Вокруг храмово-двороцового комплекса, выбитого прямо в скале, располагались каменные дома и здания, построенные из того же материала, что и скала. Остальные маленькие поселения рассыпаны по всей огромной долине на небольших ограниченных полянах вперемешку с густым лесом, небольшими лугами и поймами рек. В зависимости от расположения, местности и направленности деятельности, поселениям давали имена «Орлиная скала», «Пчелиные липы», «Луговые коровники», «Глиняные печники», «Речная долина», «Синий лес», «Зеленая степь» и так далее.

На самом высоком плоскогорье вблизи скал, находилось поселение «Вершина сосен». Там располагалось очень большое вулканическое стекло, которое крутится в разных направлениях и в него можно наблюдать за звездами. Видно, что его поставили здесь давно и не амореи, но оно служило исправно и сегодня, помогая наблюдать за звездами астрологам и звездочетам.

В степных поселениях разводили туров, коров, овцебыков, верблюдов и лам. В лесных чащах расположились фермы разнообразных птиц: от райских певучих и до мясных и несущих яйца. А на склонах гор располагалась деревня высоких лип, где занимаются разведением диких пчел для добычи меда, который многочисленными караванами развозились по всем известным в округе государствам.

Но самая большая гордость Первых Амореев это пещерная ферма львов и барсов, которых насчитывается огромное количество. На них верхом имели права ездить только царская семья и только им они подчинялись. Это целая армия хищников, свободно разгуливающих в пограничной зоне, по запаху отличая чужаков от местных.

Все дома, фермы и каждый сантиметр стен храма и дворца, были покрыты цветущими растениями и лианами, что создавал спасительный камуфляж, прикидываясь под непроходимый лес. Садоводы – вот кто был здесь истинными чародеями своего дела.

Гости стали понимать, что как только за их спинами закроются ворота Белого Аморея, он перестанет быть видимым для них. Для всего мира это явление было чудом, для Золлы и всех предыдущих поколений Жриц это было обыкновенной рутиной и ежедневной работой. Ибо одна из их самых важнейших миссий была подпитка «тумана забвения» – природного забора от чужих глаз и барьер для нежеланных людей. Этот туман не только скрывал от чужих глаз Белый Аморей, но и действовал на сознание, запутывая и уводя чужеземца или нежеланного гостя в другую сторону.

Зият-Син был восхищен Белым Амореем и, его сильно смущала блаженная улыбка на лице лугаля Рим-Сина, которая не сходила с его лица ни на секунду. Ему казалось, что если что-то пойдет не так, и Рим-Сину что-нибудь не понравиться, то он, хохоча и хлопая в ладоши, натравит на гостей своих львов. От этой мысли становилось жутко не только лугалю Южного Аморея, но вообще всем неместным.

Смеркалось, когда всех отвлек громкий цокот копыт очень крупной породы коней, а спустя время в конце улицы показались 5 всадников и одна большая черная собака. Они медленно приближались к дворцу, музыка стихла, разговоры вокруг прекратились. На них смотрел народ, который был скорее удивлен, чем испуган. А как же, в городе появились чужеземцы без приглашения, сами самостоятельно вошли в Первый Аморей!

Женщины из храма высыпались на балкон, в недоумении, наблюдая очень странную картину: всадники в черном, медленно идут по городу, в сторону дворца. Золла обратилась к матери Азада:

– Лугальни Голез, это ваши люди?

Высокая красивая женщина с крупными чертами лица, свойственное всем южным аморейкам, побелела от ужаса, она вдруг осознала, что они без охраны находятся в чужом государстве, у которого тоже нет вообще никакого понятия о собственном войске – ее сознание охватила истерика.

– Что Вы, Верховная Жрица! Самое обидное мы тут без своих собственных воинов по вашему требованию, – она сглотнула и посмотрела на Золлу повторно. – Я могу надеяться, что это могут быть ваши мужчины-торговцы или путешественники?

Все снова присмотрелись к пятерке на конях. Это были высокие мужчины, верхом на огромных конях, одетые в черное одеяние, и у них за спинами висели лук и стрелы, явный признак принадлежности к воинам. Жрица отрицательно покачало головой, а лугальни окончательно потеряла самообладание:

– О, ужас! Что же будет, что же будет?!!!! Это что нападение?!!!! – в глазах женщин, сопровождающих Голез, отразился ужас и начался настоящий ураган из слез, воплей и истерики. Милат и Золла смотрели то на них, то друг на друга, судорожно обдумывая, что же делать дальше.

У входа во дворец, Азад и его шестеро братьев обнажили сабли, львы и барсы смешались с гостями, направив свои тревожные взгляды на новых незнакомцев. Впервые за эти дни Зият-Син проникся к хищным животным симпатией и огромной благодарностью.

Но Рим-Син поразил своим поведением даже собственных сыновей. Радостно похлопывая в ладоши, он вернулся к праздничному столу, взял поднос у слуги, поставил туда 6 касы, вазу с вином и сыр. И с этим подносом он выбежал навстречу всадникам, шепча себе под нос: «Судьба! Мактуб! Вот он свершается! Это по велению Энлиля!» Он шикнул на главного льва, после чего тот изрек какой-то рык, и все остальные кошки присели. Сказать, что южане были в шоке это ничего не сказать. Азад, закаленный в боях, привыкший к подлым нападениям не только чужеземцев, но и аморейцев соседних государств, считал, что лугаль Рим-Сина бежит прямиком под саблю чужака, чтобы подставить свою шею. Он знал, как Милат любит своего отца, но даже это не позволяло ему броситься в защиту сумасшедшего, ибо ему предстоит еще отстоять дворец и нельзя недооценивать иностранных воинов. Возможно, их техника настолько необычная, что один из них может перебить от 10 и до 20 человек.

Золла и Милат тоже с тревогой следили, как их отец бежит навстречу странным пришельцам. За спинами сестер шла полноценная истерика матери и сестер Азада:

– Что же с нами будет???!!! О Нинель, помоги нам! Я слишком молода, чтобы потерять мужа! Я слишком стара, чтобы смотреть как будут убивать моих сыновей!!!!! Я слишком стара, чтобы рожать ублюдков!!!!! – и тут на мгновение Голез замолкла, новый ужас отразился на ее лице. Золла и Милат даже обернулись к ней. И тут, новоиспеченная свекровь Милат, снова завопила:

– О Нинеееель!!!! Прошу тебя пощади меня! Я не хочу больше рожать!!!! Я не вынесу, плачь младенцев сноваааааа!!!!!! ЗА чтоооооооо?!!!

Гримаса полуужаса-полужалости и раздражения отразилась на лице Галы:

– Уважаемая родственница, пожалуйста, успокойтесь! Кто вам сказал, что вас будут насиловать?

Но Галез уже было не остановить, она продолжала свои стенания и набросилась с гневными обвинениями на лугальни Фатит, схватив ее за оборки царского жакета:

– Где?! Гдеееее ваша легендарная невидимость, ааааа?!!!! Или вы всех обманывали да???? Мой сын?! Мои сыновья!!!!!

Фатит не сразу поняла, что это ее трясли за плечи, и так сильно, что ее царская тиара накренилась в бок, смешно свисая над правой бровью и ухом.

Золла и Милат немедленно растащили женщин, Гала на ходу налила из своего кувшина желтую жидкость в касу и протянула ее Галез, та залпом выпила. Остаток в вазе она протянула своей дочери Фатит, та тоже, недолго думая, одним залпом осушила сосуд.

Бабушка Азада упала на пол, вызвав очередное гневное раздражение Галы:

– Нашла время умирать, О Нинель!!!! Как-будто ее первую обесчестят в случае нападения!

Милат слушала свою бабушку, махая веером над лицом бабушки Азада и, не знала смеяться ей или плакать, наблюдая за тем, как две царицы напиваются вдрызг, Золла бегает по залу и брызгает водой в лицо других женщин, потерявших сознание. Все это походило на страшный кошмар или очень плохую шутку.

Глава 2

«Заговори, чтобы я тебя увидел»

Сократ

Мрачные и напряженные пять сыновей Вавилона один верхом на крупных породах лошадей, в сопровождении очень большой собаки, размером с теленка и черного как самая темная ночь, медленно цокали по брусчатке главной улицы. Никакого сопротивления, только немое удивление на лицах, слегка захмелевших, жителей. Мало мужчин и очень много красивых женщин, всех возрастов, очень красивых. Да, они явно попали в Белый Аморей. Даже не вериться…