- Будьте любезны - два кило сарделек, - сказал Афанасий, раскрывая бумажник. Касса уважительно заурчала.
- Все? - спросила кассирша, не отнимая руки от клавиш.
- Ну что вы,- Афанасий покачал головой.- Три пачки пельменей, кило рулета...кило молодежной колбасы...
Кассирша подняла на него глаза. Мужчина был крупный, нестарый, аппетит его, хоть и внушавший почтительное изумление, казался объяснимым.
- Полкило холодца, столько же зельца, хлебца, и еще десяток котлет по-киевски...
- Пакетов сколько возьмете?- спросила кассирша уже с неприязнью.
Афанасий задумался.
- Пять,- решил он и продолжил:- фаршу два кило, упаковочку фрикаделек, голубцы...
Когда он остановился, ни у кого в магазине не осталось сомнений, что человек назвал кучу гостей. Но что-то не укладывалось в эту гипотезу, что-то ей противоречило - стоило богатому покупателю уйти с кисельных берегов, как все сообразили: мужик накупил до дури всякого мяса, но больше - ничего, и даже не заглянул в винный отдел. Что же это за гости? Афанасий, выходя прочь, посмотрел сквозь стеклянную витрину: мимо гастронома, скрежеща покрышками и воя сиреной, промчался знакомый фургон."Побегаете у меня",подумал Афанасий с торжеством. Все пять пакетов, набитых до краев, он ухитрялся держать в левой руке, оставляя правую свободной. Топорик с каждым шагом обнадеживающе толкался в живот. Возле дома Афанасия никто не встречал; он набрал полную грудь воздуха и одним прыжком одолел целый пролет, но в затылок не стреляли, погони не было, темный подъезд оказался безлюдным. "Может, им, гадам, мало?- предположил Афанасий. - Ну, увидим, а пока их нет, начну жрать". Он вошел в квартиру и только успел снести покупки в кухню, как дверь затряслась от тяжелых ударов. Испуганно заиграл турецкий марш. Афанасий, ступая бесшумно, вышел в прихожую. Дверь сорвалась с петель и обвалилась внутрь. Недавний гость стоял на пороге, недобро щурился и притоптывал ногой.
- Я же вас предупредил, - заговорил он угрожающе, показывая всем видом, что шутить не намерен.- Обнаглели вы, что ли...За такие действия,- он полез в карман, и Афанасий, выхватив топорик, послал его в рачий глаз дезинсектора. Тот охнул, упал на колени, так и не вынув руки, и привалился к изуродованному косяку. Афанасий, чье сознание частично погрузилось в сон, подошел поближе и пощупал сонную артерию: та молчала, дезинсектор умер. Афанасий снял телефонную трубку, набрал номер и ровно, без эмоций назвал свой адрес, а потом доложил:
- Здесь произошло убийство, преступник убил моего соседа и после этого вломился в мою квартиру. Мне пришлось обороняться, и я его ликвидировал. Что имею в виду? То, что вы подумали - убил я его, убил.
Остаток вечера Афанасий провел в хлопотах: что-то подписывал, раз десять повторил одно и то же, но держался молодцом, и вообще казалось, что домогательства оперов его мало волнуют. Наконец, далеко за полночь, все завершилось. Папиросу и дезинсектора увезли в морг, жилище напротив опечатали, а дверь Афанасия сообща с грехом пополам приладили, и он по привычке накинул цепочку. Спать совершенно не хотелось, но Афанасий все равно изготовился видеть сны. Когда турецкий марш вторично осчастливил коридор чистотой звучания, хозяин, уже оставшийся в тесных трусиках, спохватился, что топорик забрали в милицию. Глаза Афанасия зажглись, забежало на огонек безумие, глотнуло из чистого родника души, оставив чуть-чуть на донышке, и вновь умчалось. Держа в кулаке шестидюймовое шило, Афанасий одним движением сбросил цепочку, распахнул дверь. Перед ним стоял дезинсектор - другой, более представительный, с квадратными погончиками. Увидев шило, он закрылся локтем и истерично затараторил:
- Пожалуйста, уберите этот предмет.Меня как раз прислали уведомить вас, что больше вашу персону не потревожат.
- Что ж так? - Афанасий многозначительно поиграл своим оружием.
- Мы ошиблись, - молвил человек с уважением.- Вас без достаточных на то оснований причислили к насекомым. В то же время очевидно, что вы стоите на более высокой ступени развития. Вы - счастливый избранник эволюционного процесса, каковой факт исчерпывающе доказан вашим сопротивлением.
- Значит, мне уже можно покупать сардельки? - уточнил Афанасий.
- В любых количествах,- дезинсектор для пущей убедительности поклонился.
- Ну, в таком случае я позвоню, пожалуй, ментам, - предложил Афанасий.Они, наверно, еще не ложились.
- Право дело, не стоит, - возразил тот с предельной выразительностью.Вы, конечно, вольны поступить как угодно, но - поверьте - контакты с властями нам не в новинку. Мне ничего не сделают - просто это до одури муторно. Каждый раз одно и то же, хотя их тоже можно понять.
Афанасий прикинул.
- Ну, тогда - привет,- сказал он полувопросительно.
- До свидания,- гость-полуночник опять поклонился.- Приятных вам снов.
Попрощавшись, он вдруг напыжился, сделался до нелепого важным, и Афанасий поспешил закрыть дверь, не желая больше его видеть. По дороге в спальню ему вспомнился сосед, и он печально подумал:"Интересно - что бы Папироса обо всем этом сказал?" И Папироса неожиданно объявился: его окровавленное лицо, написавшись перед внутренним взором, цинично шмыгнуло носом и сообщило:" Что-то в этом роде я предполагал. Эволюция - это прежде всего клыки и когти. Ты вполне по-азиатски наплевал на личность, убив с чувством собственной правоты дезинсектора. Тем же самым ты плюнул на себя самого. В то же время ты очень по-европейски обеспечил себе право на дальнейшие сардельки. Но среда - учти - свое возьмет". "Что за ахинея",разозлился Афанасий и изгнал Папиросу, испытывая неимоверную усталость. Он заснул, не успев улечься поудобнее, и спал без сновидений. А утро встретило его синим небом и мудрым осенним солнцем. Афанасий, готовясь к выходу из дома, отметил, что день сегодня какой-то особенный, что горделивая радость рвется из легких на простор. Он выглянул в окно: фургон торчал на прежнем месте, но - не тот, другой, ни капли не страшный. Да будь он даже вчерашний - Афанасий точно знал, что насекомоядная тема себя исчерпала.
Насвистывая турецкий марш, он вприпрыжку сбежал по лестнице и с удовольствием вдохнул свежий воздух. С выдохом возникли сложности: веревочная петля, привязанная к палке, наделась ему на шею, и туповатый детина в грязном фартуке с силой дернул; Афанасий забавно взмахнул руками и ногами, захрипел и приземлился на четвереньки в радужную бензиновую лужу. Детина поплевал на руки и поволок его к нестрашному фургону. На дверце было написано:"Товарищество с ограниченной ответственностью - концерн"Герасим". Очистка города и пригородов от бродячих собак". Дверцы распахнулись, внутри висел плакат: сатанинский слюнявый пес с чудовищными клыками, намалеванный лихо и бездарно. Под рисунком шла надпись огромными буквами:"Осторожно! Бешенство!" Афанасий в плакате не разобрался, так как петля очень сильно сдавила горло и теперь приучала глаза к темноте.
январь - февраль 1998
