— Ланиары давно потеряли свои души, — сказал он. — Говорят, один из них убил ангела. Вся раса была проклята в аду, если только они не отдадут свою жизнь, чтобы спасти другого. Когда они это делают, их душа возвращается к ним. Я знаю Рикардо очень давно. Он спас мне жизнь один раз… а теперь уже и второй. Его будет очень не хватать.

— Мне очень жаль, — сказал я.

Карриг кивнул с благодарной улыбкой. Он молчал всю дорогу по туннелю до библиотеки.

Шинед шмыгнула носом, сдерживая слезы, пока искала в библиотеке книгу врат.

Нам пришлось прыгать через три библиотеки, чтобы избежать встречи с войсками Конемара. Когда мы добрались до библиотеки Сената во Франции, там нас уже ждал Страж из Куве. Он провел к убежищу через небольшую двухсотлетнюю библиотеку во французской деревушке.

Чернота ночи стала пурпурной с восходом солнца. Неоклассическая усадьба убежища стоически возвышалась на пастбище. К югу от поместья под огромной луной блестело прозрачное озеро, похожее на лед.

Рядом с усадьбой протекала река и впадала в озеро. Мы пересекли мост, перекинутый через реку, и пошли по мощеной дорожке, которая прорезала ряд крошечных коттеджей. Большинство ранних пташек приветствовали нас по-французски. Шинед заговорила с ними на их родном языке.

Теплый свет окутал нас, когда мы вошли в фойе особняка. Знакомые голоса эхом отдавались в коридоре. Мы последовали за голосами в большую комнату. Арик, Бастьен и другие Стражи сидели за игровым столом и оживленно беседовали. Папа сидел с Афтон, Ником и Дейдрой у большого очага, в котором горели поленья. Когда мы вошли в комнату, все дружно вздохнули.

Папа встал, бросился вперед и с силой обнял меня.

— Слава Богу, ты в безопасности. Когда они сказали, что ты должна быть здесь, а тебя не было, это меня ужасно встревожило.

— Аккуратнее. — Я обвила его руками. — Ты меня раздавишь.

Он отпустил меня, оценивающе разглядывая в поисках ран, а я искала Арика.

Это было похоже на воссоединение семьи, когда все обнимались вокруг комнаты в стиле лоджа. Наконец, я нашла Арика в другом конце комнаты. Эдгар что-то говорил ему… вероятно, сообщая о том, что произошло в Эстериле. Арик был определенно уверен в себе. Настоящий лидер. Он засунул руки в карманы и наклонил голову, прислушиваясь. Один только его вид вызвал у меня покалывание в животе. Мне хотелось обнять его и сказать, как я рада, что с ним все в порядке. Что я скучаю по тому, что он был со мной в Эстериле. Я была более уверена в себе как воин и чародей под его руководством, направляющим меня.

— Мы так волновались за тебя, — сказала Афтон.

Подошел Бастьен.

— Ты, конечно, знаешь, как войти. И она совершенно права. Мы все были обеспокоены. Я так рад, что вы все благополучно выбрались. — И снова то, как он смотрел на меня с такой нежностью, всколыхнуло что-то очень глубокое. Да, Арик был лидером, но и Бастьен тоже… его способность подняться над своим горем и проявить сострадание к другим вдохновляла меня.

— Мне очень жаль… — но мы все еще не смогли выбраться. Рикардо был мертв. По какой-то причине я не могла этого сказать. Произнести — и это станет реально.

— А это что такое? — Ник неторопливо подошел и указал на мое пальто. — Я думал, ты против ношения меха?

— Ну, там было холодно, и больше ничего не было. А знаешь что? — сказал я раздраженно. — Не то, чтобы я сама убила бедняжку.

Я сердито сняла ножны, вывернулась из плаща и перекинула его через руку.

— Ого, не беспокойся. Я просто дразню тебя. — Ник хихикнул.

Я не обратила на него внимания.

— Кроме того, здесь пахнет древностью. Животное, вероятно, было бы уже мертво к… — то, как свет упал на лицо Ника, остановило меня.

Друг с сарказом посмотрел на меня.

— Джиа, я же сказал, что дразню тебя.

У Конемара была такая же мимика, когда он атаковал мой шар. Глаза Ника были такого же темно-коричневого цвета и такой же формы, как у Конемара. Те же толстые веки. Та же ямочка на левой щеке. Если бы Ник был толще и имел седеющие волосы, он был бы точной копией Конемара. У меня перехватило дыхание. Весь шум в комнате исчез за стуком крови, грохотавшей у меня в ушах. Я должна была выбраться отсюда. Я не могла позволить ему увидеть мой страх. Арик. Я должна была найти Арика.

Бастьен схватил меня за локоть.

— В чем дело?

Я откашлялась.

— Хм. Ничего. Я сейчас вернусь.

— После всего, что ты пережила, я хочу, чтобы ты отдохнула, — сказал он.

— Ты хочешь, чтобы я отдохнула? — Опять эта самонадеянность. Кто-то другой говорит мне, что делать. Я выскользнула из его рук. — Я не одна из твоих подданных, или как ты там их называешь. — У меня были более важные дела, о которых нужно было беспокоиться. Как и то, что я только что заметила в Нике.

Я старалась дышать ровно и замедлила свои тревожные шаги, пересекая комнату. Этого не может быть. Я просто слишком много пережила. Мне все это мерещится.

Карриг сидел рядом с Ариком и рассказывал о нашем побеге.

— У нее потрясающая интуиция, — сказал Карриг. — Она просто сломала петли в камере, не подумав.

— Прошу прощения, — перебила я его, — Арик, можно мне поговорить с тобой наедине?

Когда я повернулась, чтобы уйти, то едва заметила, как рука Арика слегка коснулась моей. Он с любопытством посмотрел на меня, когда мы вышли в холл.

Арик повернулся ко мне лицом.

— В чем дело?

Я потерла свой шрам.

— Я в этом не уверена. Это какое-то безумие, но мне кажется, я только что кое-что открыла. Это как-то связано с Жаклин Ру.

Я вздрогнула, когда его руки опустились мне на плечи.

— Полегче там. Ты нервничаешь. Сделай вдох и расскажи…

В коридор вошел Карриг.

— А что, здесь что-то не так?

— Я полагаю, что это частная встреча, — сказал Арик.

— Нет, все в порядке. Он может остаться.

Я сделала глубокий вдох и выдохнула.

— Мы нашли письма в комнате Жаклин. У нее был ребенок. Моя мама помогла ей спрятаться в Бостоне, пока ребенок не родился.

— Я и не знал, что у нее есть ребенок, — сказал Карриг.

— Ну, у нее он был. Ее ребенок… — я не могла заставить себя произнести это вслух. А если я это сделаю, что с ним будет?

— Все в порядке, — сказал Арик. — Продолжай.

Мое сердце колотилось так сильно, что я удивилась, как это они оба его не услышали. С одной стороны, я не могла поверить, что это может быть правдой, но с другой — в этом было так много смысла. Так много ужасного смысла.

— Когда Конемар схватил меня за горло, что-то знакомое поразило меня в его лице, в его манерах. Только что, в этой комнате, — я для пущего эффекта указала на кабинет, — я снова видела его лицо. Глаза, нос, волосы и линия подбородка — все это одно и то же.

— И кто же это? — сказал Арик.

Мне пришлось выдавить из себя эти слова.

— Я думаю, что Ник — сын Жаклин, а Конемар — его отец.

— У него есть родители. Я их видел, — запротестовал Арик.

— Мать Ника всегда рассказывала историю о том, как она не могла забеременеть в течение нескольких лет, — сказала я, пытаясь собрать все это воедино. — Они перепробовали все, но ничего не получалось, пока у них не появился Ник. Однажды мать Ника сказала это несколько иначе, чем обычно. Она сказала, пока Ник не был отдан им. Я отчетливо помню это, потому что она сразу же поправилась, убедившись, что я поняла, что он действительно был у нее.

— До смерти моей матери они с матерью Ника были лучшими подругами. Думаю, что Жаклин хотела спрятать от Конемара его сына, и моя мать помогла ей. Разве ты не видишь? Все сходится. Мы росли вместе, вроде того, что сказала моя мама в письме. Мы вместе ходили на занятия. Даже вместе брали уроки итальянского. А кто это делает?

— Единственный способ узнать наверняка — это спросить шар правды, — сказал Арик.

Хотя именно это я и должна была сделать, от этой мысли у меня все внутри перевернулось.

— Я не могу… а что, если я ошибаюсь? А если я права… это его опустошит.