***

Дракон зашевелился внутри меня и начал делать приседания, чтобы согреться. Я обернулся призрачными крыльями, но их моментально смял ветер. Мне пришлось приложить невероятные усилия, чтобы удержатся на склоне. Снежный наддув, на котором я устроился, неожиданно дал трещину и угрожающе накренился в сторону пропасти. Мне пришлось сползти чуть ниже и расположится на маленьком скальном выступе. Не имея ни малейшей альпинисткой подготовки, я осваивал азы горовосхождения

на своем опыте. Лишь бы он не оказался горьким, ведь любое движение могло стать последним.

Меня отвлек удивленный возглас дракона. Он что-то увидел в соседнем ущелье и подавал знаки, пытаясь привлечь мое внимание. Через некоторое время облака поднялись почти на уровень горы и понеслись по кругу. Это фантастическое зрелище было красивым и пугающим одновременно. Клубящиеся лохмотья тумана образовывали гигантские фигуры, и это происходило с такой скоростью, что невозможно было разглядеть, что же они означают. Птицы, ящерицы, крокодилы и монстроподобные

создания выныривали из глубины облаков, как будто нападая на нас. Меня это представление обеспокоило, но дракон остался равнодушен к этой вакханалии несомых ветром кристалликов замерзшей воды.

Он видел то, что было недоступно мне. Как же я иногда ему завидовал! Раругг

обладал сверхъестественным чутьем на опасность, словно он наперед знал, что же произойдет в следующую минуту. Наверное, мерцающее божество научило

раруггов

не только спасаться в других слоях, но и предвидеть будущее.

«Ага, а оно ему надо? — подал голос дракон. — Ничему оно нас эдакому не учило. Просто, когда всю жизнь занимаешься военным делом, то начинаешь предвидеть ход событий на шаг вперед».

«По-моему ты опять хвастаешься, — сказал я, стуча зубами, и попытался сотворить крылья. У меня ничего не вышло. Что-то мешало. Я подозрительно посмотрел внутрь себя, но дракон невозмутимо раскладывал пасьянс из камней и чего-то ждал. Ну, что же, мне не оставалось ничего другого, как смирится и продолжить любование окрестными вершинами, которые проступали из облаков и снова прятались в дымке. Вечернее солнце выкрасило белый снег, с вкраплениями зеленоватого льда, в розовые цвета, тени стали пурпурно-фиолетовыми и я замер, завороженный этой красотой.

***

О, эта блаженная истома умирания среди ледяного безмолвия! Грезы, которые стали реальностью, мир, в котором можно видеть сны о вечности. Как же я устал жить. Сколько еще мне осталось мучиться в мире, убивающем просто так, из прихоти или из ненависти ко всему живому? Это неправда, что миру нужна жизнь. Вселенная самодостаточна

, ей не нужно кривое зеркало разума, скрывающееся под масками жертв и убийц. Мир терпелив, он ждет уже миллиард лет, когда жизнь уничтожит саму себя и наконец-то настанет покой и идиллия. Не будет больше смерти, потому что некому будет умирать. Не будет лжи, правды, любви и ненависти. Предательств и верности. Самопожертвований и убийств. Миру это не надо. Мир устал от жизни. И впереди у него вечность, чтобы ждать.

Когда жизнь уничтожит жизнь. Когда некому будет задуматься: сколько еще осталось жить...

***

Заиндевелое звездное поле прочертила черная тень. Дракон от удивления потерял дар речи. До этого он своей болтовней пытался не дать мне заснуть. Сон означал бы смерть. Холод проник уже до самого сердца, и постепенно биенье маленького сгустка жизни становилось слабее и медленнее. Тот жар ненависти, который был в последнее время единственным источником, поддерживающим во мне жизнь, исчез, угас, растворился в бездне неба. Мир оказался сильнее меня.

Тень скользнула за вершину и вдруг, вынырнув из-за гребня, превратилась в дракона. Мой раругг

злобно зашипел и приготовился к бою. Я равнодушно наблюдал за полетом черного дракона, который достойно держался под бешеными порывами ветра. Белый горб у основания шеи развернулся и мне приветливо помахал рукой человек. Прокричав что-то дракону, он заставил его опуститься на снежный наддув гребня, который под многотонным весом обрушился и исчез вместе с ними за перегибом.

Опять меня преследуют видения, подумал я. Раругг

взвился: «Какие к чертовой бабушке видения! Это сам дракон

Карр

!»

«У тебя разыгралось воображение, — сказал я. — Раругги

не могут жить на поверхности Земли. Это противно миропорядку, установленному вашими богами. И, кстати, кто такой

Карр

? И почему человек управляет им? Почему они разговаривают, словно друзья?»

Дракон замолчал, угрюмо наблюдая, как туша Карра

садится на предвершинный гребень. Все-таки это был не призрак, с сожалением подумал я, и приготовился вцепиться в уступ, ожидая лавины. Странное свечение, исходившее от пришельцев неизвестно какого мира, то ли мира ада, то ли мира богов, освещало снег. Я усомнился в реальности происходящего, потому что ни дракон, ни человек не отбрасывали тени. Человек что-то сказал дракону на ухо и ловко, по-кошачьи, начал спускаться по склону, направляясь к выступу скалы вблизи моей ледяной тюрьмы.

«Привет! — сказал он с улыбкой, добравшись до выступа. — Альпинист? Холодная ночевка?»

Я пожал плечами. Стоит ли разговаривать с призраками? Но внешность пришельца почему-то располагала к общению. В нем было что-то от бесшабашных потомков из двадцатого столетия, и он неуловимо напоминал мне отца.

Дракон в панике царапал мою душу, но я не мог понять его порывов, он хотел улететь, но природное любопытство, присущее всем раруггам

, останавливало его. Я с опаской посмотрел наверх, на нависшего над нами дракона, потом оглядел с ног до головы пришельца, и, решив, что ничего страшного не произойдет, если я поговорю с ним, сказал: «Привет! Мы тут немного зависли».

Человек недоуменно посмотрел на меня, видимо подозревая, что перед ним сумасшедший, раз я отозвался о себе во множественном числе. Черт. Я уже привык, что во мне живет дракон. Поэтому я поправил себя: «Вернее, я тут немного заблудился...»

Человек обвел взглядом гималайские вершины и захохотал. Сверху послышалось уханье дракона, и посыпались комья снега. Видимо опять я сморозил глупость. Не поймешь эту странную парочку, невозможную в нашем мире. Никто никогда не видел человека в компании с драконом из старинных книг. Либо мой раругг

двадцать лет вешал мне лапшу на уши, а я как кретин ему верил. Либо передо мной два сверхъестественных существа. Последние слова я нечаянно произнес вслух.

«Ладно, — сказал пришелец. — Пора представиться. Меня зовут Сказочник, а это — раругг

Карр

, доблестный крылатый воин из преисподней. А тебя, насколько я знаю, Виктор

Ланс

».

Я чуть не свалился с уступа. Что-то слишком много божеств и пришельцев меня знают. Что им всем от меня надо?

Но Сказочник, если это, конечно, было его настоящее имя, в чем я очень сомневался, просто сказал: «Не бойся, мы не причиним тебе вреда. И своему дракону посоветуй успокоиться. А то Карру

больно смотреть на его душевные мучения».

«Но как?! — я был обескуражен. — Как вы узнали про моего дракона?»