– Серёж, я ведь должна была умереть. Та вспышка в парке, о которой ты рассказывал. Это наша Клановая смертельная техника. Мы уничтожаем тело, а вместе с ним и окружающих врагов. Защиты практически не существует, но ты выжил. Да и сейчас…– она посмотрела на меня и быстро отвела взгляд. – Я хотела лишь парализовать тебя и объясниться, а вместо этого…

– Ну да, ну да. Я еще и виноватым окажусь, – проворчал я прислушиваясь. Где-то этажом выше играл рояль. Ну и ладно. Надеюсь соседи подумают, что вопли Беллы это результат музыкальной пытки.

– То есть лечишь ты все же быстрее, чем показывала?

– Кроме твоей раны. Я тогда выложилась почти на полную…– прошептала девушка.

Интересная способность. Со своими плюсами и минусами.

Плюсом идет защита от прямого вмешательства в работу моего организма… Минусом…Да в общем-то все. Суперменом я себя не чувствовал, раны не регенерировал, болел ОРВИ пару раз в году. На непрямое вмешательство, по типу феромонов защита тоже не распространялась…

– И что, неужели я такой уникальный случай?

– Нет, – девушка отрицательно качнула головой. – Всего зафиксировано шестеро аномальных индивида.

О как, заговорила «Аномальных Индивида!». Хотя мы сами частенько маскируем негативные понятия. Вместо «больной» говорим «пациент» вместо трупа – « препарат» и так далее. Такой защитный механизм человеческой психики.

– И? – поторопил я девушку.

– Причины неизвестны. Кто-то предполагал внешнюю защиту, так как общим у все был лишь наличие знаков на теле.

То есть все дело в тату? Бред какой-то. Но пускай. Разберемся.

– Ой, а что вы тут делаете? Жарко у тебя тут, Сереж. – пожаловалась Настя, что с глуповатой улыбкой смотрела на нас. Будучи полностью обнаженной. Мило.

Скрипнув зубами, я максимально мягко произнес:

– Солнышко, там в другой комнате, можно кондиционер включить. Или можешь душ принять, я к тебе чуть позже присоединюсь. Хорошо, Рыжик?

– Ммм…душ…Спасибо милый! – Настя, потрепав меня по голове, пошлепала в сторону ванной комнаты.

– С-сука, что ты ей сделала? – прошипел я вновь сжавшейся Белле.

– Хотя дай угадаю. Ты перевозбудила ей опиатные рецепторы? Или другими словами, симитировала действие морфина… Да уже за одно это я готов изжарить тебя до угольного состояния! – я рыкнув несколько ругательств. – Она ведь, б@#дь, сидела длительное время на обезболивающих, в том числе и на морфии, а сейчас ты дала ей новую дозу, тварь!

Отдышавшись и прислушиваясь к шуму воды, я решил закруглятся. Вопросов много, но рыжая важнее.

– Короче, – я прервал извиняющееся бормотание девушки. – У тебя ровно два выхода из сложившеся ситуации. Или ты придумаешь способ, после которого я смогу тебя не опасаться и хоть немного доверять или звоню отцу Насти, пускай вышлет ребят и заберут подопытную зверушку. Хочешь узнать каково это быть по другую сторону белого халата? Время – десять секунд.

Интерлюдия

За двенадцать часов до разговора Сергея и Беллы. Альтерра.

Лечебница святого Мартела была ничем не примечательным зданием. Постройка была вполне обычной для любого государственного здания. Серого цвета стены, по сути прямоугольная коробка высотой в два этажа. Ничего особенного в одной из самых закрытых структур Империи глаз возможного наблюдателя не выхватывал.

Хотя внимательный человек отметил бы чёткую согласованность перемещений некоторых пациентов и посетителей, а часть персонала вопреки надетой зелёной форме целителей своим видом скорее пропагандировала насилие как образ жизни, чем желание помочь ближнему своему.

Внутри же, царил идеальный порядок, подкреплений сверканием белого камня, что облицовывал внутреннюю часть лечебницы.

Правда «случайный» посетитель, который каким-то чудом смог бы миновать внешнюю охрану, сразу бы почувствовал сильный дискомфорт внутри белоснежных коридоров. Все потому, что камень, несмотря на обычный вид, был далеко необычным по своим свойствам. Ну ещё бы! В стенах этого здания обычный по силе этрарх полностью терял свои способности. В Империи нашлось бы около полтысячи человек, что смогли бы перебороть влияние этого артефакта и сохранить хотя бы часть своих способностей и максимум десяток, что смогли бы «перебороть» внешнее влияние. Увы, технология обработки этого материала была утеряна в Великой Войне и Империя сумела сохранить лишь это здание…

Чем оно ценно спросите вы? Понимаете, этрарх, что перенапряг свои возможности зачастую терял память. Обычная ретроградная амнезия, что со временем исчезала практически без следа.

Но в некоторых случаях повреждения структуры мозга были настолько обширными и глубокими, что симптоматика менялась и вместо потери памяти этрарх становился невменяемым, излишне эмоциональным, появлялись маниакальные наклонности от относительно безобидных – например излишний перфекционизм, где человека раздражают все линии кроме идеально прямых, до крайне опасных для общества, например, пиромания с пиролагнией*.

(*Пиролагния – сексуальное возбуждение при созерцании огня. Прим.Ав.)

И такой этрарх рисковал вновь перенапрячься и ещё сильнее усугубить свою психопатию замыкая порочный круг, после которого от человека ничего людского не оставалось, лишь безумно хохочущее животное инстинктивно следующее последней чётко сформированной мысли…

Именно поэтому лечебница была объектом стратегического значения для страны. Ведь она позволяла сохранить ценного специалиста, изолировав его в месте, где он не имеет возможности навредить себе и другим, что в свою очередь даст время для восстановления его разума. Хотя по многочленным данным этой клиники, если этрарх получал осложнение, его шансы остаться нормальным постоянно снижались и тогда даже появившаяся безобидная привычка рисовать на стенах красной акварелью грозила перерасти однажды в то, что этрарх будет рисовать человеческой кровью…

Конечно, для подобных проблемных пациентов существовали специальные лечебные помещения. Именно перед подобной камерой, то есть палатой одного из таких заболевших и стояли двое мужчин.

Первый был одет в штатное одеяние зеленого цвета и значком дежурного Целителя терпеливо объяснял невозможность прерывания лечения данного пациента. Второй был в коричневом костюме-тройке и с безразличным видом слушал поток терминологии, позволяя первому делать свою работу.

– Поймите, пожалуйста, пациент лишь недавно начал приходить в себя и идти на стабильный контракт. Когнитивные функции не успели в полной мере восстановиться, а вы предлагаете его выписать! Ну, так ведь не делается! Существуют установленные протоколы…

– Как ваше имя, уважаемый? – прервал монолог своего собеседника мужчина в костюме.

– Дамиа́н Левентис… но это не имеет никакого отношения к делу, пациент просто не готов к выписке…

– Послушай меня, Дамиан. Честно говоря, меня в самую последнюю очередь интересует твоё мнение готов пациент к выписке или нет, – веско произнёс посетитель. – Больше трёх часов назад поступил доклад, что он – кивок в сторону стальной двери палаты, – пришёл в себя и его услуги нужны наверху. Поэтому я спрошу тебя первый и последний раз Дамиан Левентис, кто ты такой, чтобы перечить приказам сверху?

– У меня никогда в мыслях не было оспаривать решения руководства – проблеял смутившийся мужчина, отчаянно пряча взгляд, – просто я как Целитель вынужден предупредить о возможном ухудшении текущего состояния психики с дальнейшим лавинообразным увеличением агрессивности. Уже сейчас индивид выказывает яркую склонность к излишней жестокости и пиромании, что с учётом его силы… Кххх…

Фигура в зелёном одеянии резко замолчала и, схватившись за горло, попыталась вдохнуть немного воздуха в передавленную невидимой рукой трахею.

– Мне повторить приказ? – ласковым тоном матерого убийцы произнёс мужчина, с интересом наблюдая за медленно синеющим лицом Целителя, что мелко начал дрожать, пытаясь отрицательно покачать головой и произнести хоть одно слово, подтверждающее его послушность и лояльность.