Она была родом из места под названием Айкенборо, о котором я никогда раньше не слышала. Чарльз нашёл её еле живой четыре года назад. Энни знала кого-то из Совета, но это знакомство оказалось ей не на пользу, как я поняла из услышанного. Он оказался злобным садистом. Энни до сих пор не утратила боевой дух дракона, пусть и отчаянно пыталась это скрыть.

Она много раз говорила о своём огне. Если бы только девушка могла призвать пламя и показать Августу, как овладеть им, она бы помогла парню наладить связь с его убеждением.

— Энни, они убьют тебя.

— Иногда смерть — не самое худшее, Элль. Я бы отправилась к отцу и матери. Наконец обрела бы свободу.

Она пристально посмотрела на меня под сенью деревьев, где мы устроились на отдых

вдали от остальных. Она никогда раньше не говорила о матери, а я не спрашивала. Вдруг это больная тема.

— Я люблю жизнь, хоть смерть и следует по пятам постоянно. Я не хочу умирать.

— Как и я, но это не жизнь, Элль.

— Знаю.

У нее был штрихкод, пусть я никогда не видела его полностью, но постоянно поглядывала на её руку, стоило Энни оставить кожу открытой.

Она всегда будет его прятать.

У нас было много общего. Она была Солнечным Взрывом, но не перевоплощалась вот уже десять лет, что делало её практически человеком. Утратив свои способности, девушка больше не могла использовать голубое пламя или выслеживать ценности. Было так печально, что кто-то столь удивительный в конечном итоге оказался так беспомощен.

Я помнила небо, помнила, что испытывала, пролетая сквозь облака, когда Кара ещё была со мной. Я не рассказывала об этом и вообще не затрагивала эту тему, ведь по отношению к дракону было бы жестоко указывать на его неполноценность, упоминая то, что ему теперь неподвластно.

Вскоре должен был прибыть Совет. Последние несколько дней все усиленно к этому готовились.

Мне всё ещё хотелось просто пойти и взглянуть на советников. К этому времени я была знакома с большинством из них и легко сложила бы два и два, если б увидела хоть одного, но мне придётся спрятаться, ведь, по словам моих новых знакомых, стоит меня кому-то увидеть — и я отправлюсь с ними. Я столько раз представляла, что они сделают, если узнают, кто я такая, и моя смерть всегда была в топе списка. Я знала, они пойдут на всё, чтобы сохранить это в тайне.

Прозвучал гудок. Обеденный перерыв подошёл к концу.

— Пойдём.

Энни вскочила на ноги, и я поплелась за ней вниз по холму, к полям.

Мы собирали виноград ещё несколько часов, а затем пришло время отправляться домой.

Амбары ломились от урожая, в холодильниках тоже почти не осталось места.

Прошло уже пять дней с тех пор, как Люк, один из фермеров, ушёл с небольшой группой людей за припасами. Том отчаянно желал пойти с ними, но Маркус не позволил. Здесь с крайним почтением относились к старшим, чего я не видела уже очень долгое время. Однако многие, в том числе и я, беспокоились, что что-то случилось, ведь поход за припасами ещё никогда не занимал столько времени.

Том не облегчал жизнь Маркусу и Гертруде. Он всё ещё злился из-за их решения, поэтому мы видели его лишь утром — хмуро уткнувшегося в свой завтрак — и вечером, когда он залпом глотал ужин и отправлялся в свою комнату.

Я не могла и представить, что он чувствует, зная, что его жена неизвестно где, то ли жива, то ли мертва.

Том был борцом по натуре, но они продолжали это подавлять. И мне это совершенно не нравилось.

От этого я впадала в отчаяние.

Август тоже притих в последнее время. Он столько хотел узнать, но никто из нас не мог ему помочь. Его родители умоляли меня ничего не рассказывать.

Это было неправильно. Он имел право знать, как защитить свою семью, и я чувствовала себя предателем. Этой ночью я не могла уснуть. Сон не желал приходить, слишком многое меня заботило. День, когда прибудет Совет, и как всё пройдёт? Что произойдёт, если они найдут место, где мы планируем спрятаться? А что насчёт Люка и группы людей, которые уехали так давно? В порядке ли они? Вопросы без ответов выматывали душу.

Блейк и то, что я с ним сотворила той ночью, тоже вечно преследовали меня в мыслях. Простой поцелуй, который, как предполагалось, должен был связать нас дентом, а не убить его.

После долгих часов раздумий я, наконец, провалилась в сон без сновидений.

БЛЕЙК

Тело казалось деревянным, аромат свежеиспечённого хлеба щекотал нос, а приятный солоноватый запах… Я подскочил на постели, как только в голове пронеслись воспоминания о прошлой ночи. Голова закружилась, как никогда прежде, и мне пришлось снова лечь.

«Поднимайся, Блейк».

Драконы приближались, и я не знал, удалось ли им сбежать. Всё словно остановилось после того предупреждения — и я чертовски надеялся, что он его услышал.

Я находился в какой-то комнате. Взгляд упал на разрисованные чёрные шторы. Место казалось знакомым, словно сон, воспоминание, — и тут надолго позабытая жизнь обрушилась на меня лавиной.

Я вспомнил всё: отца, мать, Саманту и всех, кто значил для меня хоть что-то.

Я находился в своей старой комнате. Комнате в поместье.

Это не имело смысла. Что я тут забыл? Я не должен здесь быть.

В этот момент вернулась другая часть воспоминаний. О моём отношении к ней и о чувствах, что она вызывала. Меня затошнило, я вскочил с кровати и побежал в ванную.

Я едва успел сходить в туалет, прежде чем меня вырвало. Вышла только желчь: неизвестно, как давно я в последний раз что-то ел. Всё тело изнывало от слабости. Склонившись над сидением унитаза, я чуть было не потерял равновесие.

— Блейк? — из дверей ванной комнаты донёсся мамин голос. — Хвала небесам, ты очнулся.

— Очнулся? — я слегка повернулся к маме. Неправильно, всё было неправильно. — О чём ты говоришь? Где, чёрт возьми, Елена?

Она ахнула и прикрыла глаза.

— Сработало.

Её лицо осветила лёгкая радостная улыбка.

— Что сработало, где она?

— Успокойся. Мы нашли тебя две недели назад, в воскресенье, на ковре в её комнате; везде была кровь, и я подумала, что ты… — Она тяжело вздохнула и её глаза наполнились слезами. — … мёртв, но Констанс шустро сложила два и два и объяснила, что это всё дент, который пора было создать давным-давно. Она бы больше волновалась, если бы у тебя не возникло никаких побочных эффектов. Но такого мы точно не ожидали.

— Побочные эффекты? Мам, о чём…

Я вспомнил день, о котором она говорила. Ночь, когда я поцеловал Елену в её комнате. Чего я делать никогда не собирался.

Я вспомнил свою жажду свободы. Я вообще не желал иметь всадника. Но когда она, наконец, произнесла заветные слова… Тогда я понял, что не хочу быть свободным. И ни за что не хочу слышать, как она повторяет это снова. Я вспомнил поцелуй, а потом — кровь. По спине пробежал холодок. Я посмотрел на маму.

— Где Елена?

Она ничего не ответила, но это было и не нужно. Я видел всё по глазам.

— Мам! — голос чуть надломился.

— Мы не знаем, где она, Блейк. Она пропала две недели назад. Король Гельмут создал поисковую группу, её ищут круглыми сутками. Но тщетно.

— Почему вы меня не разбудили?

Я очнулся, совершенно не представляя, какого хрена происходило. Шестерёнки в голове вертелись с бешеной скоростью, отчего у меня закружилась голова, и мне пришлось опереться о стену рукой. Я всё ещё сходил с ума от мыслей о приближавшихся драконах, жаждущих её смерти, и гадал, удалось ли мне предупредить Герберта, как я делал это всегда. Я провёл с ними шестнадцать лет, а они об этом даже не догадывались. Как грёбаный невидимка. А теперь мама бормочет что-то про две недели. Что это было?

Меня как громом поразило. Дент.

Вот почему Джордж никогда не рассказывал о том, как устроен дент. Мне это казалось пожизненным заключением в рабство, чарами. Ни за что бы не догадался, как всё обстоит на самом деле. Ты живёшь со своим дентом, следишь за её жизнью, как за своей, любишь — сперва как брат, потом как защитник — и однажды осознаёшь, что никто в целом свете не подходит ей лучше, чем ты сам.