Это были первые описания присутствия призрака на озере. Позже из них родились другие истории, более похожие на деревенские выдумки. О том, как призрак хватал рыбаков за шиворот и тянул прочь из лодки прямо посреди озера. Особенные фантазеры приукрашали события бездонными черными впадинами вместо глаз на прозрачном смертельно белом лице. Были так же повествования об обнаружении мокрых женских босых следов в лодке с кусками грязи и обрывками тины.

Мои мысли в напряженном наблюдении за озером прервало жужжание прямо над левым ухом. Я откинулась вправо, чтоб не заполучить укус от явно большого летающего насекомого. Когда вдруг увидела, что жужжание издавала моя собственная бабушка. Преподнеся деревянную прищепку с какой-то леской ко рту и зажимая зубами ее часть, она издавала абсолютно правдоподобный звук. Я шепотом спросила:

– Зачем это? Чтоб призрак принял нас за пару шмелей?

– Для настройки нашего мозга, чтоб мы могли применить другое зрение, подобно летучей мыши, – послышался тихий ответ.

Сосредоточившись снова, я продолжила наблюдение, но, по правде сказать, уже в более расслабленном состоянии. Звук увесистого шмеля и в самом деле расслаблял, и мои ноги и руки немного онемели, а шея даже налилась свинцом. Мне казалось, что голова намного тяжелее обычного, ко всему веки мои то и дело норовили опуститься.

Мне стало невмоготу сидеть и сильно захотелось прилечь, как вдруг я обратила внимание на большие скопления тумана в одном месте на поверхности воды. Он собирался в сгустки, которые начинали двигаться быстрее общего потока. Затем один из них стал удлиняться ввысь и превратился в различимый женский силуэт. Он скользил по воде и будто искал глазами кого-то на противоположном берегу. Затем голова призрака стала поворачиваться в нашу сторону, и я увидела белое лицо с черными дырками вместо глаз и рта. Это зрелище заставило меня затаить дыхание. Я попыталась взять себя в руки и проанализировать ситуацию. «Зачем мне бояться этого тумана, напоминающего женщину и устрашающее лицо? Это всего лишь туман и моё воображение». Но тело совсем не слышало этих отрезвляющих мыслей. Меня резко бросило в пот, а затем я ощутила сильный трепет во всем теле. Еще больше страха мне придавало осознание того, что это невыразимо жуткое лицо ищет в темноте кого-то, и, стало быть, вскоре найдет, если я не перестану так сильно дрожать. В это мгновение внутренняя паника во мне пересилила, и я ринулась бежать прочь от озера предположительно в сторону дома.

Бабушка немного оторопела от моих неожиданных действий и спустя мгновение помчалась за мной. Она остановила меня резким движением уже в лесу и прижала к дереву. Ничего не понимая, я услышала ее поспешный шепот прямо на ухо о том, что призрак нас увидел и последует за нами в деревню.

– Ни в коем случае нельзя показывать ему путь, так как призраки не знают дорогу домой, умерев вдали, – в спешке прошептала она.

Мы сидели на корточках, облокотившись о широкую сосну. Бабушка шепнула мне закрыть глаза, если я боюсь, что я и сделала. Но с закрытыми глазами страх не только не исчез, а, кажется, многократно усилился. Вдруг я почувствовала неимоверно ледяное прикосновение к моей шее. Это была рука, нежная женская и мертвецки холодная мокрая рука. Я чувствовала, как вода с нее стекает по моей спине под платьем. Она ледяными каплями, словно тонкими бритвами, резала мою кожу и заставляла конечности неметь от ужаса. Такого жутчайшего прикосновения я никогда не чувствовала в своей жизни.

Не помня ни единого указания, я вскочила и принялась бежать со всех ног. Даже цепкая хватка бабули была не в силах меня удержать.

Всё теперь мне казалось угрожающим. И высоченные деревья, словно стражи, молча наблюдающие за мной. И огромная луна, светящая как прожектор, который четко указывал моё местоположение настигающему призраку. Бежать по ночному лесу было очень страшно, однако, в разы страшнее тогда было для меня сидеть на месте без единого движения. Дорога домой показалась невероятно короткой, но невыразимо страшной. Толком, не помня, как добралась до деревни, я увидела такой теплый и знакомый силуэт нашего дома, и принялась колотить в дверь, боясь даже украдкой обернуться назад.

Сонный дедушка открыл мне, и я быстро захлопнула за собой дверь, тут же высунувшись в окно и поджидая бабушку. По песчаной дороге бежала темная фигура. Немного косолапя, она словно и не сильно торопилась. Моя бабушка была своеобразных форм и в свете луны на фоне желтой дорожки, я впервые поняла почему. Ее хрупкие щиколотки переходили в довольно широкие бедра, живот и плечи. А руки, словно тонкие кисточки, болтались, повинуясь любому колебанию тела. Если вы можете вообразить разницу между бабочкой и ночным мотыльком, то моя бабушка была плотным ночным мотыльком с тонкими крыльями изящной бабочки.

Эта картина быстро расслабила мой воспаленный страхом мозг, и мне заметно полегчало. Я с ловкостью помощника, который перелистывает ноты пианисту, открыла бабушке дверь и, впустив ее, снова заперлась на ключ.

– И что это было? – отдышавшись, спросила бабушка,– ты хоть свет погаси, для приличия!

Я сию же минуту выключила свет. Дедушка посмотрел на нас, замотал головой и, слегка шоркая тапочками, пошел обратно в спальню. Было как-то слишком тихо, и спустя время мне показалось, что теперь я в совершенной безопасности.

Высунув полголовы из-за шторки, я взглянула на освещенную луной проселочную дорогу. Там было спокойно, пусто и почти безветренно. Я пристально всмотрелась вдаль дороги, затем в поле, которое все еще блестело от пригнувшихся полевых трав. Я внимательно рассмотрела все освещенные места улицы и самые темные ее уголки. Призрака не было, ничего не шевелилось, кроме поля, неизменно напоминающего поверхность ночного озера. Создавалось ощущение, что, то, что я видела, никогда не было реальным. Как же все-таки уникально устроен наш мозг, он в абсолютном контроле за то, что нам видится и слышится. Если увиденное мной не нравится мозгу, если оно угрожает ему стрессом и ведет к ненормальности восприятия реальности, то по сему, легче просто удалить эту информацию раз и навсегда.

– Ты чего так испугалась? Вроде не из робкого десятка! – немного позже заговорила со мной бабушка.

– Как из-за чего? Ты не видела этой жуткой женщины? А как она схватила меня?– я дотронулась до своей шее, обозначая то самое место, где мертвецкая рука меня коснулась.

Конечно, слово «схватила» было сильным преувеличением, но только оно могло выразить словесно всю угрозу от призрака, которую я испытала на себе в ту ночь.

Бабушка явно была в недоумении. Оказывается, она видела лишь еле различимое облачко в женском силуэте. Никаких жутких подробностей моего видения и тем более касаний она не почувствовала, и была очень удивлена моим подробным описаниям нашего ночного происшествия.

Наутро мы узнали, что собака Максима, того самого ловеласа, что бросил несчастную девушку, сбежала из дома. Ее никто не мог найти. День я провела в саду, чувствуя вину за пропавшего пса. Мне не хотелось связывать это с тем, что я привела призрак утопленницы в деревню, но я никак не могла отделаться от этой мысли. Пару раз я выбегала за пределы двора, и пыталась самостоятельно разыскать пропавшего Шерифа. Так в моих душевных и физических метаниях незаметно подкрался вечер, и меня снова охватил панический страх. Я долго не могла уснуть и много раз ходила проверять заперта ли дверь на ключ.

Бабушка сидела на уютной скамье у окна, и в свете ночной лампы плела из шерстяных красных ниток какой-то узор. Я подошла к ней, и, спустив подушку на пол, села у ее ног. Мне совсем не нравилось, что в этой ситуации самым плохим персонажем становилась я сама, приведя призрак в деревню. Поэтому я решила поговорить о происшествии, убедив себя и бабушку в своей невиновности.

– Почему душа этой девушки выглядит так устрашающе? – завела я тему. Это не было вопросом, на который мне нужно было обязательно получить ответ, но это было оправданием моим действиям. Где-то в моём сознании поселилось твердое убеждение, что все призраки страшные.