Я познакомилась с Юлей больше года назад при подготовке к конкурсу авторской песни в Ростове. Она была человеком очень интересным для меня. Тонко чувствуя каждого из нас на занятиях в студии актерского мастерства, она умела направить мысль, движение, сцену к развитию и более интересному содержанию. Ее поэтические способности были для меня очевидны. И я, как ее ученица, была захвачена полетом ее творчества, и, несомненно, удивлена и восхищена ею. Увидев ее танцевально-хореографический дар, я радовалась и благодарила судьбу за то, что мне повезло узнать такого многосторонне талантливого и открытого человека. Она помогла мне поставить хореографический этюд к моей финальной песне, причем практически бесплатно. Я была в восторге от ее дарований. И она, казалось, полюбила меня. Я мечтала быть ее подругой, и мой переезд в Ростов был в том числе связан с этой надеждой.
Однако когда моей мечте суждено было сбыться, то это и привело к полному ее краху. Хозяин ростовской квартиры, где я жила, сообщил мне, что я должна съехать, и Юля любезно предложила мне пожить у них, причем срок не ограничивался, и цена за жилье была чисто символической. Недолго думая, я согласилась, т.к. считала, что нам обеим может быть полезно такое соседство. Иллюзий по поводу нашей дружбы я к тому времени не питала, т.к. за несколько ночных посиделок у Юли успела понять, что этот человек помимо своих достоинств несет массу противоречий и проблем, в том числе и алкогольную зависимость. Но общей нашей целью я видела создание песенного спектакля, режиссурой и хореографией которого Юля стремилась заняться. Ради стоящей цели можно пожертвовать некоторым дискомфортом (все-таки жить отдельно было гораздо удобнее).
Но мое проживание у Юли неделю за неделей ничего не меняло. Она все больше уходила в себя, даже не желая со мной общаться. Казалось, я даже временами раздражаю ее. Я была занята своими делами: пела в ресторане, шила свои новые заказы, училась играть на недавно купленном синтезаторе. А Юля просиживала целыми днями дома, то лежа у телевизора, то сидя ночи на пролет на прокуренной кухне возле магнитолы за ностальгическими записями. Она нигде не работала, и я видела, что это объяснялось не просто «временными трудностями». Мягко говоря, она была немного «не в себе». Это проявлялось то в душераздирающих нечленораздельных криках по утрам, когда она не хотела вставать с постели, то в каких-то навязчивых и нереальных предложениях «оттянуться». Она жаловалась, что по ночам видит чудовищ, насилующих и пожирающих ее прямо в ее комнате. Кроме того, ее привычки и образ жизни часто приводили меня в глубокое замешательство.
Алексей перебивался случайными заработками на перепродаже зерна, дохода от которых приходилось ожидать месяцами. Поэтому они сидели без денег, существуя на то ли на помощь от родителей, то ли на что-то еще. Мне не было до этого дела.
Я старалась относиться к этим людям непредвзято, будучи благодарна за то, что они мне дали жилье и хорошее отношение. Несколько раз все же пообщавшись с Юлей по поводу идеи спектакля, я поняла, что у нее не существует четко поставленной цели, и трудиться ради этого она не желает. Я пришла к выводу, что наше сотрудничество невозможно. Вскоре после этого я уехала из Ростова, постаравшись оставить у них о себе хоть что-нибудь хорошее, т.к. чувствовала некий упрек с их стороны.
Однажды, спустя пару месяцев, я получила приглашение поработать на ростовском банкете. Ночевать мне было негде, и я позвонила Юле. После банкета я приехала к ней домой, где мы всю ночь проговорили о моем новом увлечении – о йоге. Я рассказала ей об И.П., и она попросила меня о встрече с ним.
Познакомившись с И.П., Юля и Алексей с большим энтузиазмом, казалось, ринулись в йогу. Они утверждали, что хотят измениться. Что касалось необходимости заниматься, они попросили И.П., чтобы он приезжал к ним домой и там тренировал их. Первые тренировки были не сложными, т.к. у них была хорошая растяжка, относительно молодой возраст, а также по жизни никто из них не перетруждался. Так же большое значение имело отсутствие у них детей.
Тренировки переходили в длительные посиделки. Я уже знала, что это напрасная трата времени, поэтому перестала приезжать с И.П. на эти встречи. Он уделял очень много времени этой семейной паре, помогая решать им психологические и физиологические проблемы, коих в изобилии у каждого из нас.
Я просила И.П. быть с ними предельно сдержанным, т.к. их эгоизм был мне хорошо знаком за время совместного проживания. Но он очень увлекся этой парой с точки зрения Юли как видящей (она видела потусторонние миры), а Алексея как сталкера (набор качеств личности для успешного действия в социуме). Я считала, что И.П. просто захвачен возможностью применить свои способности на подходящих людях, но они этого не оценят и не воспользуются как должно. Поэтому я злилась на его длительное отсутствие в такие дни. Но поскольку это приносило какие-то деньги, я смирилась. Еще я понимала, что в рамках своего взгляда на мир еще многого не осознаю, поэтому усмиряла свой гнев, говоря себе: «так надо, ты ничего не понимаешь».
Вскоре я поняла, что усилия И.П. не прошли даром. Он убедил Юлю в необходимости пойти работать, избавив ее от проблемы, связанной с агорафобией (страхом покинуть свое жильё). Я знала об этой ее проблеме. Она действительно никуда сама не выходила (под какими-то благовидными предлогами), а на работу муж возил ее на машине, хотя пройти ей надо было два квартала. Но вскоре Юля смогла ходить сама по центру Ростова, где устроилась работать в том же университете, откуда недавно уволился И.П. Ей нашлось место режиссера студенческого театра.
Алексея И.П. сориентировал начать заниматься частным извозом, приносящим в Ростове хороший доход. Приехав как-то на тренировку, я с удивлением обнаружила приятные перемены в этих людях. Все-таки социальная активность идет на пользу тем, кто слишком далеко и не туда забрел в поисках себя. И.П. верно нашел методы, которые помогли им начать меняться. Но это было еще так нестабильно, что вскоре стало проявляться как алчность и необъяснимая подлость этих людей.
И.П., с трудом собрав нескольких человек, начал проводить тренировки в одном из Ростовских ДК. Юля и Алексей подтолкнули его к этому шагу, пообещав сделать рекламу йоги среди своих знакомых, и привести не менее 15 человек. Удостоверившись предварительным звонком, что люди набраны, И.П. поехал проводить тренировку. Занятия были назначены по субботам и воскресеньям. Однако людей не было. Через месяц Юля привела двоих, да и те то не ходили, то не платили. Позанимавшись таким образом пару недель, Юля и Алексей стали регулярно пропускать субботние тренировки. Арендная плата не позволяла проводить занятия с 1-2 учениками. И.П. начинал беспокоиться. По воскресеньям наша парочка, как ни в чем не бывало, приезжала на занятия, однако вскоре И.П., внял моим просьбам, и отказался от постоянных приглашений посидеть после тренировки у них дома.
Юля очень интересовалась, как научиться йоге и преподавать ее. Она говорила, что видит энергию, и описывала потоки (шары, кольца, вихри и т.д.). И.П. сказал ей, что видит она «правильно», но это не главное. Чтобы стать тренером, обычно человеку требуется от трех до восьми лет. Юля еще во время моего участия в конкурсе давала нам уроки актерского мастерства у себя на дому. Это получалось у нее прекрасно. Но она как-то удивила меня, когда предложила мне преподавать вокал, т.к. я не считала себя в праве это делать. Но вскоре от И.П. я узнала, что Юля сама стала давать частные уроки пения. Боже! Ведь у нее совершенно нет слуха!
После этого Алексей проговорился, что по субботам ездит в Азов, где, как я помню, у Юли было знакомство в местном ДК. Сопоставив факты, я предположила, что эта парочка решила преподавать йогу в Азове, и именно там они и собрали этих обещанных людей. Алексей подтвердил мои ужасные догадки, сказав И.П.:
– Ты же все равно везде не успеешь! А что там преподавать – упражнения мы уже запомнили, в «лотосе» сидим… Я уже даже кое-что усовершенствовал.
