========== Ars moriendi (Искусство умирания) ==========
А если стал порочен целый свет,
То был тому единственной причиной
Сам человек: лишь он — источник бед,
Своих скорбей создатель он единый.
Бездействие бессмысленно и вредно.
Встань, человек, усталость отведи
И, с мужеством, которое победно
Влечет к борьбе, вослед за мной иди,
Покуда не иссякла сила в теле,
Туда, где ждёт награда впереди.
(Данте Алигьери «Божественная комедия»)
… Однако, стоит признать, что сама по себе модификация человека — контролируемая модификация — не несет в себе вреда и, даже, может считаться полезной, как универсальное средство от многих, считавшихся неизлечимыми, болезней…
… И здесь человечество встает перед моральной дилеммой: как же относиться к побочным продуктам развития человеческой науки в данной области? Нет, у нас нет однозначного ответа на этот вопрос, если бы мы нашли его, то, право, эта речь звучала бы на вручении Нобелевской премии. У нас есть лишь то исследование, ради обнародования которого мы и прибыли на этот форум. У нас есть вопросы, те вопросы, которые так волнуют наше общество с момента окончания кровопролитнейшей войны в истории человечества, и есть те ответы, которые мы нашли. Именно их представим мы на суд научного сообщества…
… Резюмируя все вышесказанное, согласно полученным результатам, можно утверждать, что к модификантам первого поколения неприменимы психологические методы оценки, созданные учеными-людьми. Их мораль, их психика — если вы позволите нам употреблять это слово — слишком далеки от нормальных человеческих. Да, несомненно, они не лишены чувств и эмоций, но эти эмоции не сравнимы с аналогичными у испытуемых среди нормальных, не подвергавшихся модификациям, людей.
Модификанты первого поколения лишены этических рамок, присущих homo sapiens. Мораль у них понятна для наших специалистов до определенного предела общения: лишь когда психологи переходили к базовым постулатам человеческого восприятия, удавалось обнаружить различия — модификанты первого поколения мыслят более математически, нежели образно. То решение, которое люди принимают исходя из воспитания и некой общепринятой морали, для модификанта первого поколения базируется на анализе факторов, оказывающих влияние в данной ситуации…
… Вы желаете пример?
Мы проводили стандартный тест, всем хорошо знакомый уже не первый десяток лет: авария или несчастный случай, спасти можно людей в возрасте или средних лет, или молодых, или детей. Люди, не проходившие модификацию, отвечали исходя из общественной морали, либо личностных симпатий. Модификанты же пытались уточнить условия задачи, а когда не получали уточнений — говорили, что оценят ситуацию и будут спасать тех, кого будет проще спасти, простите за тавтологию.
Там, где в нас, людях, говорит чувство — в них говорит логика, и это, несомненно, надо учитывать. Равно как учитывать надо и то, что их восприятие мира (пусть даже и чисто логическое) покорежено войной. И вправе ли мы оставлять такую опасность среди людей — нормальных людей — в мирное время…
… Кто мы, чтобы решать, спрашиваете вы? О, у нас есть ответ на этот вопрос. Мы — люди. У нас может быть разный цвет кожи, разрез глаз, мораль и обычаи, но все мы люди. А они — нет…
… Я не считаю ликвидацию модификантов первого поколения решением этой проблемы, никто из нас не считает. Но по итогам данных исследований, мы готовы выдвинуть предложение о создании специальных резерваций, в которые будут расселяться модификанты, не прошедшие тестирование. В свою очередь, специалисты, участвовавшие в данном исследовании, готовы заняться созданием тестов, позволяющих адекватно оценить готовность и возможность интеграции модификантов в современное человеческое общество. Да, мы сознаем, что это — не решение проблемы, однако, это отсрочка, которую общество может использовать для поисков решения…
(Из речи представителя ВОЗ на сессии World Public Forum «Dialogue of Civilizations», Rhodes, 15.09.2070)
***
— Ты убил его.
Он улыбнулся, вжимаясь в холодный металл стола и силясь прогнать мечущиеся перед глазами алые тени.
— Это было прекрасно, — мечтательно шепнула тьма его губами.
— Тварь!
Он поймал чужую ладонь в сантиметре от своего лица. Привычно ныло искореженное металлом до крови запястье. Зачем они приковывают его, если знают, что он может разорвать все эти скобы с легкостью?
В лоб уперлось что-то твердое, он открыл глаза, глядя на пистолет, на мрачное и решительное лицо держащего его Блэка. Разжал руку, не дожидаясь ультиматумов.
— Дай мне повод, — тихо сказал Кирилл.
Алек засмеялся.
========== Акт первый — Astra inclinant, non necessitant (Звёзды склоняют, но не принуждают) ==========
Пусть чередуется весь век
Счастливый рок и рок несчастный,
В неутомимости всечастной
Себя находит человек.
(Иоганн Вольфганг фон Гёте, «Фауст»)
В день, когда Стана впервые вошла в этот дом, была весна, и на деревьях в маленьком садике набухали и прорывались нежной зеленью на диво крупные почки. Островки почти сошедшего снега — грязно-серого в индустриальных районах города — здесь были кипельно-белыми с прожилками красного и желтого цветов.
Еще тогда, стоя на выложенной неровными камнями дорожке среди исполинских, покрытых редкими листочками и молодыми побегами деревьев и глядя на кукольный домик, яично-желтый с красной кровлей и редкими вкраплениями коричневого кирпича, складывающимися в причудливый узор, она подумала, что попала в сказку. Солнечный луч, пробежавшийся по лицу и, напоследок, подмигнувший ярким бликом на круглом чердачном окне, только укрепил ее в этом мнении.
Тогда она улыбнулась своим мыслям, танцующей походкой подошла к окованной железом двери, покрытой чем-то, напоминавшим красное дерево (а, может, это оно и было), и постучала. Но на стук никто не ответил. Как и на звонок, поэтому Стана нащупала в объемистой сумочке карту-ключ, достала ее и неуверенно провела через считыватель. Замок откликнулся мелодичным переливом, дверь с легким скрипом приоткрылась под своим весом, и она шагнула через порог.
В свою новую жизнь.
Ее сказка началась в конце зимы, когда девушке из социального приюта, кое-как наскребшей денег на оплату неполного курса в столичном университете, все-таки предложили перевод на стипендию. С полным покрытием стоимости обучения и ежемесячными выплатами «на поддержание нормального уровня жизни». Повезло — это еще мягко сказано. А уж когда слегка смущающийся декан пробормотал, что к данной стипендии, к сожалению, прилагается необходимость отрабатывать четыре дня в месяц в качестве социального работника, да еще и с приличествующим окладом, Стана едва не запрыгала от радости прямо в его кабинете и немедленно подписала все бумаги.
Думать? Тут не о чем было думать, на самом деле.
Соцработник — это едва ли не лучшее, на что она могла рассчитывать после этого несчастного неполного университетского курса. А так — деньги, образование, еще и опыт работы…
Сказка начиналась сладко и безоблачно, и ничто не могло испортить девушке настроения. Даже то, что в первый рабочий день она оказалась в том самом приюте, из которого так недавно вышла, заставило скорее улыбнуться и постараться изо всех сил. Может быть, именно поэтому, меньше чем через месяц, ее рекомендовали к улучшению условий работы, и она снова стояла в кабинете декана под пристальным взглядом куратора, который говорил что-то странное.
— Вам будет немного проще, но я не рискнул бы утверждать, что приятнее, — задумчиво протянул он, разглядывая ее так пристально, будто хотел вывернуть наизнанку. — Как правило, Стана… могу я вас так называть?
Она нервно кивнула, не доверяя своему голосу, и он продолжил:
— Так вот, как правило, мы не отправляем на эту работу новичков. Но у вас дивно хорошие показатели, и мы, пожалуй, готовы рискнуть. Это неожиданно, я понимаю, но фонд, со своей стороны готов увеличить размеры вашего ежемесячного вознаграждения…
