кокетливый бантик завязывать? А второй – как не уржаться и не расплакаться от созерцания себя любимой в зеркале?
А как я кричала, когда в первый раз увидела себя месяц назад… Не передать! Где?! Где моя внешность большеглазой и большегрудой прекрасной эльфийки, о которых пишут писатели в своих романах о попаданках? Где осиная талия и непередаваемая грация? Где, на худой конец, брутальный, опасный и жутко загадочный то ли жених, то ли опекун? Почему именно мне досталось вот… вот… вот это?! Нет, на грудь я не жалуюсь – у толстушки Евдокии оказались нормальные трех- или пятилитровые баллоны – затрудняюсь подсчитать. Но, блин, зачем они мне такого размера?! Это же кошмар! И ладно бы все остальное было как у всех порядочных попаданок! Так нет же!..
Так, все, успокаиваемся, дышим глубже, а то вон, бедная лошадка, которая должна везти бричку, как-то слишком уж недобро косит на меня взглядом. До последнего, видимо, надеется, что я мимо пройду. Прости, дорогая, но тут без вариантов.
Расторопный слуга помог мне залезть в бричку, и она тут же заметно просела. Ось заскрипела, но выдержала. А вот лошадка совсем по-человечески тяжело вздохнула. И я, сочувственно, вместе с ней.
До церкви доехали без эксцессов. Вошли внутрь, где нас без возражений пропустили вперед. Службу отстояла с большим трудом, переминалась с одной ноги на другую и пыхтела, так как служка именно перед моим носом как-то уж слишком энергично махал кадилом, видимо, при взгляде на меня его рука непроизвольно лишний раз дергалась. А посему мне катастрофически не хватало воздуха.