1.

В тихий черноморский городок, наполненным жаркими лучами солнца, разноголосым щебетом птиц, и терпким благоуханием южных цветов, Дарина попала благодаря стараниям своей старшей сестры, которая едва ли не силой выдернула её из долго кипящих, изнуряющих отношений с, теперь уже, бывшим мужем. Дело в том, что сам-то муж Дарины, по-прежнему никак не мог смириться с эпитетом "бывший" и упрямо продолжал настаивать на "продолжении банкета", кидаясь из крайности в крайность: то угрожая бывшей жене расправой и обвиняя её во всех смертных грехах, то клянясь ей в вечной любви, опять-таки, до гроба. Ни то ни другое Дарину, по понятным причинам, не устраивало и она медленно, но верно погружалась в пучину депрессии, не представляя, каким образом ей разгрести всю эту кашу, круто заваренную на непримиримом разногласии обеих сторон! Вдобавок ко всему, кризисное состояние Дарины усугубляли периодические нравоучительные наставления её собственной матери (даваемые само собой, из самых лучших побуждений), которые, в основном, были сотканы из бесчисленных напоминаний, о том, как она, мать, была права, когда предупреждала свою нерадивую дочь, что та выбрала не того человека в спутники жизни! Правда, сама мать, при этом, предпочитала не вспоминать о том, что когда девушке едва исполнилось восемнадцать лет, в их доме бесконечным потоком полилась пропаганда счастливой семейной жизни старшей сестры Дарины, Ирэны, и высказывались осторожные, но весьма конкретные опасения – как бы младшенькая в девках не засиделась. Понятное дело, что, подобного рода высказывания, во многом, и явились неким катализатором скоропалительного решения о замужестве последней.

Разумеется, каждый родитель желает своей кровинушке только добра, однако, все мы знаем, куда благими намереньями, зачастую, устлана дорога… Свой ад Дарина получила сполна, когда, безотчётно подталкиваемая матерью, безрассудно поддалась неясным порывам первого чувства и, сама ещё, не будучи до конца в них уверенной, шагнула в бездну под названием брак. За пять лет, что он длился, ею были пройдены все стадии раннего замужества: от идиотического романтизма: "он хороший, просто сейчас у него трудный период", до суровой правды жизни: "всё это время он умело и цинично мной манипулировал!"

Муж Дарины, Руслан, был старше её на шесть лет и обладал сложным характером, замешанном на нарциссизме, стойком эгоизме и крайней занудливости. Он почему-то искренне считал, что молодую жену нужно не любить всем сердцем, а непрерывно критиковать и воспитывать, подчиняя всё её естество сугубо собственной логике жизни, безо всякой оглядки на интересы супружницы. Поначалу Дарина, благодаря своей врождённой кротости и отсутствию жизненного опыта, воспринимала деспотизм мужа как должное, однако спустя несколько лет брака, начала чахнуть, увядая не столько внешне, сколько эмоционально, теряя душевную целостность и творческую наполненность. Дарина была художницей, рисовала, сколько себя помнила, и получила образование в области живописи, поэтому, любое подавление её натуры и творческого начала сказывались на ней самым удручающим образом: в замужестве она стремительно начала терять веру в себя и свои способности. Руслан, человек сугубо логического склада ума, заведующий биохимической лабораторией в крупном научно-исследовательском институте, не воспринимал профессию жены, как нечто серьёзное, считая её вид деятельности едва ли сложнее вышивания или плетения макраме. Его неимоверно раздражали все эти кисти, подрамники, холсты и вечные пятна краски на футболках Дарины. Превознося собственную значимость в глазах жены, он каждый раз подавлял её профессиональные стремления, заставляя остро чувствовать собственную ущербность. Загнанная в угол, страдающая от недопонимания мужа и от собственной нереализованности, Дарина стремительно погружалась в беспросветную депрессию, от которой, как она уже сама прекрасно понимала, спасти её мог только развод. Однако, даже уйдя от мужа, она всё ещё продолжала оставаться под его «колпаком». Руслан, привыкший относиться к Дарине, как к своей собственности, не смирился с её решением и на протяжении ещё долгих месяцев после развода продолжал изматывать ей нервы всеми возможными способами, доводя до отчаяния и морального истощения!

Как уже было сказано выше, помощь несчастной пришла от её родной сестры Ирэны, которая в их кланово-семейном, сугубо женском коллективе имела репутацию наиболее здравомыслящего человека и умела рубить гордиевы узлы, принимая волевые решения, и не позволяя затягивать себя в пучину бесконечных выяснений: кто прав, кто виноват. И вот однажды Ирэна буквально ворвалась в небольшую двухкомнатную квартирку своей младшей сестры, в которой та жила после развода, сжимая в руке, словно победное знамя, путёвку в пятизвёздный отель на берегу Чёрного моря! Ирэна в категорическом тоне велела сестре: отскрести свою самооценку от плинтуса, прекратить сопливое самокопание, основанное на жалости к себе, и немедленно отправиться в "одно райское местечко", дабы восстановить истерзанные душевные силы, чтобы после этого вернуться в родные пенаты уже совершенно другим человеком! Дарина, будучи, временно, не в состоянии принимать самостоятельные решения, безропотно подчинилась ценным указаниям сестры. Не успела она опомниться, как уже на следующий день белокрылый лайнер выдернул её из тоскливой реальности и унёс в прекрасную лазурную даль вместе с красками, мольбертом, фотокамерой, и номером "бывшего" в "чёрном списке" собственного смартфона.

2.

Вот уже несколько дней Дарина блаженно релаксировала в "одном райском местечке", растворяя остатки многомесячной депрессии в солёных водах ласкового моря, испепеляя унылые воспоминания в жарких лучах южного солнца и постепенно наполняясь вдохновенным стремлением в скорейшем времени качественно изменить свою жизнь. Ей не хотелось думать ни о чём тягостном: ни анализировать своё прошлое, ни беспокоиться о своём будущем, она желала быть здесь и сейчас, пребывая в неге безмолвия, отстранённо и с наслаждением созерцая яркую жизнь, бурлящую вокруг неё.

Поскольку, за плечами у Дарины имелось высшее художественное образование, её растущее желание творить росло прямо пропорционально стремительно отступающей меланхолии! Она в поисках живописной натуры, с неизменной фотокамерой в руках, с энтузиазмом принялась осваивать ближайшие окрестности. Кроме всевозможных, очень пейзажных, морских видов, её внимание особенно привлекал большой старинный парк, располагавшийся неподалёку от отеля, густо поросший древними деревьями, испещрённый извилистыми дорожками, и наполненный криками издавна обитающих в нём павлинов. Странные мяукающие вопли этих птиц, которые никак не вязались с их внешним великолепием, придавали парку некую таинственную, мистическую атмосферу, особенно по вечерам становившуюся ещё более впечатляющей.

Вот и на этот раз, девушка отправилась в самые дебри старого парка сразу после плотного завтрака, пока жаркое солнце не развеяло приятную прохладу раннего утра. Увлечённая фотосъёмкой, она сама не заметила, что всё глубже и глубже забирается в чащу леса. Всё у́же и малозаметнее становились тропинки, всё плотнее росли деревья, туго сплетая свои ветви в единую тенистую крону, и всё естественнее становился природный ландшафт вокруг. Вдруг заметив сквозь заросли растений синеющий просвет, сквозь который угадывалась близость моря, подогреваемая азартным желанием поймать эффектный кадр бескрайнего горизонта с высокой точки скалистого берега, Дарина рванула вперёд, не разбирая дороги, за что тут же жестоко поплатилась! Неожиданно её ноги запутались в невесть откуда взявшихся на земле толстых проводах, и она кубарем свалилась в пересекавший местность неглубокий овраг! Оказавшись на его дне в куче опавшей сухой листвы, Дарина, первым делом схватилась за фотокамеру, проверить, не разбился ли её объектив при падении. На первый взгляд, с камерой всё было в порядке. Девушка перевела дыхание и, всё ещё не вставая, оглядела себя. Кажется, за исключением нескольких ушибов, она была цела. Ей повезло, что утром она догадалась надеть длинные льняные брюки, а не привычные шорты, иначе, к ушибам добавились бы ещё и царапины – хорошо бы она тогда выглядела на пляже!