Мы ехали прямо, пока не добрались до пары рабочих в поле. Судя по всему, они собирали капусту. Пахло гнилыми зубами, и я слегка зажала нос.

— Запах не такой уж замечательный, не так ли?

Я хихикнула, когда мы проезжали мимо капусты. Лошадь бежала мимо огромных деревьев и повернула направо. Все больше рабочих на ферме останавливались и махали руками. Все они были очень дружелюбны. Я улыбалась в ответ, когда повозка поехала дальше. Потом появились деревья, много деревьев: апельсиновые, яблони, груши и персики… Все было усыпано плодами. В этом не было никакого смысла. Я знала, что груша — летний фрукт. Это была еще одна деталь, которая не вписывалась. Предполагалось, что будет холоднее, так как мы отправлялись в зиму, а не в лето. Я выдохнула мягкий воздух, когда послышался чей-то свист. Мелодия была четкой, мне всегда хотелось так свистеть.

Фургон, наконец, остановился и Маркус помог мне спуститься.

— Спасибо.

Он провел меня сквозь ряды виноградника. Виноградины висели будто красные — почти фиолетовые — шары для гольфа. Я никогда не видела винограда такого размера.

Люди смотрели на нас, проходивших мимо, останавливались на секунду и улыбались, а затем возвращались к сбору урожая. Мелодия становилась все громче, и я поняла, что кто-то в этом ряду насвистывает эту чудесную, оптимистичную мелодию.

Я улыбалась в ответ, что было неловко, так как я не знала никого из этих людей, но они все согласились, что я могу остаться, поэтому решила, что должна поблагодарить их, быть дружелюбной и улыбаться в ответ.

Маркус остановился прямо перед насвистывающим стариком.

— Папа, — окликнул он, старик поднял глаза и перестал насвистывать, держа в руке только что сорванный виноград. У него были седые волосы и множество морщин вокруг самых голубых глаз, которые я когда-либо видела.

— Смотри, кто проснулся, — добавил Маркус.

Старик улыбнулся мне и встал, бросив только что срезанную гроздь винограда в почти полную корзину.

— И кто это у нас такой? — дружелюбно спросил он.

— Элинор, — снова соврала я, протягивая руку человеку, который, как я полагала, спас мне жизнь.

— Что ж, Элинор, добро пожаловать в Алкадин, — он пожал мою руку и посмотрел на Маркуса. — Ты уже рассказал ей, что у нас и как?

— Ещё нет, отец. Бедняжка Элль только проснулась. Я подумал, что если она проведёт сегодняшний день с тобой…

Старик рассмеялся.

— Ты перекладываешь всю ответственность на старика? Маркус, я же не так тебя воспитывал.

— Я знаю, отец. Прости меня, пожалуйста, — лукаво ответил тот.

— Элль, бери корзину и занимай место рядом со мной, — сказал старик. Маркус попрощался и направился обратно к фургончику.

Я сделала, как мне было сказано, и заняла место рядом с ним. Он запустил руку в задний карман и вытащил инструмент для резки.

— Вот так, — сказал он и показал мне как или снимать гроздь винограда.

Я сделала так, как он показал мне, и поначалу было трудно, когда я попыталась отрезать её, но когда он показал мне, как это сделать с быстрым движением запястья и быстрым ломающим движением инструмента, стало легче.

— Меня зовут Чарльз, и я глава дома Бенсонов.

— Это вы меня нашли той ночью?

Он кивнул.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я.

— Не за что. Что ты делала так близко к Лианам?

— Не знаю. Я даже не помню, как я подобралась так близко. Хвала небесам, они меня не убили.

— Тебе могло и не повезти. Это не была бы легкая смерть.

— Да, они ужасны, — я ненавидела болтовню, но любая другая тема была лучше, чем обсуждение причины, почему я сбежала.

— Элль, ты много знаешь о Совете?

— Хватит на всю жизнь, — ответила я.

Он выглядел растерянным.

— Тогда они сразу же узнают тебя, если придут сюда, — старик говорил скорее сам с собой, чем со мной.

— И это плохо, верно?

Он кивнул.

— Тогда что мы будем делать?

Он улыбнулся.

— Хороший ответ. Значит, ты ещё не растеряла всю надежду.

Я вздохнула и слабо улыбнулась. Если бы он только знал, как это было тяжело. Но я должна выяснить, что за чертовщина здесь творилась, и кто за этим всем стоял.

— А что с тобой случилось такого, что связано с Советом? Я не могу понять, почему они не забрали тебя, зачем оставили. Ты красивая девушка.

— Это долгая история. Они убили моего дракона.

Его глаза слегка распахнулись. Ох, в один прекрасный день эта ложь точно укусит меня за задницу.

— У тебя был дракон?

Я кивнула.

— Ты родилась с меткой?

Снова кивок.

— Здесь это не к добру.

Это я усвоила.

— Знаю.

— Какой у тебя был дракон?

— Солнечный Взрыв.

— Так ты можешь повелевать огнём.

Я покачала головой.

— Больше не могу. Сила ушла, когда дракона убили.

— Что?

— Я была частью Дента.

— Дент? Не может быть.

Я обмерла.

— Похоже, вы скрывали это чрезвычайно умело. Не удивительно, что они его убили, — продолжил он, и я с облегчением выдохнула. — Как они узнали, что он был драконом?

— Он превратился и спас мне жизнь. Они решили, что убили нас обоих, но на мне не было даже царапины, — мои глаза наполнились слезами от мысли о Блейке и ручейках крови из его рта, носа и ушей. Я закрыла глаза и постаралась прогнать это воспоминание.

— Мне очень, очень жаль, дитя. Вероятно, это было очень тяжело.

— Спасибо, — сказала я, глядя на виноград и подсекая очередную гроздь.

— Я заметил еще одну странность, — сказал он, и мое сердце пустилось вскачь, — на тебе нет штрих-кода.

Штрих-код… Какой еще штрих-код?

— Как тебе это удалось?

— Он у меня был нарисован, — эта ложь просто выскочила наружу. — Мой дракон был довольно артистичным. Я знаю, что это не красит его личность, но он рисовал наши каждое утро, так что мне не пришлось проходить через всю боль от получения настоящего, — я надеялась, что это связано с болью.

— И тебе это сошло с рук?

— Это было нелегко, — ответила я, хотя понятия не имела, что там за процедура со штрих-кодом. Единственное, что приходило в голову, — это изображение пункта регистрации, и я решила, что это должно быть что-то похожее на то, через что время от времени проходили люди со штрих-кодами.

— Ну, здесь это работает на тебя. Поскольку ни у кого из нас нет штрих-кода, ну, кроме Энни. Это было частью договора, заключенного здесь, на севере. Они относятся к нам не так, как к другим, раз уж мы обеспечиваем их едой. Но они берут наших женщин для удовольствия своих мужчин.

Я беззвучно втянула воздух, когда он сказал это. Я знала, что именно поэтому все женщины были похожи на мужчин. У них были короткие волосы и грубые тела. В противоположность мне. И он только что подтвердил то, о чем я думала все это время, причину, по которой они забрали молодых женщин.

— Значит, мне тоже придется обрезать волосы? — спросила я.

— Нет, не придется, — тихо ответил он. — Скажи, ты умеешь прятаться?

Я улыбнулась.

— В этом я профи.

Он рассмеялся.

— Я уже понял.

— А почему вы спрашиваете?

— Мы построили подземное сооружение для нашей молодежи, примерно твоего возраста. Их немного, но мы защищаем их так, как никогда раньше не защищали своих людей. Когда приходит Совет, они прячутся. Сооружению уже пять лет, и они ни разу его не обнаружили.

— Спасибо, — поблагодарила я.

— Ни одна женщина не должна быть так унижена. Они уже забрали трех моих внучек. Больше я их терять не собираюсь.

— Мне очень жаль.

Он просто улыбнулся.

— Это не твоя вина, дитя.

Я сделала глубокий вдох. Чарльз очень походил на дедулю. Я так по нему скучала. Как могло случиться, что никто из них не знал о происходящем?

Я выясню, кто за это отвечает. Уж в этом я уверена.

Мы собирали виноград до самого вечера. Мои пальцы загрубели, и, похоже, я наполнила миллион корзин. Перестала считать после пятой. Мы говорили о том, о чем Маркус упоминал ранее. Раз в месяц приходил Совет, и они забирали весь урожай и раздавали его тем, кто в нем нуждался. Затем, если они видели женщин, которые напоминали о хорошем времени для одного из их членов, они забирали и их тоже. Они также убивали тех, кто выходил из-под контроля, даже тех, кого они боялись. Как Августа со своей меткой. Это было полной противоположностью тому, к чему я привыкла.