Но сегодня Андрей выглядит безупречно. Серый костюм отлично сидит на широких плечах, скулы гладко выбриты, рубашка белоснежная и галстук в тон. А еще он подстригся.

Определенно, у меня будет красивый фиктивный муж.

Он замечает мой красный «ниссан», припаркованный на стоянке у ЗАГСа, и я выхожу навстречу.

Напрасно переживала. Когда он целует меня в щеку, я не чувствую неловкости от момента. Разве что в наших улыбках присутствует растерянность и неверие, словно мы вновь оказались в школе и затеваем какую-то веселую шутку, которая еще удивит нас обоих.

– Прекрасно выглядишь, Света. М-м, а как пахнешь!

– Спасибо, Андрей. Мне хотелось, чтобы хотя бы в этот день ты не пожалел о своем решении. Шибуев, неужели ты по-прежнему ездишь на такси? – удивляюсь, потому что уже было кафе, и вот опять.

В школе Андрея не интересовали ни машины, ни мотоциклы. В старших классах, когда мы компанией гоняли за город, он всегда к кому-нибудь пристраивался.

Тогда это было темой для шуток – наших парней интересовали красивые девчонки и дорогие тачки. Шибуева же – только первое. Мы учились в элитной школе, у всех были обеспеченные родители, и отец Шибуева, профессор и светило медицины, не был исключением. Но приезжал на родительские собрания исключительно на такси.

А теперь вот его сын.

– Не всегда. В автобусах тоже езжу, иногда на велосипеде. Не люблю водить. И железяки не люблю, зная, что они способны сделать с людьми. Мне и так неплохо, веришь?

Я улыбаюсь, прижимая к себе букет из белых роз и нежно-розовых пионов.

– Верю! – беру молодого мужчину под руку. – Но учту на будущее, что тебя лучше забирать самой. Ты опоздал на минуту, я уж было подумала, что не придешь.

Красивый зал регистрации, вежливые сотрудницы и тихая музыка. Стандартная речь-поздравление. Мы стоим рядом, оставляем подписи в журнале регистрации семейных пар, и моя рука легко находит руку Андрея. Я поворачиваюсь и под взглядом нарядной сотрудницы ЗАГСа, желающей нам долгой и счастливой жизни, касаюсь губами его губ. Не с любовью, но с теплой благодарностью. Обнимаю, и следующий поцелуй оставляю на щеке. Если это и кажется девушке странным, то виду она не подает.

– Спасибо, Андрей! Я никогда этого не забуду! Ты самый лучший друг!

– Света, кажется, нам следует это как-то отметить, – предлагает Шибуев, когда мы наконец выходим на улицу и снова оказываемся одни лицом к лицу. – Черт, поверить не могу, что женат. Странные ощущения.

– Я постараюсь, чтобы эти ощущения тебе не сильно мешали в личной жизни. Мои родители в курсе, но они все понимают и тоже благодарны тебе. Это ненадолго, Андрей. Я не стану тебя держать.

– Свет?

– Что?

– Не надо повторять, я понял. Так, может, все-таки в ресторан? Посидим, вспомним школу? А машину завтра заберешь, а?

Я размышляю, как поступить. Просто разойтись в две стороны действительно как-то неправильно (ну не чужие же мы друг другу люди!), и он обнимает меня за плечи.

– Ну, Светка, соглашайся. В конце концов, из-за нашей свадьбы я на сутки с работы отпросился, и ты моя должница. И вообще, если бы ты знала, скольких соперниц сегодня обскакала, ты бы меня сама в ресторан пригласила – отметить свою удачу!

Ох, котяра.

Но настроение радостное, черные глаза горят, и я смеюсь, шлепнув его по груди.

– Скорее, от скольких спасла! Шибуев, я знаю тебя, как облупленного! Не набивай себе цену. Ну хорошо, – соглашаюсь, – идем. Но чур, ты пригласишь меня танцевать!

Ресторан дорогой, обслуживание чудесное, приятная музыка, тихий смех Шибуева, и голова от вина хмелеет незаметно.

– Ты помнишь, Светка, как мы с Артемьевым в седьмом классе поспорили, можно ли споить водкой мадагаскарского таракана и будут ли у него шевелиться усы? В кабинете биологии тогда жили два экземпляра в террариуме – Чук и Гек. Потом их, в конце концов, кто-то выкинул.

– Конечно, помню. Водку вы тогда принесли, и мы все побежали смотреть. Но в последний момент вы оба сдрейфили. Тоже мне, натуралисты-естествоиспытатели. Испугались каких-то жучков!

– Мы с Рыжим – да. Но не ты! Я тебя тогда зауважал. Особенно после того, как биологичка обнаружила Чука и Гека бухих на своем столе.

– Зато теперь мы знаем, что у них не только усы шевелятся, но и лапки.

– А в восьмом классе ты в учительской подменила золотую рыбку на двух хищных пираний. У директора тогда чуть инфаркт не случился!

– Это у моей мамы чуть инфаркт не случился. Она привезла рыбок с какой-то чудо-выставки, и были они жутко дорогие. Хорошо хоть не сдохли.

Мы с Шибуевым от души смеемся, вспоминая школьные годы и юных себя.

– Ты была настоящей оторвой, Светка, но мы тобой гордились.

– Я была глупой и бесстрашной, это правда. Когда-то была, Андрей, – смотрю нежно на друга, – но не сегодня.

Мы решаем выпить за общее прошлое и пригубляем вино.

– Знаешь, в школе я был уверен, что однажды вы с Рыжим будете вместе. Тогда ты мне нравилась, и я тебя ревновал. Вы сидели вместе и постоянно цапались.

– Я и Витька?! – я так удивлена, что отмахиваюсь от этой мысли. – Да ты что! Не-ет! Мы даже не целовались ни разу. Я, конечно, Артемьева люблю, но как брата, и только! Да и разве можно его не любить?

– И все же? Почему?

– Это не та степень близости, и никогда той не была. Не спорю, нам вместе интересно, но тесно. А потом, он меня боялся. Только я тебе об этом не говорила!

– Ну да, твой язычок всегда был острее, чем у других. Из всех наших только ты и могла над Рыжим постебаться по-настоящему. Свет?

– Да?

– Идём потанцуем? Все-таки у нас свадьба. Давай запомним этот день.

Я легко отмахиваюсь: хмель уже кружит голову.

– Ой, у тебя этих свадеб еще будет. Не переживай! Обещаю прислать подарки!

– Вряд ли у меня когда-нибудь будет такая же красивая невеста.

Я качаю головой, позволяя ему подлить в мой бокал еще вина.

– Ну и льстец ты, Андрей. И на что это ты, интересно, уставился? – подозрительно щурюсь. – Я думала, ты говорил о моих глазах!

– Никогда не мог равнодушно смотреть на твою грудь, Светка, – Андрей придвигается ближе. – Еще лет с четырнадцати. А как нужно было сказать? Какое симпатичное у моей фиктивной жены платье и все, что под ним?!

– Ох, Шибуев. И правда, пойдем лучше потанцуем, пока ты не брякнул что-нибудь совсем уж ужасное!

Мы танцуем, смеемся, а вечер все продолжается и продолжается. Так приятно оказаться в компании старого друга, вспомнить прошлое… а еще чувствовать на себе мужские руки. То, как они касаются голой спины в вырезе платья, как сжимаются на талии. Они все смелее, или мне только так кажется? Почему я не противлюсь, а льну к ним? К таким горячим и неторопливым, словно мне нравится их тепло?

Странный и необычный вечер, и как же хочется себя отпустить.

– Свет, поехали ко мне, я покажу тебе свою квартиру. Должна же моя жена знать, где живет ее муж в те редкие дни, когда сбегает от родителей.

– Как, Шибуев, неужели ты тоже живешь с родителями? Ты – вольный кот?

– Я единственный сын, а моя мама потрясающе готовит. О, нет, я не готов уйти из рая, дорогая. Мое удовольствие никогда не выходит за границы моей свободы, и я никогда не остаюсь на чужой территории.

Мы едем в такси, и свет от фонарей отбрасывает в салон длинные тени. В полутьме взгляд Шибуева, как неостывший жженый сахар, обжигает из-под полуприкрытых век, а лицо так близко. Темная голова вдруг склоняется, и губы касаются шеи.

На миг я задыхаюсь от острых ощущений, закрыв глаза. Сжимаю пальцами сильные плечи.

– Ш-шибуев, прекрати.

– Светка-а… – хриплый шепот бежит по коже, проходит электричеством по возбужденным нервам и ударяет в нутро. Стягивает жилы в животе. – Никто не узнает. Мы никому не расскажем. Я хочу тебя, Светка.

Я пьяна и сошла с ума. Совершенно точно сошла.

Но я живая, и внутри меня полыхает пламя.