========== 0. Встреча в кафе ==========
Всё началось в тот самый день, когда Рапунцель умудрилась вытащить её после уроков в кафе, чтобы съесть мороженого и просто поболтать о чём-то своём, девчачьем. Именно тогда Мерида Данброх пребывала не в самом лучшем расположении духа, колеблющемся от апатично-вялого до агрессивно-раздражительного. Не то чтобы Мерида не любила мороженое — как раз наоборот, да и в милой кафешке «У Браунов» оно всегда было просто восхитительным. И не то чтобы Рапунцель была плохим другом — она дружила с ней ещё с начальной школы, никогда не предавала и всегда была готова прийти на выручку, когда бы она ни просила. Да и погода на улице была просто великолепной — стоял жаркий май, на небе не было ни облачка, и все жители их американского городка уже успели облачиться в лёгкую летнюю одежду. Нет, Мерида приуныла вовсе не из-за этого.
Слушая непрерывную болтовню подруги, девушка вяло ковыряла ложкой свое мороженое в блюдечке — фисташковое с орехами — и размышляла о том, что, похоже, на всё лето она останется одна. Ибо, в отличие от друзей, совсем не придумала себе какое-либо предназначение, что заняло бы её во время каникул. Иккинг вместе со своей подругой Астрид устроился волонтёром в приют для животных в соседнем большом городе — полчаса езды. Рапунцель напросилась в декораторы местного театра — ведь у неё явно талант к живописи. Даже Туоф — её соседка и подруга детства, сейчас студентка медицинского института — даже она пошла в ассистенты в стоматологическую клинику. И только одна Мерида Данброх совершенно не знала, чем себя занять, и от безысходности записалась в носильщики почты, чтобы хоть немного заработать денег себе на колледж. Не сказать, что её семья не могла позволить себе оплатить полностью обучение. Просто Мериде по-настоящему хотелось стать самостоятельной, независимой от родительской опеки, учитывая то, что через год вынуждена будет покинуть родительский дом.
А, да, ещё один нюанс. Уже у всех них, кроме Мериды, проявилась метка соулмейта — написанные почерком избранника их же имена. И все они уже отыскали свою любовь — Иккинг всегда возился с Астрид, Рапунцель ещё класса с девятого сохла по старшекласснику Юджину Фитцерберту (и каково же было её удивление, когда месяца три назад его имя проявилось у неё на запястье после того, как он пригласил её прогуляться. А потом всё закрутилось, завертелось, и сейчас они — неразлучная парочка). Туффианна тоже вернулась с университета под руку с высоченным (в сравнении с миниатюрной Туоф) Альбертом с наколками на руках — к шоку её родителей-дантистов. А вот тыльную сторону запястья юной Данброх всё ещё не украшала надпись, делая ожидание мучительным. Об этом никто не знал — только Рапунцель, да и повязка надёжно всё скрывала.
— Эй, Рида, ты меня вообще слушаешь? — спросила у неё подруга.
— Что? — встрепенулась та. — А, да…
— А как же, — хмыкнула Рапунцель и, поправив упавшую на глаза длинную прядь светлых волос, задала вопрос: — Ты опять начинаешь грустить?
— Нет, — соврала Данброх. — Просто задумалась… ну, знаешь, о домашнем задании. Его так много задали сегодня, ух!
Рапунцель Краун одарила её скептическим взглядом, но всё же не стала развивать эту тему. Оправив лиловый сарафан, сидевший на её тонкой девичьей фигурке как влитой, она перевела разговор в другое русло:
— Ты не против сегодня зайти со мной в художественный магазин? У меня как раз закончились все жёлтые краски, а мне ещё потолок гостиной красить…
В доме девушки уже нельзя было найти места, которое она бы не расписала: увлечённая процессом, Краун могла часами стоять на стремянке, нанося один за другим слои краски на стены, потолки, мебель… Родители девушки не возражали против её увлечения, а наоборот, поощряли его. В отличие от матери и отца Мериды — те держали ту и её трех братьев в строгих рамках, хоть и любили своих отпрысков не меньше.
— Конечно, Рапс, — ответила Данброх, одарив подругу старым смешным прозвищем, которым она нарекла её ещё с начальной школы, и зачерпнула побольше мороженого.
За спиной звякнул дверной колокольчик, оповещая о приходе новых посетителей, и Рапунцель, посмотрев на них, тихо охнула, быстро взглянула на Мериду и тут же отвела взгляд.
— Что там? — с набитым ртом озадаченно спросила она, вопросительно вскинув бровь.
— Ох, ничего, — поспешно проговорила Краун — но, конечно, солгала, — ты лучше не смотри!
Но было уже поздно — любопытство одолело юную Данброх, и та обернулась, чтобы поглядеть на вошедших. И едва не поперхнулась мороженым, которое медленно таяло во рту.
Там стоял Фрост. Джек Фрост. Или же Джек, мать его, Фрост.
Тряхнув густыми рыжими кудрями, Мерида резко отвернулась и звякнула ложечкой о блюдце. Да что ж за день сегодня такой!
О, с этим юношей её связывало многое. Когда-то, давным-давно, он, Мерида и Туоф были неразлучной компанией. Но Фрост с семьей переехал в менее престижный район их города и разорвал все контакты с ними, хотя девчонки не один раз пытались выйти на связь. А когда Мер однажды встретила его на улице и попыталась заговорить с ним, тот нагрубил ей и сказал, чтобы она даже не подходила к нему. Мерида не умела прощать, и детские обиды всё ещё острыми жалами впивались в её сердце, стоило ей только вспомнить самого Фроста.
И ладно бы он пришёл один! Так нет, рядом с парнем стояла самая настоящая красотка — стройная платиновая блондинка на высоких шпильках, одетая изящно и со вкусом. «Наверняка его девушка!» — пронеслось в голове юной Данброх. Сама же она, напротив, не любила одеваться стильно и предпочитала удобную одежду. Но эта дама! О, она заставила самооценку Риды пасть ниже плинтуса, отбив на ней клеймо замарашки и неряхи.
Повинуясь какому-то инстинктивному порыву, девушка вновь обернулась. И неожиданно встретилась с глазами-льдинами Фроста, который, кажется, тоже её заметил. Нахмурившись, она отвернулась, вновь пытаясь доесть свою порцию, но аппетит окончательно пропал. А потом девушка уговорила подругу покинуть кафе, и та отнеслась к ней с пониманием, несмотря на то, что ещё не доела свою порцию.
Возвращаясь вечером домой одна, юная Данброх всё ещё обмусоливала сложившуюся ситуацию в голове. «Какого хрена он опять появился в моей жизни? — спросила она себя и пнула первый попавшийся на дороге камушек. — Ведь я уже полностью забыла его предательство». Ну, радовало лишь то, что эта встреча была мимолётной, и вскоре девушка забудет об этом. Или нет.
Придя домой, Мерида первым делом направилась в ванную, оставив рюкзак валяться рядом с обувью. По дороге выслушала нотации матери по поводу того, что она не сообщила, что идёт гулять после учёбы; едва успела отскочить в сторону несущихся к гаражу тройняшек — видимо, им в голову пришла новая шалость; спросила у отца за телевизором, какой сейчас счёт в футбольном матче, и, получив ответ, сокрушённо цокнула языком — их команда проигрывала. Зашла в свою комнату, захватила пижаму. Вошла в ванную и оставила воду набираться. Привычным жестом стянула резинку с волос, окончательно высвободив густые рыжие кудри. На пол полетела одежда, различные браслеты и кулоны в инди-стиле, которые девушка любила носить в избытке, заняли свое место на полке под зеркалом. Наконец, настал черёд повязки на левом запястье. Лёгким движением она развязала простой узел на платке, и не задумываясь, посмотрела на запястье, которое тот скрывал от посторонних глаз.
Её тут же пронял озноб, пройдясь толпой мурашек по всему позвоночнику.
То, чего она так ждала, наконец-то свершилось. На её руке было выведено уже знакомое имя.
========== 1. Проделки судьбы ==========
— Я просто не могу поверить в это! Ну почему, почему именно оннн! — заныла Мерида, прижимая телефонную трубку к уху. По ту сторону линии находилась Рапунцель, которая как раз пыталась успокоить подругу, но это ей никак не удавалось.
Хотя, по сравнению с тем, какой юная Данброх была ещё полчаса назад…
Увидев на своём запястье имя соулмейта, та сначала не смогла поверить увиденному — ибо с чего это там быть выгравированным Фросту? Она прикоснулась к надписи, и от её касания та окрасилась в ярко-апельсиновый цвет — но лишь на миг. И стираться от нажима пальцем и напора воды, трения мочалкой и всеми попавшимися под руку средствами для ухода за телом явно не собиралась. Похоже, это подлинная метка, а не чья-то злобная шутка. Убедившись в этом, Мерида испытала по всем канонам первую стадию принятия неизбежного: отрицание. «Нет-нет-нет-нет!» — забормотала она, чувствуя, как предательски дрожит нижняя губа, и всё вчитывалась и вчитывалась в имя того, кто, считай, предал её ещё много лет назад.
