И, говоря это, почтальон Панасюк кругло и выразительно поглядел на старичка в очках с короткой седенькой бородкой, который подошел еще к самому началу его рассказа, опершись на перила пристани около их скамьи, внимательно глядел в воду и, казалось бы, не слушал совсем, о чем они там говорили, но теперь повернул к ним красненькое, шелушащееся и явно изумленное личико.

- Это вы... о профессоре Ключевском, гражданин? - спросил он Панасюка голосом тихим, но как будто несколько возмущенным.

- Эге ж. По фамилии он Ключевский, который в Старом Крыму помер.

- Разве ж их два было, профессоров Ключевских? - с прежним недоумением спросил старичок. - Ведь профессор Ключевский - он московский был, историк, на Малой Полянке жил, дом номер семь, и я сам в его доме квартировал, только уж после его смерти, тогда сын его оставался хозяином, брюнет, все на автомобиле своем ездил и только об одних карбюраторах да карбидах мог говорить. Год я у них в доме прожил, а потом на Садовую перешел, - тогда квартир было много, а мне на службу тогда с Садовой было ближе. Я бухгалтером служил, и теперь я бухгалтер. Так что Ключевский профессор не только до революции не дожил, а даже, кажется, не то в десятом, не то в одиннадцатом году его Москва хоронила{401}. Василий Осипыч... а сын Василий Васильевич... Куда тот делся, не знаю, не могу вам сказать, а этого, отца его, про-фес-сора, вся Москва хоронила, как же!

И старичок даже потряс немного лысоватой, открытой головой на тонкой сухой шее.

- Лапчинский... Лапчинский была этого фамилия, какой в Старом Крыму! радостно вскрикнул Панасюк и даже приподнялся немного. - И то на "че" ударяет, и это на "че" ударяет, вот почему могла такая путаница получиться. А фамилий через мои руки, если хотите, гражданин, знать, тыща каждый день проходит: что ни письмо, то своя фамилия, также много и татарских всяких, и греческих, и даже, я вам скажу, и армянских, и польских, разных народов. А тот был Лапчинский, тайный советник, что я теперь даже очень хорошо помню, и как я его видел в церкви на царский день, во всем он был своем параде, при всех орденах, и так что, извиняйте, как я стоял сзади его, так я мог видеть это: и сзади у него тоже нацеплен был крест бурдовый, а лента розовая, - вот это место, где самый разрез и полы вправо-влево расходятся.

Тут Панасюк проворно вскочил, полунагнувшись стал к старичку задом и показал корявым пальцем немного пониже поясницы.

Крым, Алушта,

август, 1933 г.

ПРИМЕЧАНИЯ

Воспоминания. Печатается по сборнику "Около моря". В собрание сочинений С.Н.Сергеева-Ценского включается впервые.

Стр. 401. Ключевский профессор... до революции не дожил... не то в десятом, не то в одиннадцатом году его Москва хоронила. - Историк Василий Осипович Ключевский родился в 1841, умер в 1911 году.

H.M.Любимов