Она получала за это деньги.

Наконец все закончилось. Малкольм положил руки по обе стороны ее тела и опустил голову, пока ее стенки влагалища продолжали сокращаться. Она подняла голову и посмотрела между ног, на огромный орган, раздирающий ее изнутри. Она ждала, когда он выйдет из нее. Но он этого не сделал.

Он снова начал медленно толкаться. Она никак не могла в это поверить. Она продолжала наблюдать, как он выходит из ее киски и вновь погружается. Казалось невозможным, что она могла столько принять, но она это видела собственными глазами - толстый дюйм за дюймом исчезал внутри нее и появлялся снова, скользкие от ее и его влаги. Конечно же, он не собирался трахать ее снова так скоро. Она еще не была готова, но для него это не имело значения, не так ли? Такова была договоренность.

Мона смотрела на его лицо, пока он трахал ее. Его глаза были закрыты, и он, казалось, полностью погрузился в удовольствие от своих толчков. Его губы были слегка приоткрыты, и она хотела прикоснуться к ним, но не сделала этого. Он использовал ее, использовал ее тело, использовал ее киску. Она не двигалась вместе с ним, просто лежала под ним и смотрела, как мышцы его бедер напрягаются и расслабляются от его толчков. Она не ощущала боли. Она истекала влагой, и тело совершенно не сопротивлялось. Он входил в нее, открывал ее, и чувствовал себя в ней как дома. Это ощущалось очень порнографически - лежать на кровати и смотреть, как он трахает ее. На его члене могла быть любая женщина, но так сложилось, что это была она. Движение его бедер завораживали. Как долго он сможет продержаться? Она с нетерпение ждала этого момента. Его дыхание было тяжелым, не затрудненным, но все тело снова напряглось. Он вцепился в простыни мертвой хваткой. Вены на его руках, которые она находила такими привлекательными, не заканчивались на запястьях, а змеились вверх по рукам до самых бицепсов.

- Кто ты? - выдохнула она.

Малкольм открыл глаза и посмотрел на нее.

- Скоро узнаешь, - ответил он.

- И когда же? Где?

- В конечном итоге. В этой кровати. Есть еще вопросы?

- Можно к тебе прикоснуться?

- Можно. Всегда, если нет других указаний.

Она положила руки ему на плечи. Они были железными под ее ладонями. Такой твердый мужчина - твердое тело, твердый член, трудно читать, трудно поверить, что он был настоящим, даже когда он вбивал в нее очень убедительное доказательство своего существования.

- Откройся шире, - сказал он, и она развела ноги еще шире. Она никогда не раскрывалась так широко, потому что ни один любовник никогда не просил ее об этом. Внутри она ощутила смещение мышц, движение, новый способ приспособиться к большом органу, проникающему в нее. Он опустил руку к месту их соединения и смочил кончики пальцев их жидкостями. Он втирал влагу в ее клитор, и тот мгновенно набух от его прикосновения. Она взорвется, если он не остановится. Она просто взорвется. Ее киска широко открыта, пульсировала и трепетала, все это происходило снова.

Низкий стон застрял у нее в горле. Малкольм погружался в нее быстрыми и глубокими толчками. Ей пришлось ухватиться за изголовье, чтобы удержаться. Оргазм обрушился на нее с ослепляющей силой. Он был разрушающим. Ее плечи приподнялись над кроватью, в то время как ее плоть судорожно сжималась вокруг органа внутри нее, пытаясь схватить его и удержать на месте, потому что в этот момент ее тело хотело его больше, чем когда-либо в своей жизни. Она хотела его, нуждалась в нем, и, если он его вытащит из нее, она увянет и умрет.

Мона снова рухнула на кровать, обливаясь потом и тяжело дыша. Очень медленно, очень осторожно, Малкольм покинул ее тело. Она поморщилась, когда он вышел из ее чувствительного от его беспощадных толчков лона. Ее никогда так грубо не трахали. Но опять же, ни один мужчина не платил ей за привилегию так жестко трахать ее, поэтому она не могла осуждать его за желание отбить свои деньги.

Малкольм лег на бок рядом с ней, приподнявшись на локте.

- Вот видишь! - сказал он. - Из тебя получилась замечательная шлюха.

- Ты говоришь это так, словно это комплимент. - Хрипло прошептала она. От него у нее перехватило дыхание.

- Так и есть. Безусловно, это комплимент.

- Ты не кончил еще раз?

Его эрекция прижалась к ее обнаженному бедру, все еще железно твердая.

- Я хотел немного задержаться в твоей киске. Я нашел ее весьма гостеприимной.

- Чувствуй себя как дома, - выдохнула она.

- На это и надеялся.

Она лениво улыбнулась. Она могла бы заснуть прямо сейчас и не просыпаться следующие десять часов. Столько сил секс отнял у нее. Ее ноги все еще были широко раздвинуты, потому что у нее не было сил даже пошевелить ими. Сперма вытекала из нее на простыни. Внизу все зудело и щекотало одновременно. Она чувствовала себя развращенной, но не униженной. Она не совсем понимала где грань, но она была.

- Прелестная, прелестная дырочка, - сказал он, просовывая руку между ее ног и поглаживая влажные внутренние губы, прежде чем скользнуть в нее двумя пальцами. Он изучал и массировал, в поисках мягких местечек и нежных точек, чувствительных точек, которые ликовали от прикосновений. - Довольно узкая. Очень горячая внутри, очень влажная. Сильные мышцы. На мгновение я подумал, что ты не выпустишь меня.

- Я и не хотела. Прямо перед тем, как кончить, я почувствовала, что умру, если ты когда-нибудь вытащишь свой член из меня.

- Ты не первая девушка, которая мне это говорит. Я хорошо умею выбирать себе женщин. - Он улыбнулся. Эта улыбка начинала ей нравиться. - Вероятно, я не позволю тебе кончать, пока не окажусь внутри тебя. Мне так больше нравится.

Будь он ее парнем, она бы возразила. Ей нравилось кончать от оральных ласк и она часто это делала. Малкольм довел ее своим языком до самого края оргазма, но затем проник в самый последний момент.

- Если тебе так больше нравится... - Ее голос утих.

- Твое удовольствие ради моего удовольствия, - напомнил он ей. - Когда ты кончаешь на моем члене, я это чувствую. Вот и все.

Она улыбнулась.

- Я не буду жаловаться.

- Нет, не думаю, что будешь. Ты слишком хорошая шлюха для этого.

- Тебе нравятся твои шлюхи, не так ли? - спросила она.

- Мне трудно уважать женщину, которая отдает бесплатно то, что могла бы продать за хорошие деньги. Шлюхи - единственные женщины, которые знают себе цену. Я серьезно.

- А как насчет мужчин-проституток?

- Их клиенты, как правило, тоже мужчины. Я не осуждаю того, кто ведет человека сначала в банк, а затем в постель. Я бы не позволил незнакомцу засовывать мне в рот пальцы, а шлюхи каждую ночь принимают в свои тела гораздо больше. Это умелая и смелая работа. Благослови Бог этих девиц, они спасли мне жизнь и прокляли мою душу. О чем еще я могу просить?

- Ты странный мужчина.

- А ты... ты красивая шлюха. - Он наклонился и поцеловал ее. Он уже трахнул ее дважды, его сперма была внутри нее, а пальцы нежно прижимались к матке, и все же это был их самый первый поцелуй. Это был не нежный поцелуй, не мягкий, но чувственный и теплый. У него был вкус старого ирландского виски, которое она любила, и он знал, как пользоваться своим языком, который нравился ей все больше. Он поцеловал ее от губ до шеи. Она замурлыкала от удовольствия, когда он обхватил ее грудь и слегка сжал ее, затем чуть сильнее.

- А я все думала, когда же ты это сделаешь, - ответила она.

- Я уже довольно давно не трахался. Добраться до твоей киски было моим главным приоритетом. Но эти прелестные соски вторые на очереди. Очень близко.

Он навис над ней, оседлав талию. Он прижал ее запястья к кровати по обе стороны от головы и держал. Сначала он лизнул ее правый сосок, потом еще раз. Он облизывал так же, как лизал ее клитор, длинными и медленными движениями. Как только ее сосок затвердел, он вобрал его в рот. Мона повернула голову и наблюдала, как он сосет ее грудь. Он был сосредоточен на этой задаче, его глаза были закрыты, когда он втянул сосок и ореол полностью в свой рот. Это было не очень приятное ощущение, такое сильное давление. Он сосал жестко и долго. Ей пришлось вспомнить, что он делал это для себя. Он заплатил за привилегию делать с ее телом то, что хотел. И что-то подсказывало ей, что это только верхушка айсберга.